Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

28 августа 1816

Тьма

Перевод И. С. Тургенева

[354]

Я видел сон… Не все в нем было сном.Погасло солнце светлое, и звездыСкиталися без цели, без лучейВ пространстве вечном; льдистая земляНосилась слепо в воздухе безлунном.Час утра наставал и проходил,Но дня не приводил он за собою…И люди — в ужасе беды великойЗабыли страсти прежние… СердцаВ одну себялюбивую молитвуО свете робко сжались — и застыли.Перед огнями жил народ; престолы,Дворцы царей венчанных, шалаши,Жилища всех имеющих жилища —В костры слагались… города горели…И люди собиралися толпамиВокруг домов пылающих — затем,Чтобы хоть раз взглянуть в глаза друг другу.Счастливы были жители тех стран,Где факелы вулканов пламенели…Весь мир одной надеждой робкой жил…Зажгли леса; но с каждым часом гасИ падал обгорелый лес; деревьяВнезапно с грозным треском обрушались…И лица — при неровном трепетаньеПоследних замирающих огнейКазались неземными… Кто лежал,Закрыв глаза, да плакал; кто сидел,Руками подпираясь, улыбался;Другие хлопотливо суетилисьВокруг костров — и в ужасе безумномГлядели смутно на глухое небо,Земли погибшей саван… а потомС проклятьями бросались в прах и выли,Зубами скрежетали. Птицы с крикомНосились низко над землей, махалиНенужными крылами… Даже звериСбегались робкими стадами… ЗмеиПолзли, вились среди толпы, шипели,Безвредные… Их убивали людиНа пищу… Снова вспыхнула война,Погасшая на время… Кровью купленКусок был каждый; всякий в сторонеСидел угрюмо, насыщаясь в мраке.Любви не стало; вся земля полнаБыла одной лишь мыслью: смерти — смерти,Бесславной, неизбежной… Страшный голодТерзал людей… И быстро гибли люди…Но не было могилы ни костям,Ни телу… Пожирал скелет скелета…И даже псы хозяев раздирали.Один лишь пес остался трупу верен,Зверей, людей голодных отгонял —Пока другие трупы привлекалиИх зубы жадные… Но пищи самНе принимал; с унылым долгим стономИ быстрым, грустным криком все лизалОн руку, безответную на ласку,И умер наконец… Так постепенноВсех голод истребил; лишь двое гражданСтолицы пышной — некогда врагов —В живых осталось… Встретились ониУ гаснущих остатков алтаря,Где много было собрано вещейСвятых……………………………..Холодными костлявыми руками,Дрожа, вскопали золу… ОгонекПод слабым их дыханьем вспыхнул слабо,Как бы в насмешку им; когда же сталоСветлее, оба подняли глаза,Взглянули, вскрикнули и тут же вместеОт ужаса взаимного внезапноУпали мертвыми…………………………………………………………………………………….И мир был пуст;Тот многолюдный мир, могучий мирБыл мертвой массой, без травы, деревьев,Без жизни, времени, людей, движенья…То хаос смерти был. Озера, рекиИ море — все затихло. НичегоНе шевелилось в бездне молчаливой.Безлюдные лежали кораблиИ гнили, на недвижной, сонной влаге…Без шуму, по частям валились мачтыИ, падая, волны не возмущали…Моря давно не ведали приливов…Погибла их владычица — луна;Завяли ветры в воздухе немом…Исчезли тучи… Тьме не нужно былоИх помощи… она была повсюду…

Диодати, июль 1816

Прометей

Перевод В. Левика

[355]

Титан! С надмирной высотыНа тех, чья горестна дорога, —На муки смертных тварей тыНе мог смотреть с презреньем бога.И в воздаянье добрых делСтрадать безмолвно — твой удел.В горах утес, орел, оковы!Но тщетно боги так суровы —Ты не слабел от страшных мук,И стон, срывающийся вдруг,Не дал им повода для смеха:Ты, озирая небосвод,Молчал. Ты мыслил: боль вздохнет,Когда лишится голос эха.

Титан! Что знал ты? — День за днемБорьбу страдания и воли,Свирепость не смертельной боли,Небес бездушных окоем,Ко всем глухой Судьбы десницуИ Ненависть — земли царицу:Все то, что правит средь живыхИ с наслажденьем губит их,Сперва замучив. Был ты РокомТомим в бессмертии жестокомИ нес достойно свой удел.Напрасно гневный Зевс хотелИз глаз твоих исторгнуть слезы,Ты в Небо слал ему угрозы,А знал, что станет мягче он,Открой ты, что не вечен трон Царя богов.И приговор Гремел среди пустынных горВ твоем пророческом молчанье.И понял — и познал он страх,Но злую дрожь в его рукахЛишь молний выдало дрожанье.

Был твой божественный порывПреступно добрым — плод желаньяЛюдские уменьшить страданья,Наш дух и волю укрепив.И, свергнут с горней высоты,Сумел так мужественно ты,Так гордо пронести свой жребий,Противоборствуя судьбе, —Ни на Земле, ни даже в НебеНикем не сломленный в борьбе, —Что смертным ты пример явилИ символ их судеб и сил.Как ты, в тоске, в мечтах упорныхИ человек отчасти бог.Он мутно мчащийся поток,Рожденный чистым в недрах горных.Он также свой предвидит путь,Пускай не весь, пускай лишь суть:Мрак отчужденья, непокорство,Беде и злу противоборство,Когда, силен одним собой,Всем черным силам даст он бой.Бесстрашье чувства, сила волиИ в бездне мук сильней всего.Он счастлив этим в горькой доле.Чем бунт его — не торжество?Чем не Победа — смерть его?

Диодати, июль 1816

Венеция

(Отрывок)

Перевод М. Донского

[356]

Уж полночь, но светло, как днем.Веселье пенится кругом:Светильники пылают яркоНа площади Святого Марка,И гордо вздыбилась над нейЧетверка бронзовых коней —Античных мастеров работа, —Сверкает сбруи позолота.Вот лев крылатый на столпе:С презреньем к суетной толпе,Не замечая люд прохожий,Он обращен к Палаццо Дожей.«Мост вздохов» — из дворца в тюрьмуВедут несчастных по нему,И там, закованные в цепи,В отрезанном от мира склепеТе смерть приемлют, те гниют;Отправил многих тайный судТуда, но не было такого,Кто вышел бы на волю снова.

Скульптурно-царственна ПьяццеттаВ оправе царственных аркад.Прославленное чудо света,Дворец свой обратил фасадТуда, где вечно плещут воды —Ограда островной свободы.Вот храм Святого Марка. ОнУкрашен россыпью колоннИз яшмы, мрамора, порфира —Богатой данью полумира.Причудлив и могуч собор:Восточный каменный узорИ минарет, ввысь устремленный,И купола… Скорей мечеть,Чем церковь, где перед МадоннойНам надлежит благоговеть…

Венеция, 6 декабря 1816

Песня для луддитов

Перевод М. Донского

[357]

Как когда-то за вольность в заморском краю[358]Кровью выкуп платил бедный люд,Так и мы купим волю свою.Жить свободными будем иль ляжем в бою!Смерть владыкам! Да славится Лудд!

Мы на саван тирану соткем полотна,За оружье возьмемся потом.Угнетателям смерть суждена!И красильный свой чан мы нальем дополна,Но не краской, а кровью нальем.

Эта смрадная кровь, как живительный ил,Нашу почву удобрит, и в славный тот деньОбновится, исполнится силДуб Свободы, что некогда Лудд посадил,И над миром прострет свою сень.

24 декабря 1816