Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

[349]

Ни одна не станет в спореКрасота с тобой.И, как музыка на море,Сладок голос твой!Море шумное смирилось,Будто звукам покорилось,Тихо лоно вод блестит,Убаюкан, ветер спит.

На морском дрожит простореЛуч луны, блестя.Тихо грудь вздымает море,Как во сне дитя.Так душа полна вниманья,Пред тобой в очарованье;Тихо все, но полно в ней,Будто летом зыбь морей.

28 марта 1816

Стансы к Августе

(«Когда сгустилась мгла кругом…»)

Перевод В. Левика

[350]

Когда сгустилась мгла кругомИ ночь мой разум охватила,Когда неверным огонькомЕдва надежда мне светила,

В тот час, когда, окутан тьмой,Трепещет дух осиротелый,Когда, молвы страшась людской,Сдается трус и медлит смелый,

Когда любовь бросает насИ мы затравлены враждою, —Лишь ты была в тот страшный часМоей немеркнущей звездою.

Благословен твой чистый свет!Подобно оку серафима,В годину злую бурь и бедОн мне сиял неугасимо.

При виде тучи грозовойЕще светлее ты глядела,И, встретив кроткий пламень твой,Бежала ночь и тьма редела.

Пусть вечно реет надо мнойТвой дух в моем пути суровом.Что мне весь мир с его враждойПеред твоим единым словом!

Была той гибкой ивой ты,Что, не сломившись, буре внемлетИ, словно друг, клоня листы,Надгробный памятник объемлет.

Я видел небо все в огне,Я слышал гром над головою,Но ты и в бурный час ко мнеСклонялась плачущей листвою.

О, ни тебе, ни всем твоимДа не узнать моих мучений!Да будет солнцем золотымТвой день согрет, мой добрый гений!

Когда я всеми брошен был,Лишь ты мне верность сохранила,Твой кроткий дух не отступил,Твоя любовь не изменила.

На перепутьях бытияТы мне прибежище доныне,И верь, с тобою даже яНе одинок в людской пустыне.

12 апреля 1816

Стансы к Августе

(«Хоть судьба мне во всем изменила…»)

Перевод В. Левика

[351]

Хоть судьба мне во всем изменилаИ моя закатилась звезда,Ты меня никогда не винила,Не судила меня никогда.Ты мой дух разгадала тревожный,Разделила мой жребий одна.Я мечтал о любви невозможной —И в тебе мне явилась она.

Если я улыбнусь и нежданноОтвечают улыбкой цветы,Я могу не бояться обмана,Ибо так улыбаешься ты.Если ссорится ветер с волнами,Как со мною друзья и родня,Только тем, что оно — между нами,Это море тревожит меня.

Пусть Надежда, корабль мой, разбитаИ обломки уходят на дно,Сердцу в бурях лишь гордость защита,Но и в пытках не сдастся оно.Ибо смерть предпочту я презренью,Никакой не страшусь клеветы.И меня не принудят к смиренью,Если будешь союзницей ты.

Люди лгут — никогда не лгала ты,Не по-женски верна мне была,Ты любила, не требуя платы,И любовь за любовь отдала.Ты, не дрогнув, на ложь возражала,Не для сплетен следила за мной,Расставаясь со мной, не бежалаИ не прятала нож за спиной.

Этот мир не кляну я враждебный,Где преследуют все одного:Я не пел ему песни хвалебной,Но уйти не спешил от него.И ошибку я страшной ценоюОплатил в эти смутные дни,Но зато ты навеки со мною,И тебя не отнимут они.

Буря прошлое стерла, и что же,Чем утешу себя самого?То, что было всего мне дороже,Оказалось достойней всего.И в песках еще ключ серебрится,И звезда еще в небе горит,А в пустыне поет еще птицаИ душе о тебе говорит.

24 июля 1816

Дж. Констебль. Пляж в Брайтоне с угольщиком. 1824 г.

Масло. Музей Виктории и Альберта.

Послание Августе

Перевод В. Левика

[352]

Сестра! Мой друг сестра! Под небесамиНежнее слова, лучше слова нет!Пускай моря и горы между нами,Ты для меня все та же в смене лет.И я, носимый ветром и волнами,Прошу не слез, а нежности в ответ.Два мира мне оставлены судьбою:Земля, где я скитаюсь, дом — с тобою.

Что первый мне! Второй люблю стократ, —Он — гавань счастья, все в нем так надежно!Но у тебя — свой долг и свой уклад,От них уйти — я знаю — невозможно.У нас один отец, но я — твой брат —Жить обречен и трудно и тревожно.Как на морях не знал покоя дед,[353]Так внуку на земле покоя нет.

Рожден для бурь, пускай в иной стихии,Я все изведал: светской брани шквал,Утесы вероломства роковыеИ клевету, что всех коварней скал.Вина — моя, признаюсь не впервые, —Так без уверток я вину признал,Когда на берег выплыл, с бурей споря,Злосчастный кормчий собственного горя.

Вина моя — и мне предъявлен счет.Я брошен был в борьбу со дня рожденья,И жизни дар меня всю жизнь гнетет —Судьба ли то, страстей ли заблужденья?Чтоб вырваться из гибельных тенёт,Разбил бы цепи глиняные звенья,Но вот живу — и рад остаток летПродлить, чтоб видеть век, идущий вслед.

Я мало жил, но видел я немало:Режимов, царств, империй чехарду.Как пену, жизнь История смывала,Все унося: и радость и беду.Не знаю что, но что-то воспиталоВо мне терпенье, я спокойно жду.А значит, не напрасны испытанья,Пусть мы страдаем только для страданья.

Но не протест ли говорит во мне —Моих несчастий плод — или, быть может,Отчаянье? Не знаю, но в стране,Где воздух чист, ничто души не гложет,И тела в благодатной тишинеДоспехов зимних тяжесть не тревожит,Я так спокоен, так исполнен сил,Как не бывал, когда спокойней жил.

Здесь веет миром детства золотого —Ручьи, деревья, травы и цветы —И, благодарный, весь я в прошлом снова —Там, где ни книг, ни смут, ни суеты.Где было все и празднично и новоИ в сердце зрели юные мечты,И, кажется, другого не взыскуя, —Не как тебя! — но все ж любить могу я.

Здесь Альпы предо мной — какой предметДля созерцанья! Чувство удивленьяПроходит — это мелкий пустоцвет.Но здесь источник мысли, вдохновенья,И даже в одиночестве здесь нетОтчаянья. Здесь пир ума и зренья.А озеро! Красивее того,Где мы росли! Но то родней всего.

О, если бы ты здесь была со мною!Я славить одиночество привык,И пусть одной бессмысленной строкоюЛюбовь мою развенчиваю вмиг,Зато других желаний не открою,Был не для жалоб создан мой язык,Но в мудрости отливы есть, как в море.Боюсь, прилив зальет глаза мне вскоре.

Да, озеро, — ты помнишь? — замок мой —Мой дом, теперь чужое мне наследство.Красив Леман, но там наш край родной,Там счастье, там резвилось наше детство.Стереть их образ — иль его, иль твой —О! даже Время не имеет средства,Хотя давно все дорогое мнеИль умерло, иль там, в другой стране.

Вот он — весь мир! Но одного, как ласки,Прошу я у Природы: пусть онаТепло мне даст, и солнечные краски,И тишину, что сердцу так нужна.Пусть явит мне лицо свое без маски,Чтобы не впал я в безразличье сна,И пусть — пока в разлуке мы с тобою —Из друга детства станет мне сестрою.

Любое чувство гнал бы я, смеясь,Но это — нет, его храню я строго.Я здесь как дома — там, где началасьНе только жизнь, но вся моя дорога.И если б раньше с чернью знатной связьЯ разорвал — я б лучше был намного,Страстей не знал бы, меньше б видел зла,Не знал бы мук, ты слез бы не лила.

Тщеславье меньше мною бы владело,Да и Любовь, — не звал бы Славу в дом.Они пришли и вторглись в душу, в тело,А много ль дали? Имя — всё ли в нем?Душа когда-то лучшего хотела,И благородным я пылал огнем.Он отгорел — так все желанья вянут.Как миллионы, был и я обманут.

А будущее — что мне? Пусть оноМоей о нем не требует заботы.Я пережил себя уже давно,Слепой судьбы изведал повороты,Но жил — не спал, — мне с детства сужденоБыть начеку, сводя с фортуной счеты.Лишь четверть века длил я жизни бег,А пережил — как будто прожил век.

Так будь что будет — все приму без слова!Я Прошлое почти благодарю:В нем есть просветы, пусть оно сурово.Когда ж о настоящем говорю,Моя душа хвалить его готоваУже за то, что вижу и смотрю,Могу в Природе каждое мгновеньеЛюбить и созерцать в благоговенье.

Сестра! В тебе нашел я свой оплот,Как ты во мне. Мы были, есть и будемВо всем едины. То, что в нас живет,Не умертвить ни Времени, ни людям.И вместе, врозь — в чаду любых заботНе предадим друг друга, не забудем.Союз, который первым был для нас,Последним разорвется в смертный час.

28 августа 1816