Огненный дождь - Денис Субботин

-Приготовиться! – услышал он громкий приказ примипила Ливия. – Смотрите мне, кто хоть на миг раньше ударит, сам голову свинчу, варваров не дожидаясь!

Да, на примипила можно было положиться с куда большей уверенностью, нежели на двух трибунов, оставшихся здесь. Те оба, подавленные с утра, надирались вином на боковых стенах, оставив свои когорты на примипилов. Вряд ли это пройдёт бесследно… С другой стороны, во хмелю куда легче и проще принять смерть. Вот только жаль, ему так поступить гордыня не позволяет! Будь она проклята…

Тут наконец гардарским лучникам ответили базиликанцы. Лучников у них было немного, всё больше пращники да те стратиоты, что рисковали на таком расстоянии расходовать бесценные пилумы. Впрочем, это всё равно была ответная волна из свинца и стали. И трибун, не удержавшийся от очевидного безумия, с радостью увидел первых варваров, запятнавших своей кровью базиликанскую землю. Многие упали, вымело почти весь первый ряд… Варваров это не остановило, а добежавшие – в основном в первых рядах были простые ратники – начали забрасывать ров плетёными корзинами с землёй и камнями. Задние ряды непрестанно прикрывали их стрелами. Похоже, со стрелами проблем у них не было вовсе…

-Трибун! – запыхавшийся стратиот совершенно точно был не из его когорты. – Трибун, беда!

-Какая ещё беда?! – бешено воззрился на него трибун. – Тебе этого мало?!

-Беда, трибун! – упрямо повторил стратиот. – Мальчишка прибежал из Форланы! Говорит, с гор варвары спустились! Всех убили и к перевалу пошли!

-К перевалу… - машинально повторил Вениаминус. – Господи! Там же Проноя!

В этот момент гардары завалили наконец ров и пошли на приступ. Трибуну моментально стало не до жены. Ещё через четверть часа Вениаминус Рудус, самые перспективный трибун Серой Тангарской Арифмы, был убит в бою с ворвавшимся на стену варварским дружинником. Одним из первых в длинном списке обороняющих Малый Кирифор базиликанцев…

9.Ярослав. перевал Грома. 23 день месяца Вересеня.

-А вот интересно, - поддёргивая штаны, сказал Яросвет. – Начали наши приступ, аль ещё нет!

-Начали! – равнодушно ответил Ярослав, стараясь не смотреть на белеющее в нескольких шагах женское тело, над которым пыхтел кто-то из дружинников-туров. Двадцатый или тридцатый по счёту – тут нетрудно и сбиться.

-Ах да, они ж ещё с утра должны были! – кивнул, вспомнив, Яросвет. – Ты так и не попробуешь? Сладка базиликаночка попалась! Груди да зад, правда, маловаты… Я пышных люблю. Как Тилла вот!

-Нет! – нехотя ответил Ярослав, с трудом подавив вздох. – Свеженькую, ещё туда-сюда… А сейчас – какое удовольствие?!

-Ишь, разборчивый стал! – ухмыльнулся Ждан, кстати, тоже не прикоснувшийся к пленнице. – Так и скажи, что Тилла не дозволяет!

Тилла, которая ушла подальше и не могла слышать ехидного разговора дружинников, заодно и ответ пропустила.

-А что мне Тилла? – сердито спросил Ярослав. – Не мать, не сестра, не жена…

-Ну, ну… - пробормотал Яросвет, как-то странно глядя на него. – Смотри, тебе виднее!

-И вообще, двигаться пора! – сердито сказал Ярослав. – Уже полчаса здесь стоим… Чего ждёт Рудослав?!

-Ничего я не жду! – сухо ответил воевода из-за спины и Ярослав метнул яростный взгляд в сторону Ждана. – Ничего не жду и выступаем мы немедленно. Побаловались и хватит. Или кто мертвечиной интересуется?!

Ждан, поймавший взгляд сотника, лишь руками виновато развёл, Ярослав сплюнул… Тут наконец поднялся с колен дружинник-тур и стало видно, что когда-то, несмотря на нелестную оценку Яросвета, базиликанка была хороша. Может, не красавица, но – хрупка и воздушна, нежна ликом и кожей… была. Сейчас, после тридцати распалённых коротким боем мужиков, от неё мало что осталось и Ярослав против воли почувствовал, как к глотке подкатывает тошнота. Повинуясь безотчётному порыву, он молча шагнул вперёд, игнорируя шутки-прибаутки воинов, наклонился и быстро ударил ножом. Тело кажется вздрогнуло… или ему этого только показалось. Распрямлялся уже в полной тишине. Даже Яросвет глядел с осуждением…

-Ну, чего стоите?! – первым не выдержал Рудослав. – Пошли уже!

За собой они оставили испоганенные десятком трупов поляну. Где-то в кустах ворочалась избежавшая Ярославова милосердия служанка. Ей тоже пришлось туго, но – в отличии от хозяйки баба крепкая, она по-прежнему боролась за жизнь. Ноги подламывались, было очень больно, звери-варвары там всё разворотили… Она упорно, до крови закусив губу, пыталась встать, уже и сама не в состоянии объяснить – зачем.

Меж тем, дружина шла быстро, с шутками и даже песнями, шла нахально – посреди дороги. До гор добрались быстро, вошли в ущелье без опаски – высланная вперёд застава прошла на версту в глубь и врага не узрела.

-Ярослав, возьмёшь на себя левое крыло! Брех, заберись на скалы справа! Рыкун, твоим – набольшая честь – возьмём на себя чело! – немедленно начал командовать Рудослав. – Ну, сотники! Времени попусту больше не теряем! Враг на подходе! Не могли там удержаться слишком долго!

Вера в это была сильна среди всех воинов, потому работали споро и умело. Дорогу, а она здесь была узка и извилиста, да ещё и зажата между скалами, завалили камнями. Коннице и раньше было бы сложно здесь атаковать, а уж потом – и вовсе невозможно. Даже пехоте было бы тяжело перебраться через дорогу, что и признал сам воевода Рудослав, попытавшийся перебраться через завал. Нет, перебраться-то он перебрался, но каблук на сапоге сломал и долго самыми чёрными словами поминал того сапожника, что продал ему эти сапоги. Воины тихонько посмеивались, но в общем сочувствовали. Хорошие были у воеводы Рудослава сапоги…

Пока воевода ругался, пока воины веселились и доделывали завал, прошёл час или даже два. На дороге появились и первые беглецы. Воинов среди них видно не было – возы, гружёные немудрёным скарбом, да ослов, навьюченных так, что страшно, сопровождали в основном женщины, да дети. Стариков, и тех было совсем мало…

Впрочем, нет. Воины всё же были. Изредка в толпе, среди женских платков и детских шапок мелькали отливающие медью шлемы базиликанских стратиотов. Изредка, ибо пока это были те трусы, которых недосчитались защитники Малого Кирифора.

-Что делать будем, воевода? – озаботился Брех. – Воинов тут нет! Конечно, если прикажешь, мы и по ним будем бить стрелами… Но как-то неловко. Женщины всё же, дети!

Рудослав так посмотрел на него, что сотнику-лису стало не по себе. Взгляд голубых глаз воеводы способен был пронзить, словно добрая стрела с булатным наконечником. Пока он молчал, но Бреху, если по правде сказать, жуть было интересно, что скажет. Рудослав – яр и горяч. Может ведь и впрямь приказать, чтобы выбили даже детей. Тем паче, если приказ – не пущать вообще никого! Князь Рудослав, на время похода – набольший над остальными, не уточнял – что делать с женщинами. И детьми…