Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

цепи не просто вице-губернатора, а еще и полковника, и не просто полковника, а еще и гвардии капитана (причем капитана «настоящего», фронтовика, бывшего командира знаменитой 1‐й роты Преображенского полка). Какой уж тут Генеральный регламент заодно с Уставом Воинским…

Что бы там ни было, в условиях всесторонней перестройки системы государственного управления понудители, думается, в значительной мере выполнили свою задачу. Экстренно разосланные по стране гвардейцы — пусть и драконовскими методами — все же ускорили движение колес еще совсем плохо отлаженного нового административного механизма. Чрезвычайный по характеру, недолго просуществовавший понудительский контроль стал одним из провозвестников утверждения на отечественной почве прокурорского надзора.

ПРИЛОЖЕНИЕ Указ Сената от 29 марта 1721 г. о направлении понудителей для взыскания сборов на строительство Ладожского канала[897] Март 29 день

По указу великого государя, Правителствующий Сенат, слушав словесного доношения господина Скорнякова-Писарева, приговорили согласно: для понуждения и высылки из губерней и провинцей к канальному делу на прошлые годы недосланных и вновь на сей 721‐й год положенных денег послать нарочных урядников или салдат добрых, взяв из Военной колегии. И им дать инструкцыи во всем против прежних посланных ис Камор-колегии. И о том в ту // и в Военную колегии послать указы.

У подлинного приписано Правителствующаго Сената руками тако: Александр Меншиков, адмирал граф Апраксин, канцлер граф Головкин, граф Иван-Мусин-Пушкин, князь Дмитрей Голицын, барои Петр Шафиров, граф Андрей Матвеов, князь Димитрей Кантемир.

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ ПРИКАЗ

Судьба в эпоху построения «полицейского» государства (1717–1724 гг.)[898]

Одной из наиболее примечательных страниц истории судебной системы России XVII–XVIII вв. явилось функционирование Преображенского приказа — первого отечественного специализированного суда по государственным преступлениям. Наибольший вклад в изучение этого органа правосудия внесла Н. Б. Голикова, которая всецело посвятила обозрению деятельности приказа кандидатскую диссертацию[899], защищенную в 1953 г. и изданную четыре года спустя в виде монографии[900]. Кроме того, полномочия и статус Преображенского приказа в их развитии Н. Б. Голикова осветила в получившей широкую известность статье 1964 г.[901]

Впоследствии историю приказа затронул Н. Н. Покровский в весьма содержательной статье 1989 г., посвященной обзору законодательства Петра I о государственных преступлениях[902]. В конце 1990‐х — начале 2000‐х гг. к истории Преображенского приказа дважды обращался Е. В. Анисимов[903]. Наконец, вопросы об организации и нормативной основе функционирования Преображенского приказа подробно (хотя и в большей мере реферативно, без привлечения архивных материалов) рассмотрел М. О. Акишин в особом параграфе диссертационного исследования 2005 г.[904] Данный раздел диссертации М. О. Акишина не нашел, правда, отражения в его опубликованных работах.

Однако, несмотря на все достижения предшественников, к настоящему времени систематически исследована оказалась лишь ранняя история Преображенского приказа (до конца 1700‐х гг.). Деятельность же приказа в 1710–1720‐х гг. бегло охарактеризовала единственно Н. Б. Голикова в упомянутой статье 1964 г.[905]

Между тем поздняя история Преображенского приказа представляет никак не меньший интерес, особенно если вспомнить, что в конце 1710‐х — первой половине 1720‐х гг. в нашей стране была осуществлена невиданная по масштабу реорганизация государственного аппарата (сердцевиной которой стали коллежская, судебная и вторая губернская реформы). Означенный историографический пробел и обусловил появление настоящей статьи. В статье предпринята попытка «в первом приближении» рассмотреть обстоятельства внешней истории Преображенского приказа на протяжении 1717–1724 гг.

Не останавливаясь на этих страницах на вопросе о концепции и политико-правовой основе государственных преобразований конца 1710‐х — первой половины 1720‐х гг., каковой уже освещался в иных работах[906], следует отметить, что к 1717 г. в качестве стратегической цели данных преобразований Петр I определил построение в России «полицейского» государства (Polizeistaat) по образцу Швеции. Сообразно этой установке законодателя, Преображенскому приказу не оставалось места в государственном аппарате. Дело в том, что в Шведском королевстве в XVII–XVIII вв. вообще отсутствовал особый орган правосудия по разбирательству дел по государственным преступлениям (crimina laesae majestatis), а соответствующие дела направлялись в военные суды[907]. К тому же, как уже было показано ранее[908], в 1717 г. Петр I замышлял сосредоточить отправление правосудия в стране в проектируемой Юстиц-коллегии и подчиненных ей судах.

Ситуация для упразднения Преображенского приказа сложилась тем более подходящая, что в самый канун начала коллежской и судебной реформ, 17 сентября 1717 г., скончался бессменный глава приказа влиятельнейший Ф. Ю. Ромодановский[909]. К этому времени Преображенский приказ располагал компетенцией, почти не изменившейся по сравнению с 1696 г. (когда приказ был наделен исключительными полномочиями по рассмотрению дел по государственным преступлениям). Как явствует из доныне не вводившегося в научный оборот доношения Преображенского приказа Сенату от 18 сентября 1717 г., в тот момент в круг ведения приказа как органа правосудия входили «великия дела, которые касаютца о его царского величества здравии и о высокомонаршей чести и о бунте и о измене, да всяким правом два полка от лейб-гвардии…»[910]. Иными словами, Преображенский приказ по-прежнему осуществлял разбирательство, во-первых, дел по государственным преступлениям, а во-вторых, уголовных и гражданских дел, касавшихся военнослужащих гвардейских полков.

О том, что в преддверии развертывания коллежской и судебной реформ Петр I испытал определенные колебания относительно дальнейшей судьбы ведомства из села Преображенского, свидетельствует тот факт, что царь не стал торопиться с назначением нового руководителя приказа. Не менее показательно, что в поданном Петру I в конце ноября — начале декабря 1717 г. докладе о делах Преображенского и Семеновского полков особым пунктом был поставлен вопрос, под чьей юрисдикцией будут впредь находиться солдаты и офицеры гвардии (причем отмечалось, что пребыванием под юрисдикцией Преображенского приказа гвардейцы «были доволны»). Впрочем, уже в резолюции от 5 декабря 1717 г. царь подтвердил подсудность военнослужащих-гвардейцев именно Преображенскому приказу[911]. А вскоре, согласно именному указу от 21 февраля 1718 г., у Преображенского приказа появился и новый глава, каковым стал И. Ф. Ромодановский[912], единственный сын покойного «князя-кесаря» Федора Юрьевича (уникальный эпизод в кадровой политике Петра I, когда руководство органом государственной власти было передано по наследству).

Таким образом, следует констатировать, что на практике в сфере политической юстиции Петру I в 1717 г. оказалось совсем не до шведских образцов. Более того: в 1718 г. состоялось учреждение еще одного специализированного суда по государственным преступлениям — Тайной канцелярии (реорганизованной из следственной комиссии по делу царевича Алексея Петровича). Учитывая, что ни в