Эридон. Игры судьбы - Савушка

не желал для тебя такой жизни, – не отступает демон. – Он делал всё, чтобы сохранить в тебе тот свет, который ты несла нашему народу. Он верил, что ты…

– Он мёртв, Андрас! – выкрикиваю в резком повороте. – Понимаешь?! Мёртв!

Голос срывается, а следом – слёзы. Всё, что я хоронила внутри, вырвалось наружу.

– Вот к чему привело его желание сохранить свет! Его убили у тебя на глазах! А потом началась война, в которой мы все чуть не сдохли! Правящую линию почти истребили, и теперь цель этих ублюдков – мы с отцом!

Слова тонут в рыданиях. Горло сжимает. Я захлёбываюсь болью, которую годами пыталась не замечать. Ноги подкашиваются. Но я не падаю, сильные руки демона меня подхватывают и удерживают.

– Кому нужен этот проклятый свет, если светить будет некому?

В памяти вспыхивают образы: Никлас с разорванной грудью, Андрас, вставший перед монстром, Рианс, в спину которого летит заклинание.

Мои пальцы вцепляются в ткань рубашки Андраса.

– Зачем нужна вся эта сила, если… – ком в горле давит так, что я закашливаюсь.

Руки демона мягко обвивают талию, прижимая меня спиной к его груди. Подбородок касается макушки, и в ухо звучит спокойное, тёплое:

– Дыши.

Я стараюсь сделать глубокий вдох, но он выходит рваным, прерывистым, сквозь рыдания.

– Я ничего не могла сделать, Андрааас! – вопль вырывается почти без контроля. – Со всей своей силой я… сидела… в этой проклятой ловушке… и смотрела, как вас… убивают! Он почти добрался до вас, а я… я бы просто смотрела?!

Не помню, как мы оказались на полу. Андрас держит меня, покачивая, как ребёнка, гладит по голове не говоря ни слова. Я вжимаюсь в него, пытаясь спрятаться от того, что внутри.

– Ты смогла выбраться. И вовремя, – его голос спокоен, и в этом спокойствии – мой надёжный якорь.

– Благодаря этому один особо наглый персонаж всё ещё ходит по Дэрривону на своих двоих, а не в виде ожившего трупа. Кстати, – в голосе демона проскальзывает любопытство, – как ты это сделала?

– Стихия земли, – отвечаю, всхлипывая. – В ловушке потоками было перекрыто все, кроме земли. Но меня же учили управлять всеми стихиями. С воздухом у нас, правда, вечная вражда. И вода меня не жалует. Но с землёй мы как-то нашли общий язык. Правда, мне пришлось вычерпать почти весь резерв, – пока объясняла, дыхание чуть выровнялось, но ком оставался на прежнем месте.

Я понимаю, что Андрас пытается отвлечь. Отвести мысли. Зашить дыру, которую сам же и сделал, подняв разговор.

Только вот не нужно было ковырять рану, если не готов к крови.

– Я так испугалась, – голос срывается, и каждый звук будто царапает горло. – Уже готова была взорвать эту ловушку к бездне. Огонь призвала, – я провожу рукой по предплечью, вспоминая жар, разгоревшийся в пальцах. – Идея с землёй пришла в самый последний момент.

– Слава Хаосу, – в голосе Андраса скользнула тревога. – Я увидел клетку перед уходом, успел сделать слепок до того, как плетения рухнули. Хотел изучить и найти магическую печать. Из кого-то же это все вытащили…

Он замолкает на полуслове, перехватив мой взгляд.

– Нет, – качает головой. – Среди известных мне узоров таких нет. Да и там был не один узор: разные почерки, разная сила.

Он обнимает меня чуть крепче, как будто убеждается, что я не исчезла.

– Любая попытка прорыва… – он делает паузу, – вызвала бы масштабный выброс. То, что осталось бы от тебя… – он не договаривает.

Но мне и не нужно, я прекрасно знаю, к чему вела эта мысль. То же, что осталось от монстра. Если не меньше.

– Андрас, – вздыхаю, кладя голову на его плечо. – Я много лет ни за кого так не боялась.

Подавляю новый всхлип и машинально начинаю накручивать локон на палец.

– Я была сама по себе. Знала, что могу или не могу сделать, а теперь…– делаю глубокий вдох, но он почти рвёт грудную клетку изнутри. – Это было чересчур похоже на тот день… когда он не вернулся. Я не хочу пережить это снова.

Андрас молчит. Потом осторожно касается пальцами моего подбородка – и мягко поворачивает лицом к себе.

– Я хорошо знал его, Астрид. Видел его радость, когда ты родилась. Его гордость, когда ты впервые заговорила о мире. Для него было важно, чтобы ты оставалась той принцессой, которая верит в дружбу, любовь и преданность. Как и он верил.

– И к чему привела его вера? – говорю с бесконечной усталостью. – К могиле.

– Света без тьмы не бывает, – мягко возражает Андрас. – Даже самая страшная боль даётся нам для того, чтобы мы прошли сквозь неё.

– Тогда почему тебе не нравится, кто из меня вышел по ту сторону этой боли? Зачем ты напоминаешь о той, которой я уже никогда не стану? – отвожу взгляд, снова поворачиваясь к нему спиной.

– Потому что ты всё ещё она, – его ладонь успокаивающе гладит по голове, пальцы распутывают пряди. – Ты просто спряталась, закрылась, как в раковине. Но жемчужина внутри осталась. Свет остался.

Его слова затрагивают то, что я не хотела вспоминать.

– Астрид, ты бы ничего не смогла тогда сделать, – тихо добавляет он.

Я сразу поняла, что он говорит не о прошлой ночи, не о монстре. Он говорит о том, что произошло пятнадцать лет назад.

У меня с рождения была хорошая интуиция. Родители даже лелеяли надежду, что во мне проснется дар видеть будущее. Не свершилось. В день отъезда Арса я была настолько поглощена своей любовью, что не почувствовала беду.

Если бы не глупые девичьи эмоции, смогла бы увидеть предупреждение.

Но я тогда витала в облаках, мечтая о скорой свадьбе и жизни с Вельмаром. А в итоге потеряла всё.

– В том, что произошло, нет твоей вины, – тихо повторяет демон.

– Бездействие может причинить больше бед, чем действие, – горько прошептала я фразу, которую когда-то услышала от наставника.

– Никто не мог знать, – не сдается он.

– Давай не будем об этом. За последнее время эта тема начала всплывать слишком часто, – прошу и пытаюсь подняться, но Андрас мягко останавливает меня.

– Я там был, Астрид. Не ты, а я, – он разворачивает меня лицом к себе, продолжая удерживать руки. – Это был мой долг как солдата, как друга. Если хочешь кого-то винить – вини меня.

Я пытаюсь отвернуться, но он не позволяет. Упрямо держит взгляд.

– Да, – добавляет с горькой усмешкой. – Я не в том статусе, чтобы указывать принцессе, как ей жить. И тем более не имею права говорить то, что собираюсь.

Пауза, во время которой он внимательно смотрит мне