Эридон. Игры судьбы - Савушка

Призвал тьму. Краем глаза уловил, как охранники правящей семьи тоже формируют заклинания, но ждать не собирался. Ониксовые клубы скользнули к преграде, замерли у самой поверхности, будто в раздумье, а затем начали медленно поглощать её. Слишком медленно.

Яркая огненная вспышка внутри белого марева была такой силы, что даже сквозь плотный дым глаза резануло светом. Я зажмурился на долю секунды, сменил ипостась и шагнул ближе к границе. Удар кулаком с вложенной тьмой врезался в барьер. По поверхности прошла дрожь, но барьер не сдвинулся! Занеся руку для второго удара, я почувствовал ударную волну по барьеру с той стороны, где стоял владыка, – барьер выдержал и его атаку. Второй удар, третий, четвертый. Тьма ползла по границе, методично поедая заклинание. Проклятье, как же медленно!

Новая вспышка. В следующую секунду на краю барьера, изнутри, появился Арес. Дым мешал мне разглядеть его чётко, но я увидел кровь, струившуюся из плеча. Рассечённые губы. Лицо в ссадинах. И ясные как никогда глаза.

– Андрас, береги Астарту! Только её свет сможет спасти наш народ! Не дай им погасить в его ней! – прокричал он и снова был поглощен дымом.

Я не помню, сколько ещё бил этот проклятый барьер. Сколько звал тьму, вкладывая всё, что у меня было… когда он, наконец, рухнул. Дым рассеялся…

От открывшейся картины падаю на колени. Наследник драконов на возвышении – целый, с парой незначительных царапин. К нему спешат владыка, солдаты, лекарь. А в нескольких шагах от них, прямо на каменных плитах, лежит… горсть пепла. Рядом Ш’эренский медальон – артефакт правящей семьи демонов. Амулет, принадлежащий Аресу. Его нельзя снять силой. Его можно получить только в одном случае – после гибели владельца.

Сознание отказывается принимать происходящее. Но надежда на то, что это ошибка, разбивается в тот миг, как я увидел медальон. Ужас и бессилие, охватившие меня, нарастают.

Я поднимаюсь на негнущихся ногах, преодолеваю три ступени, а затем снова падаю на колени – перед амулетом. Руки дрожат, когда я касаюсь металла. А внутри просыпается жажда мести. Тьма во мне выла, требуя возмездия, требуя крови. Но я знаю, что этот выбор делать не мне. Я уже подвёл всех: своего друга, повелителя, народ и Астарту.

– Андрас, – хриплый голос прорезает гул в ушах.

Я поднимаю голову. Знаю, что в моих глазах сейчас клубится только тьма. Вижу дракона – живого, невредимого, рядом с прахом Ареса… Замечаю рядом с ним окровавленный кинжал. Драконий кинжал. И руки сжимаются в кулаки.

– Это не я, – тихо говорит он.

– Что произошло? – спрашиваю, с трудом сдерживая голос, срывающийся на рычание.

– Я не знаю. Нас накрыл туман, я ничего не видел. Пытался прорваться, но…

– Почему тогда я видел только магию Ареса?! – от голоса дрожат окна. – И почему у твоих ног валяется окровавленный кинжал?!

Ардаэн медленно качает головой и произносит:

– Андрас, клянусь жизнью, я не убивал его.

Во мне поднимается тьма. С каждой секундой всё труднее сдерживать себя. Ещё миг – и меня не остановит даже клятва.

Я поднимаю взгляд на владыку:

– Дайте доступ на переход.

И меня накрыло тьмой перехода…

… Из мрачных воспоминаний меня вывел тихий голос Астрид.

– Андрас…

– Да? – из-за долгого молчания голос был сипловат.

– Почему мне не говорили? – вопрос не требовал пояснений.

И ответ она знала. Но ей нужно его услышать.

Астрид сидела, то заплетая, то расплетая косу – старая привычка, о которой я знал по рассказам Ареса ещё с тех времён, когда всё было иначе: до войны, до крови, до утрат. И ещё она часто закусывала губы, когда нервничала. Или грызла то, что найдется под рукой.

– Мне запретили, – вздохнул я. – Повелитель был убит горем, но ты же знаешь, что любое горе у него преобразовывается в ярость. Сразу после воронки памяти22 он отослал меня в Скалы. И если честно… тогда я мечтал только о собственной смерти.

После слов о Скалах тело Астрид напряглось. Пальцы, перебирающие локоны, замерли. Она подняла на меня глаза – в них застыло изумление, за которым пришла догадка.

– Тебя отослали в Скалы?! Но если отец просмотрел воспоминания, то должен был увидеть, что… – она запнулась.

Тень понимания отразилась на её лице.

– У Арса было видение?

Я кивнул.

– Он не простил тебе, что ты не доложил о даре наследника, – сказала она уже не мне, а себе, больше констатируя, чем спрашивая.

– И это тоже, – коротко подтвердил я.

Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем.

– Знаешь, – она провела пальцем по полу, – если бы я знала всю правду, мне бы было легче. Сначала больнее, да. Очень сложно принять, что твой брат сам пошёл на смерть, – её голос стал тише. – Но Арес никогда и ничего не делал просто так. Если он на это пошел, значит, на кону стояло нечто хуже собственной гибели…

– Арес был, – даже теперь, спустя столько лет, слово «был» отдавалось глухой болью внутри, – мудр не по годам. Вся Долина знала, что с его правлением всё изменится к лучшему.

– А без него наша жизнь превратилась в сущий мрак.

Дверь распахнулась без стука.

На пороге стоял Рианс, с которого капала вода. Он был мокрый до нитки, словно только что вылез из реки. Его глаза вспыхнули холодной яростью, когда взгляд упал на нас. Ручка двери, которую он продолжал держать, жалобно скрипнула. А потом раздался звук ломающегося металла. Стоило ему убрать руку, как мы увидели смятый кусок железа.

И тогда до меня дошло.

Я сижу на полу, обнимая прижавшуюся ко мне Астрид. Она растрёпана, губы красные и припухшие от постоянных кусаний. Только с глаз исчезла краснота, бледность уступила место румянцу – кровь работает, восстанавливая её быстрее, чем мы могли бы надеяться.

Но выглядит всё… совсем не так, как было. И как теперь донести до взбешённого Рианса, что всё это – не то, о чём он подумал? Если бы я оказался на его месте, тоже бы не поверил.

Хотя… может, оно и к лучшему?…

– Да у вас тут идиллия, – проговорил он холодно.

Астрид поднялась, слегка пошатнувшись. Я молча подхватил её под локоть, помогая добраться до кровати.

– Тебе всё же стоит отдохнуть, – тихо напомнил я.

– А вы чем займётесь? – спросила она, с размаху плюхаясь на кровать. – Пойдёте друг другу морды бить? – вопрос прозвучал нарочито весело.

Дверь с грохотом закрылась и уже оттуда раздалось:

– Андрас, разговор есть.

Астрид молча накрылась одеялом с головой. Демонстративно, как будто говорила: «Я