Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого - Владимир Буров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не продавал. Извините, но сейчас у меня больше нет времени на раздумья, вот вам одна пятерка, может быть отыграетесь.
– Не отыграемся, – ответил Гусь, – у нас настрой блатовать, играть по-крупному.
– Постарайтесь больше сегодня не играть, или наоборот: успокойтесь.
Вова вышел из ресторана и поднял руку.
– Куда?
– За город.
– А именно?
– Я покажу.
– Сегодня не Казанская.
– Это ты Лёва?
– Ты не заметил?
– У тебя новая машина.
– Да, но как говорят: кольцо не жемчужины вокруг камеи, а рука.
– У меня нет денег.
– Тогда тебе не нужно такси – логика.
– Я еду за золотом.
– Которое надо долго искать, как Острова в Океане? Сколько есть?
– Десятка.
Вова сел, они поехали, и он добавил:
– Забыл взять деньги, а возвращаться это все равно, что раньше времени начинать справлять поминки по Финегану.
– Я думал наоборот, – ответил таксист. И помолчав, добавил: – По Финегану – значит, можно вернуться и никто не заметит.
– Я сам замечу.
– В том-то и дело, что нет.
– Ты что, от нечего делать читаешь книги в фойе налоговой инспекции?
– Ты сам мне рассказывал позапрошлый раз, – ответил недоуменно таксист.
– Не помню.
– Это потому, что у тебя эти поминки уже начались, – засмеялся он.
– И тебе спасибо.
– В каком смысле?
– Ты кончишь тем, что кончишь раньше времени работать на машине, и вынужден будешь сидеть в коридоре налоговой инспекции, как ее сторож.
– Ты мог бы поручиться за меня, что я не потеряю сознание за рулем?
– Могу.
– Почему?
– Потому что ты сам откажешься садиться за руль.
– Да-а, значит, это правда
– Надо бросать пить.
– Нельзя, можно потерять голову на этой работе, если она не будет надеяться напиться после работы на халявные деньги.
– Халявных не бывает, – ответил Вова.
– Почему?
– Потому что халявная – это у тебя зарплата.
– Сейчас куда повернуть? – спросил Лева.
– Здесь есть разные места?
– Ну-у, в реку заезжать не надо, в лес тоже, значит налево.
– На турбазу? Я так и знал.
– Почему?
– Зря ты влез в это дело.
– Ты их возил сюда?
– Да. Они не совсем нормальные люди.
– В тайге годами добывали золото.
– Ты видел их руки?
– Я не детектив, не обратил внимания, – ответил Вова. – Значит, они воры в законе.
– Воры в законе работают у нас завгарами и бухгалтерами. Я тебе точно говорю, это гроссе бандиты. Для них человека убить – всё равно, что тебе высморкаться.
– Ты смотришь кино?
– Только когда смотрю.
– Ты уже приближаешься к поминкам по Финегану.
– Думаю, что я буду только рад. А ты?
– Тоже, – автоматически ответил Владимир.
Сторожа на входе не было, и он прошел внутрь.
– Хау а ю, – сказал он негромко, вспоминая некоторые сцены за городом.
В кабинете начальника этого загородного поселения горел свет. Он открыл дверь без стука.
– Кто там?
– Шел мимо, думал зайти или нет.
– Ах, это вы, сэр. Нужно было пройти мимо.
– Я на недолго.
– Нет, честно, я не в духе вести разговоры в духе византийского позерства.
– Честно?
– Без всякого злого умысла.
– Ты покажешь мне место, куда они ходили?
– Да, только если я хоть когда-нибудь пойму тебя правильно.
И она разделась, предлагая по этому молчаливому действию:
– Я два раза не повторяю, – в том смысле, чтобы сам, без дополнительного намека, и тем более, принуждения, довел ее до экстаза внутри обычного планомерного желания.
– Не уверен, будет ли у меня голова работать после этой экзекуции.
– Ты так настраиваешься на достижение цели, по Финегану? – удивилась она.
– Да, чем меньше мы делаем сами – тем больше Медиум имеет шансов принять участие в нашем неразделенном горе.
– Какое у тебя горе, милый? – радостно спросила она, что всё получилось на пять с плюсом. Через два с половиной часа, однако. И то только по его просьбе, что:
– Таксист нам, неверное, уже в полном почти объеме изучил садо-мазо на своем личном теле.
Как будто для этого нет других инструментов, как-то:
– Новый, только что полученный Москвич вместо всегдашней Волги:
– Как дал ему сто сорок, что даже со сточенной головкой, а:
– Дает только так, – и более того: специально.
Ибо:
– Сделала ему – значит сама получила еще больше.
Ну, и приехали, точнее, приплыли на катамаране с ночным фонарем между его лап.
– Здесь.
– Здесь? – удивился Владимир.
– Да, милый, так бывает, что царевна – лягушка, а на выдумки горазда больше хомо сапиенсов.
– Это была она?! – ахнул бармен. И добавил:
– Значит, мы не то место ищем.
– Мы его не ищем, а уже нашли, и более того: я сама и бросила здесь сундук, так сказать:
– Мертвеца.
– Он жив – это не то место, – решил настоять на своем Владимир.
– Так-то, на вид, да, но я тебя уверяю, дорогой, это только оболочка, эманация прошлой сущности.
– Так не бывает.
– На поминках по Финегану – бывает, – произнесла она не только с приличное долей разума в отсвечивающих от воды глазах, но и в душе верила:
– Только после поминок и можно встретить настоящего человека, однако, в некоторой неопределенности:
– Где-то рядом.
– Это, пожалуй, верно, – сказал Владимир, – ибо и золото не в этом сундуке, а где-то близко.
– Пойдем в кабинеты, как ты говоришь, и проверим его там, – молвила леди.
– Почему не здесь?
– Темно, и вода вызывает во мне тревогу, как океан, не на шутку вознамерившийся завладеть сушей.
Они пошли в ее хаус, открыли кейс, и в нем было, но всего одна золотая пятерка.
– Ты был на верном пути, дорогой, – пообещала она ему еще что-нибудь хорошее.
– Вы правы, миледи, – теперь абсолютно не понимаю, где искать золото этих призраков, и что ужаснее всего:
– Знал, что оно здесь.
– Ты разочарован мной, как бабой Ягой, обманувшей своего мальчика?
– Можно и так сказать, мэм.
– Я не мальчик, мэм, а твой принц!
– К сожалению, тебе не удалось вытащить меня невредимой с этих поминок Финегана.
– Да, мэм, вы поменяли мою любовь на золото этих копьеносцев. Где этот мир, ты когда-нибудь была там?
– Да.
– Не во сне, надеюсь?
– Что так быстро, – только и спросил таксист Лёва, проспав всё это время.
– Подожди, – сказал бармен Вова, – я, кажется, забыл часы в доме.
– У тебя были часы?
– У меня всегда, или почти всегда, есть часы.
– А это? – таксист приподнял на пальце его часы.
– Неужели я такой пьяный, что мог снять часы, и не заметить это? – удивился Вова.
– Не волнуйся, я их снял.
– Зачем?
– Сам не знаю. Снял, а потом подумал, что правильно сделал, потому что ты их или утопишь в озере, когда будешь трахать свою телку на катамаране, или просто забудешь на ее рабочем прикроватном столике.
Глава 4
– Что значит, рабочем? – растерялся Вова. И добавил: – Я всё равно должен вернуться.
– Зачем?
– Было желание, и оно не прошло до сих пор.
– Думаешь, найти у нее то золото, за которым приехал?
– Я об этом не думал.
– Золото у меня, садись.
Они выехали на дорогу.
– Они оставили его у меня, и, видимо, забыли.
– Этого не может быть, – сказал Вова, – или они все были пьяные?
– Нет, не все, но у меня такое впечатление, что они не могут запомнить того, чего никогда не видели.
Представляешь, они приходили на стоянку такси и искали пропавшее золото в автобусах! Они не различают автобусы и такси!
– Так бывает?
– Я сам видел.
– И не отдал.
– Я побоялся. Если они такие забывчивые, то могут подумать, что я его и украл.
– Надо было мне сразу сказать.
– Я должен был подумать. Возьми это золото, я его боюсь, взял на память всего одну десятку. Не думаю, что они такие мелочные и будут считать с точностью до одного золотого кружочка.
– Они могут подумать на меня.
– Думаю, тебе придется выкрутиться, иначе я не отдам это золото. Да я бы и не отдал, но боюсь чего-то.
– Чего?
– Когда я умру, охраняя налоговую инспекцию, меня похоронят, скорее всего, как всех, а это значит, что пока я не сгнию, они могут прийти и потребовать эти десять золотых.
Более того, говорят, что, в принципе, разговорить можно даже скелета.
Поэтому отдаю, но с условием под честное слово, возьмешь эту десятку, если они прицепятся:
– На себя.
– Окей.
– Ты подарил мне счастье. Я могу пообещать возить тебя бесплатно всю оставшуюся жизнь, но ты же откажешься, не правда ли?
– Я подумаю.
– У меня бывает мало чаевых, дают только на водку, а чтобы жене купить сапоги – никогда.
– Я пошутил, прошу только в долг, если что.
– Вот этого никогда не проси, ибо ты сам роешь себе могилу в виде долгов. Никогда нельзя об этом думать.