Комната - Анна Карчикян

самым влюбив в себя иль быть может с целю потащить в постель? Какой же бардак в моей голове, смогу ли я его убрать когда-нибудь? Возможно, это происходит из-за нехватки любви, жажды быть к чему-то или к кому-то привязанным, нужным, желанным. Как тогда, так и сейчас я чувствую себя одним из тамошних псов, с разинувшей пастью, пустым желудком, мечтающий хотя бы о кости, которую никто не соизволяет дать.

Когда уже стемнело, по привычке я вглядывался в окна чужих домов, где горел свет, думая, что вероятно в одном из них есть человек, которому я необходим, и что рано или поздно наши судьбы переплетутся.

Папа, ты знал, что я курю? Да, уже несколько лет я заполняю свою внутреннюю пустоту табачным дымом, отчасти у меня есть лишь пара друзей не считая своих стен: сигареты и одиночество. Курю я уже четыре года, но боюсь, если я расскажу тебе причину того, из-за чего я вообще начал, ты либо разочаруешься во мне, либо не захочешь вовсе меня знать. Я был влюблён, разумеется, не взаимно, и это меня просто убивало. Видя в ней недосягаемую цель, я нарисовал для себя тернистый путь боли, который должен был пройти босиком, пока вся кровь не вытечет из жил, пока от истощения не потеряю сознание, пока не умру. Жертвуя своими интересами и полностью проигнорировав свое “Я”, мне приходилось подстраиваться под неё; мне казалось, что если я стану на неё похожим то она обратит на меня внимание, начнет замечать, что у призрака так лихорадочно преследовавшего её тоже есть чувства, плоть, и сердце, которое он готов был без раздумий подарить ей. Очарованный этой энергичностью, красотой и обаянием, я занимался самообманом, убедив себя в том, что музыка в принципе не так уж и важна, моё счастье тоже второстепенно, я готов был отказаться от своих единственных и преданных друзей ради толики её нежности, связать себя узами брака, в котором мое настоящее “Я” пожизненно находилось бы в колонии строгого режима. Отдаться в добровольное рабство ради одного единственного лакомого кусочка, вероятно я жил впроголодь всю жизнь, или являлся подлинным мазохистом. Если бы сатана существовал, я бы заключил с ним сделку, отдав всё что угодно взамен её любви. Страшно об этом даже думать, я чувствовал себя настолько обречённым, что хотелось выброситься из окна, попасть под колеса машин, провалиться сквозь землю, но не сознавать своё столь плачевное состояние. Преследование стало моей потребностью на ровне с пищей, водой и воздухом. Я гнался за ней как умалишенный, хотел запомнить все мельчайшие детали, её голос, черты характера, стиль одежды, часто поднимаемые темы разговора, музыкальные предпочтения, жестикуляцию, поведенческие особенности, в общем, всё что только можно знать о человеке. Иногда это даже выходило за пределы разумного больше походив на неистовую одержимость; я был не властен над своими мыслями и поступками, они сами управляли мной выбрав своим катализатором мое изувеченное тело.

В то время я отлично рисовал, бывало оставался после уроков чтоб дорисовать картину. И вот однажды, мне приспичило нарисовать её портрет, на который я потратил несколько бессонных ночей, уйму времени и сил. Я свято верил в существование небольшой вероятности что она, всё-таки, передумает, расстанется со своим кавалером воссоединившись со мной, что не всё потеряно, и солнечный свет коснётся моей побледневшей кожи. Но она, увидев плод моих стараний, пренебрежительно фыркнув, посчитала нужным лишний раз напомнить о наличии партнёра, закрыв тем самым мой рот на замок и искоренив все мнимые ожидания. Я, облачённый в глубокий траур, завернул в мятую тряпку последнюю надежду и с неподдельной горечью оплакивал её во время похорон. После этого, купив в первый раз курево, я направился на смотровую площадку откуда открывался прекрасный вид на ночной город. Сев на ступеньку, я вынул из пачки одну, и утешив себя нелепым вздором, что это первая и последняя сигарета, зажег её. “я на дне, на самом дне” единственная мысль, которая проскакивала в уме в тот злополучный день.

Ты бы только видел: скрежет зубов, обгрызенные ногти, неизъяснимое волнение, её очертания при свете ночных фонарей, уверенная неспешная походка, блаженная тишина, если не брать во внимание звук собственных шагов; все это смешалось воедино, образовав необъяснимую сказочную атмосферу. Хоть я и знал, что иду в никуда, а все дороги приведут к неминуемой гибели; использовав свои страдания вместо топлива, я, изнемогая, выдавливал из себя несколько вымученных слов, дабы написать очередную песню про сокрушение; а для усиленного эффекта, подходил ближе к мусорному ящику чтоб надышаться вонью и чувствовать себя в своей естественной среде. Мне хотелось плакать, прижавшись к кому-то прося о помощи и защите. Неподалёку появились играющие дети, и только тогда я заметил, что уже рассвело. В глазах двоилось, от раздумий трескалась голова, словно чёрная дыра поглощала все мысли, оставив одну лишь пустоту в черепной коробке. Внутренности сжимались от понимания того, как цинично распоряжаюсь своими чувствами использовав их как ресурс для достижения мифических целей; будто живущий во лжи бездарный актер, гиперболизирующий всё вокруг ради пополнения ещё одним грошом копилку сделанную из слёз, тоски, и терзаний. Я повзрослел, теперь уже не смогу играть вместе с детьми; это покажется странным, косые взгляды сразу направятся на меня пробудив в памяти мысль о необходимости вести себя как заурядный, серый, разочаровавшийся во всем человек, мечущийся из стороны в сторону, ради сохранения небольшого места под солнцем, погрязший в безотрадной рутине: работа, дом, семья, работа, дом, усталость, нелюбимый ребёнок, ворчливая жена, зарплата спущенная на бытовые нужды, работа, и так, годами, до самой гребанной смерти! А ведь совсем недавно я играл в футбол, бегал, веселился; неужели теперь мне нельзя себе этого позволить? Эй, люди, что с вами стало, с каких пор вы начали разрушать карточные домики, и строить настоящие? С каких пор вы начали порочить себя думами о деньгах и репутации? Когда вы успели испортиться? Мне страшно быть таким как вы, одним из вас; куклой, чучелом, заведенной игрушкой в чьих-то руках. Собрать себя по кусочком из чужих индивидуальностей, быть никем считая себя особенным, словно сама вселенная крутится вокруг вас, однако правда в том, что вселенной плевать на каждого. Вспомнились слова Гамлета, и я стал цитировать его в уме: “Какое чудо природы человек! Как благороден разумом! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям! В поступках как близок к ангелу! В воззреньях как близок к Богу! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что мне