Комната - Анна Карчикян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снег усиливался, вокруг всё покрылось белым, ему это показалось отвратительным, и он вернулся восвояси. Сегодня мир слишком враждебен для него, впрочем, как и всегда, но эта слепящая белизна, пронизывающий холод, недовольные сморщенные лица людей были уже чересчур. Он смотрел в окно: чёрные силуэты на белом снегу как сборище тараканов, как грязные пятна оскверняли весь вид. Людей было полно. Он сидел с гитарой в руках и пытался сочинить что-то, но звуки, которые он извлекал походили на крик о помощи. «Наступает утро и наружный грязный воздух проникает в мою комнату. Солнце поднимается, сияние его обнадеживает несмотря на то, что я не спал всю ночь». Мысли зарождаются и умирают внутри этих стен, они никогда не вырвутся наружу, не предстанут перед публикой, жаждущей шоу, ибо интимнее них нет ничего и никогда не будет. Вся эта комната могила дум и идей, а он создатель и палач одновременно, он есть творец, быть может он подобен богу, кто знает, глупости все это. Кому нужен маленький человечек, покрытый непробиваемым панцирем, боящийся дневного света, привыкший к нелюдимости, со страхами и тревогами, с постоянным чувством безысходности?
Он иногда воображал себя успешным музыкантом с целой кучей поклонников, представлял как у него берут интервью и мысленно отвечал на все заданные вопросы. Это его забавляло и возможно в глубине души он верил что когда-нибудь всё так и будет, о нём будут говорить, в нём будут нуждаться, некоторые станут его подрожать, некоторые вдохновятся им, и он расстанется с одиночеством раз и навсегда.
II
Близился канун рождества, все суетились, покупали подарки для своих родных, неустанно тратились на всякое барахло, еду, украшения. Он смотрел на этот процесс и удивлялся, не имея ни малейшего представления для кого ему приготовить подарок. Денег у него было немного, хватало только на карманные расходы, он обычно обменивал их на сигареты или на шоколадные батончики. Быть может обрадовать сестру и маму чем-то вкусным? Он зашёл в магазин и долго не сосредотачивался ни на чём. Отыскав кондитерский отдел, он внимательно вглядывался в ценники, считал мелочь в кармане и огорчённо вздыхал. На миг он захотел украсть плитку, которая показалась ему симпатичной, однако быстро опомнившись с пустыми руками вышел оттуда. Вряд ли они обрадуются этому, ведь уже три года как он с ними почти не видится хоть они и живут вместе. Он бодрствует лишь ночью, а они как обычные нормальные люди спят по в это время. Иногда по утрам с осуждающими и недовольными взглядами провожают его до спальни. У него не было сомнений что они его любят, однако, они чертовски сильно устали бороться за то, за что он сам бороться перестал; они разочаровались и сдались, поэтому никакая плитка не спасёт ситуацию и не обрадует никого. Он почувствовал вину и осознал, насколько сильно соскучился по ним; но ничего не поделаешь; всё катится в тартарары и препятствовать этому он явно не был намерен. Он любил Рождество, быть может мысль об этом с детства закрадывалась в голову, постоянно вспоминал ужин в кругу семьи, улыбки дорогих ему людей, вкусно накрытый стол, напитки, выпивка, снег за окном, беззаботная жизнь, предвкушение нового наступающего года. Все эти воспоминания согревали сердце, но при этом уже несколько лет подряд он празднует один, на улице, позволяя себе до того как уйти в отключку, слегка напиться и отдохнуть от окружающей обстановки, потупить чувства, утопить их в бутылке пива и бродить по незнакомым дворам. Он был оторван от обычной человеческой жизни, выброшен за борт. Он стоял на месте и не двигался ни в какую сторону, пока земной шар в бесконечном цикле вращался, менялся и обновлялся. Он словно отказался принимать участие в этом и замер подобно статуе. Какого это, быть кем-то другим, думать по-другому, выглядеть иначе, возвращаться в совершенно незнакомый дом и встречать абсолютно других людей? Он мечтал о том, чтобы проснуться однажды другим человеком. Пальцы замёрзли в карманах потрёпанной куртки, глаза слезились, но он, не обратив на это внимания шёл куда-то лишь бы не оставаться в одном и том же месте надолго. Он боялся перемен, но отчаянно в них нуждался. Вернувшись в свой родной двор, сел в свою скамью и обшарив карманы понял, что пачка сигарет отсутствует. Досадно устремив взгляд в небо, просидел там от силы полчаса и вернулся домой.
Всё сложнее понимать примитивные вещи. Люди привыкли взаимодействовать между собой совершенно не так как представлял себе Наблюдатель; для него этот механизм работал иначе. Он думал, что является отходным материалом человечества из-за своей непригодности обществу. С самого детства его сторонились, считая странным, чудаковатым типом в силу своей отстранённости и замкнутости. Он был молчаливым ребёнком, спокойным и впечатлительным, а они, отпрыски разных семей издевались над ним как это обычно происходит если ты являешься белой вороной. Дети слишком жестоки, однако их родители решившие обзавестись детьми гораздо более жестоки, чем вы можете себе представить. Все лишь жертвы неправильного воспитания своих родителей, которые своей халатностью травмируют неокрепшую психику ребенка. Эмоциональные калеки выращивают таких же инвалидов, а эти в свою очередь занимаются тем же и круг окончательно замыкается. Его часто избивали кучками, публично унижали и сплетничали за спиной, распускали ложные слухи и мерзко подшучивали, как будто пытались выполнить поставленную перед ними задачу – разбить человека и любоваться зрелищем. Из-за постоянного страха быть избитым, убитым и униженным у него возникло тревожное расстройство. Он думал, что его где-то рядом поджидают задиры, и поэтому выходил с чёрного входа и бежал как можно быстрее чтобы скрыться из виду. Он не то, чтобы боялся физической боли, скорее боялся человеческой жестокости, у которой
