Долгая зима - Владимир Иванович Петров

при её возрасте и повышенном давлении не советовали рожать второго. Но как только могла противостояла она врачам и близким родственникам. Болезненно воспринимала осторожные доводы мужа отказаться от опасной для будущего ребёнка и её самой затеи. Быть может, это и являлось главной причиной её упорства, переходящего в упрямство. Всё чаще в ожидании мужа, допоздна пропадавшего на работе, она додумывалась до совершенно беспочвенных подозрений к нему и в беременности видела чуть ли не единственное средство возвращения мужниных чувств, как ей казалось, в последнее время поиссякших.

Московский профессор, седой, довольно ещё моложавый на вид интеллигент, принял Валентину тотчас, как доложили, внимательно осмотрел, прежде чем разрешить ей одеться.

– Да-с, – сказал он. – Интересный случай, доложу вам…

– Только не отговаривайте. Бесполезно! – насторожилась Валентина.

Профессор удивлённо вскинул мохнатые брови:

– Не пытаюсь даже. Напротив, говорю, случай интересный… Вот так-с… А теперь внимательно выслушайте меня.

Он выдал ей свои рекомендации и отпустил. Уже укутываясь в шубу, Валентина слышала в приоткрытую дверь обращение профессора к её лечащему врачу:

– При следующем моём визите обязательно покажите. Довольно интересный случай…

Дверь прикрыли, и Валентина не услышала концовки фразы. «Что за такой интересный случай? – думала она. – Может, за подопытного кролика сгодилась? Не похоже. Какой ему резон экспериментировать со мной, в случае неудачи авторитет терять из-за незнакомой упрямой бабёнки, супротив всех намерившейся непременно родить? Выходит, есть у меня слабенькая надежда на благоприятный исход…»

На обратной дороге она зашла в аптеку, заказала выписанные травы и лекарства. Потом в овощном магазине купила свежей красной свеклы, сок которой настоятельно рекомендовали ей. Вечером к ней забежала сестра мужа. Валентина очень обрадовалась Антонине. Есть с кем поделиться наболевшим, посоветоваться. Заварила чай, коробку конфет открыла.

– Уладится всё и с тобой, и с матерью, – успокоила её золовка, терпеливо выслушав то, о чём уже знала от братишки. Как и было условлено с Виктором, она словом не обмолвилась о телефонном разговоре с ним.

– Дай-то бог. Всё же напугала меня мамка. Неожиданно как-то получилось, к моей проблеме наслоилось.

– Что же тут неожиданного? Тяжело ей одной, вот и не выдержала. Мы ведь женщины какие? Когда мужья рядышком, нет-нет да и норовим копытцем чувствительно лягнуть, а без них места себе не находим… Кстати, неделька у меня свободная получается. В деревню, что ли, съездить?

– Я бы хоть сейчас поехала. Витька – там, но всё равно душа ноет. Самой бы за мамкой посмотреть. Только не вырваться никак. Отчётные дни на работе, никому не перепоручишь. И на консультацию к врачу ходить нужно.

– Ну и ходи на здоровьице, раз решилась родить. О матери не беспокойся. Всё же съезжу я в деревню. Отца проведаю и за матерью твоей посмотрю. Завтра же утренним выеду.

– Спасибо, Тонечка.

– Передашь что?

– Кое-что положу из съестного. Водки ещё передам, если не тяжело тебе будет. Скоро год отцу, без спиртного не обойтись. Витька ящик брал с собой и десять бутылок коньяка. Маловато, пожалуй.

– Клади. Дотащу как-нибудь. Лучше пусть с запасом будет. Сейчас при горбачёвском сухом законе многие на помины ради неё и ходят. Причём без приглашения могут заявиться. Не выгонишь ведь?! Создали проблему. То очереди километровые были за одной бутылкой на руки, теперь вот талоны дурацкие ввели на неё… Витя на работе своей, похоже, достал?

– Как бы не так. Ещё до введения талонов запаслись. Настоялись в очередях. Готовились.

– Зря он своим положением не пользуется. Ему бы начальство не отказало. Слышала, у них на заводе запросто это делается.

– Таким его воспитали. Лучше помучается, чем кланяться, обязанным кому-то быть. Потому и живём при своей гордости и чистой совести без машины и дачи.

– Зато спите спокойно.

– Это уж точно, – улыбнулась Валентина. – Терять-то нечего.

7

Очередной деревенский день для Виктора начался, как обычно, с гимна по радио, служащему ему будильником. Он прослушал последние новости, встал, растопил плиту.

На завтра он собирал родственников на помины тестя…

Сегодня же надо было ехать в больницу. Теперь и к жене, которая не выдержала, приехала в Токаревку, сменила золовку Антонину, которая больше недели ухаживала за её матерью.

– Управляйся как-нибудь без меня, – сказала Валентина мужу при его вчерашнем посещении. – Думаю, не осудят люди за моё отсутствие на поминах, и папка простит. Конфеты мне завтра обязательно привези, раздам здесь… Соку свекольного для меня побольше сделай. Из еды картошки отвари немного да кусочек сальца положи. Хватит нам этого на два дня. Меня тоже кормить стали, как больную. На сохранение определили…

Процесс приготовления сока был длительным и нудным. Свеклу требовалось сварить, протереть на самой мелкой тёрке, отжать через марлю. Виктор не любил это дело, но куда денешься, раз надо. Нацедил двухлитровую банку, закрыл завинчивающейся крышкой. Отваренную в мундире картошку, обжигающую пальцы, укутал полотенцем, газетами обвернул, чтобы тёплой довезти. Уложился. Пока собирался, дрова в печке прогорели. Он закрыл задвижку плиты. Оделся. С трудом открыл в сенцах наружную дверь, подпёртую выпавшим утром обильным снегом.

– Ого! – удивился он этому и огорчился продолжающимся снегопадом. – Очень некстати валит. Не выедешь из деревни.

Протоптал дорожку к сараям. Выпустил под навес корову. Овечек оставил внутри. Сенца принёс.

– Придётся на лыжи становиться, – решил он. – Когда ещё колхозный бульдозер дорогу расчистит. Доберусь до главной трассы, глядишь, и поеду дальше. Её-то нефтяники постоянно шлифуют.

Лыжи стояли в мазанке, как и положено, связанные по концам и на распорке. В прошлогодние зимние каникулы сын катался на них, потому Виктор проверил металлические крепления, нет ли трещин на полотне. Примерил ботинки. Они немного ссохлись, но не жали. Он зашнуровал их, встал на лыжи, пробно проехался по двору.

– Годятся, – заключил он. Вернулся в избу, переоделся в спортивный костюм, накинул болоньевую на тёплой подкладке куртку.

Вскоре он катил уже с вещмешком за плечами в сторону Токаревки. Как и предполагал, к чистке дороги ещё не приступили.

– Пожалуй, и на главной трассе при таком снеге проблемы будут с транспортом. Рвану-ка я напрямую, пяток километров точно срежу, – решил он и свернул с дороги к Шихан-горе.

Поднявшись на Шихан, Виктор остановился передохнуть. Снег наконец-то угомонился, и с Шихана, второго среди ромашкинских бугров по величине и крутизне после Красного, открылся вид на посёлок нефтяников. Его дымящиеся трубы и газовые факелы казались совсем рядом, но Виктор ещё в школьные годы уяснил эту обманчивость…

…Тогда на месте посёлка стояла одинокая в снежном пространстве буровая вышка. В одну из морозных ночей неимоверной силы газ пробил недобуренные метры земного пласта и вырвался наружу. Страшным