Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

БЕССМЕРТИЕ

Блуждает луч, пленяющий нас ночью,От этих звезд десятки тысяч лет,Прокладывая путь в созвездьях точный,Вливаясь в глаз твой, мыслящий поэт.

Ты убежден, что в край блаженства ОтчийПопасть тебе, ничтожному, не след,Что нет для душ дороги к средоточью,Что нет потустороннего побед.

Но голос сердца не сдается всё же,Его закон – фантазии закон.А он велит лететь – до смерти ложа –

Через квадраты темные окон,По вертикали прямо к трону Божью,На творчества лазурный Геликон.1923

ЖИВОПИСЬ

Сегодня я, коленопреклоненный,Писал свое излюбленное море, –Скалы Петра, закатом озаренный,Хребет могучий в голубом просторе.

О, Боже, Ты – художник изощренный!Как пьяные менады в диком хоре,Мелькают краски в оргии бессонной,И лишь с молитвой, – в неустанном споре

С упорной формой, – кое­как на листИх акварелью скромной закрепишь.Смотри, я примитивен, робок, чист:

Благоговейней пред тобой камышНе преклонялся, чем дитя­артист,И Ты его с улыбкою простишь!

ЛЮДИ

Текут, бегут, как волны, поколенья,И в этих волнах – капелька простаяТы, человек, хотя бы сновиденьяТы создавал, на берега взлетая.

Твои великолепные селенья,Резца и кисти келия святая,И детской мысли нашей достиженья, –Всё, как морозные цветы растая,

Исчезнет снова в бездне голубой.Мы – пена все от мала до велика,В содружестве, наедине с собой,

И сколько б мы ни поднимали крика, –Не по плечу нам с истиною бой,Мы – голубые пенистые блики!1926

ГРААЛЬ

Приляг в траву сожженную лучами,Войдя в заглохший меж оливок сад,И безразличными сорви рукамиВ камнях цветок засохший – наугад.

И посмотри, какими чудесамиИсполнен выцветший его наряд!Срисуй его немногими штрихами:Меж Парфенона стройных колоннад,

Гармонии великолепней этой,Не выявили зодчие, мой брат!Взгляни на кубок, тернием одетый, –

Стекла муранского он во сто кратАжурней: миннезингером воспетый,Он чашей будет принят в Монсальват!

ГАРМОНИЯ

Подайте мне коробку акварели,Или букет из ароматных слов,Или меланхолической свирелиБлестящий бисер: я творить готов.

Неизъяснимого я полон хмеля,Плечом – темницы вышиблен засов,Фантазия на легкой каравеллеУже последний отдала швартов.

Слова ли, звуки ль, красочные ль пятна, –Мне всё равно, как всё равно – о чем.Были б созвучья, – радость необъятна!

Где есть гармония, там Божий Дом,Там всё – правдоподобно и понятно, –Там синий Ангел шелестит крылом!

УТРО

Люблю у моря ласковое лето:Как мать, оно заботится о нас.Уже призыв червленого голетаЗвучит в окно и будит в ранний час.

Скорей! Скорей! Серебряной одетоФатою море, палевый атласПовсюду зыблется. На грудь поэтаГлаву склоняет вдумчивую Спас,

И Тайной Вечери лучистый кубокЕму с улыбкой грустной подает...И кажется ему, что не обрубок

Бесцельный по морю тогда плывет,И звонкий слышит он полет голубокУ Рая отыскавшихся ворот.

ЖАЛО СМЕРТИ

Как странно это всё, как это странно!Вот я нагой на солнышке лежуИ жадными глазами неустанноНа таинство лазурное гляжу.

А завтра так же дымчато, туманноВсё будет: небо, океан внизу,А я безгласный буду, бездыханный,И время заметет мою межу.

И для меня как будто не бывалоВокруг всех этих красочных чудес,И дымчатого Тайны покрывала

Как будто я не колыхал завес!Нелепо, Смерть, твое слепое жало,И быть не может, чтоб я весь исчез!

АГАВЫ

На пламенной скале в жемчужной пене,Где задохнулись бы простые травы,Где даже козы сбили бы колени, –Стальные, грозные растут агавы.

Растут и любят – в жемчугов оправе –Один лишь раз, не ведая измены,Затем сухие опускают главы,Мечам подобные, на склонов стены.

Но канделябр – столпом из малахита –Подъемлется от ревностной любви,И сотнями свечей его увита

Вершина гордая; и вся в кровиСтекающей – скала, и ей омыта.Люби как он – и выспренно живи!

КРУШЕНИЕ

Какая мрачная и грозная картина!Чернильным облаком покрыт небесный свод.Как черный обелиск, угрюмый остров ТиноПодъемлется из возбужденных вод.

На рифах штурмовых пугливо бригантинаЛавирует вдали в зияющий проход,И брызжет и плюет свирепая ундинаНа жалких беглецов напуганный народ.

И ветер темные вершины пригибает,И синей бахромой свисают облака,И молнии трезубец мглу пронзает...

И глаз зловеще­белый маякаГлядит во тьму – бесстрастно, словно знает,Что там плывут – два мертвых мотылька.

СОН

Свинец вокруг и серые обрывкиИзодранных небесных парусов.Холодный ветер сонные загривкиПодъемлет нерешительных валов.

Но спят в заливе мирные оливки,И чуть колышутся у береговТрудолюбивые морские сивки –Зеленые паранцы рыбаков.

И рев далекий спящих не тревожит,Как человека – погребальный звонЧужих, непостижимых похорон:

И нас когда­нибудь в гробы уложатИ понесут под погребальный звон,Но это – сон, непостижимый сон!

ПРИСТУП

Бессчетных туч угрюмые громадыЧетвертый день несутся наугадНа Апуан зубчатых палисады,И, отраженные, бегут назад.

И разъяренно ветер из засадыНа них бросается, шипя как гад,И падает на водные отрядыС гремучим лязгом исполинский град.

Какие дивные в лазури пятна,Какой повсюду колоритный блеск!Как этим ритмом бешеным приятно

Дышать и видеть сотни арабеск,На нашу жизнь похожих непонятно,На наш бесплодный, неустанный плеск!

ЗЕЛЕНЫЕ ПАЛАТЫ

Взгляни, мой друг, в зеленые палатыПодводного тирренского царя:Их не ограбили еще пираты,Ученые в них опускались зря.

Зато серебряные в них Мараты,Практическое равенство творя,Без красноречия излишней траты,Живут, друг другу животы поря.

Но ты на этот мир взгляни – артистаДо красоты лишь чуткими глазами, –И зыблющееся предстанет чисто,

И сказочными будешь ты садамиВся очарована, как туч мониста,Что в них не наглядятся и веками.

МОТЫЛЕК НА НОСУ

Вчера я плавал на спине в заливе,И мотылек мне сел на куцый нос,Отряхивая свой наряд красивыйОт крохотных соленых моря слез.

Затем, побегав, радостный, счастливый, –Меня он принял, видно, за утес, –Он полетел на тихие оливы,Где некогда в кокончике подрос.

И долго за порхающим цветочком–Меж голубых барашков я следил,Пока он не сокрылся где­то в кочках.

Я встречей этой больше дорожил,Чем испещренным песнями листочкомИ взмахом утомленных жизнью крыл.

НУМЕР