Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

АТОМ

Всё небо голубою штукойПокрыто нежного атласа.Не нужно суетной науки,Чтобы душа в момент экстазаВселенной обрела познанье:Оно несказанная радость,Оно бесцельного слаганьяСловесного бывает сладость,Любовь духовного атомаК безбрежности святой вселенной:Он чувствует себя в ней дома,Как ласточка над моря пеной.Он переносится на звезды,Он тянется в лазурь, как тучи,Он видит вечность чрез погосты,Качаяся как дуб могучий.И нет ему тогда предела,И чувствует в пыли он Бога,И отделяется от тела,Что ползает, как червь убогий.Познанье это на мгновенье,Но ведь и жизнь его не дольше:Вся жизнь простое сновиденье,Что не волнует душу больше.

ДОЛИНА СМЕРТИ

Среди бесплодных каменистых горПустынная простерлася долина,Где нехотя лишь созерцает взор,Как будто в ней распяли Божья Сына.Стальной ее перерезает путь,И ускоряет поезд ход невольно:Одолевает машинистов жуть,И проезжающим душевно больно.Лишь кое­где коза, как фавн старинный,Вдруг вырастает на обрыве белом,Или над сошкой, погруженной в глину,Мужик склоняется усталым теломИ извлекает то ребро гиганта,То вдруг чудовищный из глины клыкИли обломок мраморный аканта, –И заплетается его язык.Спроси его, рассказ услышишь странныйО допотопных зверях, великанах,О красоте никем еще не знанной,О демонах и каменных тиранах.И подлинно здесь лес шумел гигантский,Здесь мамонты с драконами сражались,Здесь храмы строил кесарь басурманский,Здесь изумруды моря колыхались.Теперь мальчишки черепами предковИ ребрами слонов играют в кегли,Хоть только что их каменные клеткиС трудом такой же участи избегли.Что нам пласты стольких тысячелетий?Что собственные даже в глине кости?Мы с вечностью играющие дети,Попавшие случайно к Смерти в гости.

ТОСКА БЕЗБРЕЖНОСТИ

Я ползаю по площади меж лавок,Не выходя уж за пределы стен,Но золотых нигде не вижу главок,И всё вокруг ничтожество и тлен.Бывало, мир казался мне тюрьмою,И я, как луч, стремился в область звезд,Теперь, омыв глаза свои росою,Я мысленно крадуся на погост.Пространство не для нас! На каруселиЗемной куда мы можем улететь?Как кони крашенные б ни летели,Они земную не покинут клеть.И вот ползу я меж автомобилей,Как по асфальту дождевой червяк,И уж не много проползти мне миль,Пока расплюснет тело мне земляк.Или, быть может, победив пространство,Предстану я нагим пред Божьим трономИ в звездное оденуся убранство,А жизнь окончится бессильным стоном.

ПЯТНО

Мир очень странное пятно,Как то, что у тебя в келейке:Всё в нем загадочно­темно,И нет для головы лазейки.Рассматривай хоть целый век,Вживайся мыслью в очертанья,Ты будешь только человек,И истина твое созданье.Пятно ж останется пятном,Хоть ты в нем видишь облака,Клингзора замок, Божий дом,И все грядущие века.Есть только то, что ты создашь,Твоя и истина, и ложь,Пляши хоть бешеный чардаш,Клонись, как золотая рожь.Туманности далеких звездТакое ж для тебя пятно:Какой бы ты ни строил мост,В Хаосе всё темным­темно.

КАМЕННЫЕ ДУМЫ

Моя душа вконец окаменела,Как будто я гранитный фараон,Не чувствующий векового тела,И жизнь течет, как непробудный сон.Волна агатами покрыла НилаБазальтовые подо мной ступени,И жалкие феллахи молят илаРечного, опустившись на колени.Священные всползают крокодилыИ греются на солнце подо мной,И кулики речные из могилыЖивой червей копают, как сохой.А солнце жжет, я вечно в лихорадкеГорю, как закаляемая сталь,И фимиам струится в храме сладкий,Но жертв мне человеческих не жаль.Проходят звезды, поколенья, царства,А я над ониксом речным стоюИ правлю суд над явью без коварства,И похоронный дифирамб пою.Пою со сна, как вся поет природа,Как Нил поет, когда ревет самум,И нет такого на земле народа,Чтоб смысл уразумел извечных дум.

ГРААЛЬ ЛЮБВИ

Ты верною была подругойМне в странствии моем земном,И часто заметало вьюгойВ степи наш одинокий дом.

За мазанкою выли волкиИ бушевал в округе вор,А мы глядели через щелки,Держа в отчаяньи топор.

Потом бесстрашно чрез границу,Где шла жестокая война,Ты провела свою Жар­Птицу, –И снова началась весна.

В отчизну мы вернулись ДантаПод мощный купол Брунеллески,И на предместном CamposantoСловесные родились фрески

Меж кипарисов Импрунеты,Где средь серебряных оливВпервые на юдольном светеЯ был поистине счастлив.

Вне времени и вне пространстваС тобой живу я много лет,Средь звезд лучистого убранства,Живу любовью, как поэт.

И ты ведешь, как Беатриче,Меня средь терниев и розВсё выше к Богу, выше, выше,Чрез тысячи метаморфоз.

Мы незаметно постарели,Но седина наш ореол:Из серебра мои свирели,Из серебра, как крылья пчел.

Мы кончим жизнь в святом Париже,Где состоялась наша встреча,Вверху, на Нотрдама крыше,Средь звезд немеркнущего веча.

На троне ты, я на коленях,Как пред Граалем Парсифаль:Жизнь кубок странных сновидений,Творца безбрежная печаль.

СЛОВЕСНЫЕ ФРЕСКИ

Словесные пишу я фрескиНа белой кладбища стене,Как лаврик пишет арабескиСеребряные в летнем сне.

Пишу, пишу, зачем – не знаю,Как Млечный Путь, что в синевеКружится на дороге к раюПо голубой небес канве.

Что можно знать помимо Смерти,Что жнет серебряным серпом? –Что скоро будешь в душевертиКружиться легким комаром?

Кичатся лишь одни сорокиСвоим познанием из книг,Но скоро истекают сроки:Познанье всякое на миг.

Слова поэту только кратки,И тешится он, как дитя,Когда творит, рождает сказки,Как звездные миры, шутя.26 марта 1953

СТИХОТВОРЕНИЯ 1916–1929; 1941–1953 (Рим, 1959)

ЭЛЕГИЯ

Распятья – все деревья леса,Голгофы – мертвые холмы.Орудий жерла правят мессы,Поют священные псалмы.Широкобрюхие мортиры,Тая в зрачках багровых месть,Гнусавят откровенье мира,Святого искупленья весть.И тают серые бригады,Как стебли восковых свечей,И рвут колючие преградыТела озлобленных людей.И перед смертью, примиреньяСлова понятней беднякам,И жаждут души отпущеньяНеотпускаемым грехам.И жаждут теплого участьяНа дне мучительных траншей,Религиозного причастьяИ ласки дальних матерей.Вот обагренные шинелиОбрубки раздробленных рукИз подземельной колыбелиПодъемлют к иереям вдруг.И пехотинцы, и зуавы,Еврей, латинянин, индус –Все тянут красные суставыЗа хлебом духа в Эммаус.А пастыри в железных каскахИх отпускают в дальний путь,Баюкая священной сказкой,Чтоб легче было им уснуть.Кто разберет на страшном поле,Какому Богу кто служил?И Бог один тут поневолеНа дне чудовищных могил.Еврей внимает песне ксендзаИ шепчет: Борух Адонай!Арабу обещает бонзаПророка заповедный рай.И пулею сраженный раввинСеребряный наперсный крестДает тому, кто пел: Коль славенГосподь среди нездешних мест!И посылает неприятельНа павших злобную шрапнель,И меж обугленных распятий –Для всех открыта колыбель!1916

ПСАЛОМ