Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ

Сияло небо, бушевало море,Когда иллюзий стройную армадуОсматривал я в голубом просторе.Их было много. К сказочному садуЯ правил, к возвращенному им раю,И весело бежали вслед за мнойОни, воздушным парусом блистая,Чрез океан поэзии святой.Но много недругов пришло свирепыхУ поворотных посражаться вех:Упали мачты, расшатались скрепы, –За тридцать лет похоронил я всех.Линейный там погиб фрегат «Свобода»,Погибла шкуна гордая «Познанье»,Погиб корвет лихой «Борец Народа»,Погибла яхта белая «Исканье».Остался лишь один корабль воздушный –Не изменившей Слову Красоты,Во мраке полном он бежит послушноТуда, где вечности нетленные цветы.

ЛИВЕНЬ

Плачет небо в черном флере,Заливается весь день.Зги не видно в сером море.Парус только, словно тень

Одинокая, витаетМеж потухших вкруг свечей,Но и тот вдруг исчезает...Да и что в нем? От сетей,

Просмоленных вновь канатов,От дождя ­ он во сто кратТяжелей моих закатов, –Бедный, одинокий брат!

Да и нет уже пророков,Нет святых меж рыбарей:Только ветер от истоковДует меж холодных рей

Так же, как во дни Мессии.И в душе моей тоскаТа же, что была в России, –Безнадежная тоска...

PAUSILIPON

Снова море заблистало,Как алмазная корона,Снова тучек из опалаСобралась в лазури грона.Снова между веток черных,Опьяненных солнцем пиний,Сотни крылышек проворныхУлетают в полог синий.Снова конус позлащенный,Фиолетовый, вулканаОблак розовый, точеный,Выдувает в шелк тумана.Две напудренные златомПриседают солнцу шкуны,И душа моя, закатомОчарованная, струныВновь настраивает слепоДля усталых этих песенУ раскрытой двери склепа, –Без которых мир мне тесен.Лейтесь, песни, в славу жизни,Лейтесь в золото заката,В кипариса профиль ближний,В нить смолистого каната.Парус расписной паранцыВ дымке голубой надуйте:Перед смертью тешат танцы,Перед смертью торжествуйте!

МУЗЕЙ

Скрипящие мы любим в море реиИ острый свист взволнованных снастей,Картинные мы любим галереи,Скульптур античных царственный музей.

И там и здесь, воскреснувшие боги –С душой окаменевшей говорят,И там и здесь – забытые дорогиНемеркнущим сиянием горят.

На корабле в сияющем просторе,Как Лазари, мы воскресаем вдруг,И божество в лазурной видим тоге,Идущее через алмазный луг.

В музеях пышных божество иноеПред изумленным взором восстает, –Поэзия священная в покое, –Наш мир, воздвигнутый в кивот.

В АПЕЛЬСИННОЙ РОЩЕ

На мне плоды тяжелые,На мне душистый цвет,На мне и ветки голые,Засохшие от лет.Во мне слова расцветные,Во мне сомненья гниль,Во мне тоска несметнаяИ вековая пыль.И образы чудесныеВ духовной глубине,И грезы бестелесныеРождаются во мне.Плоды на мне червонныеРождаются зимой,Цветочки благовонныеМеж жуткой сединой.И так в могилу страшнуюЯ весь в цветах сойду,И гроздь плодов прекраснуюВ небытие снесу.

ТАМ ЖЕ

...И сотни демонов из капителейРоманских – в душу мне впивались там,И призраки из отсыревших келийЯвлялись обезглавленным мечтам.Теперь не то: мой ангел путеводныйОбвил меня душистых роз лозой,И часто с песнопением свободнымНад синею я пролетал волной,И к солнцу возносился горделиво,И Божий мир в словах живописал,И с примиренья тихою оливойОтца Небесного везде искал.И, упиваясь ароматом прянымБлагоухающих садов, я тих,Я тих и счастлив под крылом нежданным,И неустанно плещется мой стих,Вселенной лучезарность отражая.И никогда уже: – Куда? Зачем? –У Вечности немой не вопрошая,Я жизни сбрасываю тяжкий шлем.

НЕОТСТУПНО

Я верую как будто в Царство Духа,И в воскресение из мертвых верю,Но верую мучительно и глухо,Подобно гончими затравленному зверю.

Те гончие – мои лихие мысли,В магический сомкнувшиеся круг:Они над бездной роковой повисли,Они снесли, как беспощадный струг,

С прекрасного ствола нелепой жизниВсю оболочку радужных надежд, –И страшные открылись всюду слизни,И гниль, и тлен для утомленных вежд.

ДУМА

Чем больше думаю, тем меньше понимаюЯ сокровенный смысл земного бытия,Тем чаще я глаза руками зажимаюИ падаю во мрак. И ужаса змея –Шипя – отравленным разит мне душу жалом.И Бог в моей душе – недвижим, как мертвец,И страшно мне тогда под смертным покрывалом,Как будто бы со мной проходит и Отец,Как будто бы во тьме небытия мы обаПроснемся под землей – под сгнившей крышкой гроба.1928

В ЛАЗЕНКАХ

Но в парке этом чудном –Средь белизны берез –Я с каждою минутойВсё больше вижу слез.Текут они без счета,Сливаются в ручьи.Считать их не охота,Сверять – зачем и чьи...Мне грезятся дороги...Винтовок слышен треск.С расстрелянными дрогиГрохочут. Странный блескНалитых кровью глаз,Налитых желчью щек, –Волнует каждый раз,Как только на востокГляжу от сонной Вислы,Где путь лежит домой,Где призраки повисли,Где слышен скорбный вой.Здесь русским духом пахнет, –Позорною тюрьмой.И чахнет, жалко чахнетЗдесь дух усталый мой...

НОКТЮРН

Тихий звон церквей невидных,Тихий шепот душ незримых,Тихий шелест волн лазурныхУспокаивает душу.Душу человека мудрую,Как змея в раю коварную,Всепознавшую, восставшуюИ покинувшую сушу.Царство яви горемычное,Повесть действий повременная,Пытка мысли изначальнаяК матери­земле стремит.Как­то холодно в сознании:Постепенность умирания,Неуклонность отрицания,Зарубежный мрак страшит.Только звон церквей невидных,Только шепот душ незримых,Только шелест волн лазурныхЖить и веровать велит.

ИЗГНАННИК

Когда закончится земная страдаИ леденящего сомненья ад,Иных из нас, быть может, ждет наградаИ блещущий Эдема вертоград.Но мне туда заказаны дороги:Я слишком многого искал у красоты,Я слишком долго в очи Музы строгойГлядел, прядя словесные мечты.Испил я кубок жизненной отравыПо капелькам – до самой мути дна.Полет орла, и трепетные травы,И вечность синяя была виднаНе раз – раскрытому в экстазе оку,И даже пламенная ипостасьНе ослепляла дерзкому пророкуПытливых глаз, – космическая связь.Я чист, я чист, как голубь белоснежный,Как все вознесшиеся духом в рай,И всё же, как изгнанник безнадежный,Я буду биться у терновых вайЧудовищных заоблачных гледичий,Обставших запрещенный мне Эдем...Да и зачем небесных мне отличийНести навек непонятый ярем?

БУРЯ