Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

ПРОСЫПАЯСЬ

«Не забывай: тебя не будет скоро,Последние твои проходят дни!»Мне часто шепчет кто­то для укора,И гаснут путеводные огни.

И даже солнце в траурного флераКак будто бы скрывается тени.Среди трагического кругозора,С недоумением, как искони,

Гляжу на всё, и отошедших тениС отчаянной тоскою призываю,И падаю на слабые колени...

Оливковую протяни мне ваю,О Боже, в омут гибельных сомнений,Где с кораблем мечты я погибаю!

ОТРАЖЕНИЕ

Сегодня праздник ярких отражений:Гнездо пиратов, виллы и маслины,Паранц заснувших красочные тени –Всё смотрится в зеркальные глубины,

Всё полно жизни, полно откровенийИ просится на полотно картины.Всё от зефира слабых дуновенийПреображается во мне в терцины.

Не так же ли и наше отраженьеПодчас бывает прелести полно?Не так же ли в мятежное мгновенье, –

Суровое заполнив полотноБесцельной жизни искрой вдохновенья, –Мы опускаемся без сил на дно!

МИР

Вон там – через залив – на горном кряжеБелеет в тучах древний монастырь,Где некогда, бежав от силы вражьей,Авзонии стучался богатырь.

В еще не слыханной словесной пряжеОн воплотил необычайный мир,В аду и в небе побывавши даже.Но здесь шептал он утомленно: «Мир,

Мир, братья, всем! Бездомному поэтуОбители откройте вашей дверь!Полыни горше – маяться по свету,

Как загнанный охотниками зверь».О Данте, старший брат наш, в келью этуИ мы стучим усталые теперь.

БЕССМЕРТИЕ

Всё преходяще: люди, солнце, звезды,Волна морская, утлый мой челнок,Всё на лазоревом живет погосте,Бессмертен лишь души моей цветок!

Я – излученный из артерий Бога,Страдающий в пространстве слабый атом,Но вечная мне предстоит дорога,

И всей вселенной пламенным закатомЯ буду любоваться в песне строгой,Блуждая по лазоревым палатам.

ТРЕПЕТ СЛОВ

День за днем уходит синий,Торжествующий и жаркий, –И всё меньше видишь линий,Всё длиннее нить у Парки.

Всё длиннее и всё тоньше:Завтра оборвется, видно,Иль сгорит на буйном солнце,Иль совьется, как ехидна.

Словно рыбки в жуткой сети,Бьются мысли, вьются странно,Как лиан упорных плети,Вплоть до смерти неустанно.

Бьются, вьются, – толку мало,Изощренья все напрасны.Только трепет слов усталыхВдохновенностью, прекрасен.1927

ЗАТИШЬ

Недолгим сном забылось сине море,Не шелохнет, не зазыбится вдруг, –И облака в недвижимом просторе,Как в зеркале, купаются вокруг.Заснул и я на дремлющем баркасе, –Недоуменный атом на волнах,Пылинка на морском иконостасе,В загадочных сгорающая снах.И жутко мне без спутницы крылатой,Без Ангела­Хранителя теперь,Что улетел, – безбрежности глашатай, –Зачем­то через голубую дверь...Упасть на дно уже настало время:Бессвязное лепечет мой язык,И обручем оковано уж темя,И весь я под веригами поник.Вернись скорей, мой ангел путеводный,Ветрила шкуны спящей разверниИ поведи ее в Эдем свободный,Где в белоснежных облаков тениОбитель тихая сияет СлавыМеж образов нетленных верениц.Там жизни якорь отдадим мы ржавыйИ – славословя – преклонимся ниц!

НА ОТМЕЛИ

Дремлет море, тихо дремлет,Тихо дремлет и горит.Душу сладкий сон объемлет, –Сон объемлет и творитСлово вещее, живое,Слово странное в груди.Настоящее, былое –Всё осталось позади!Солнце золотой стрелоюТело голое разит,Солнце, как по аналою,Золотым перстом скользит:Все листы душевной книги,Всё оно перевернет,Раскаленные веригиПереест и раскует.И душа тогда гармонийНесказуемых полна, –Мысли окрыленной кониМчатся через царство сна.Вечность в мимолетном мигеКажется воплощена, –И в Создателевой книгеСтрочка каждая ясна.1927

ШТОРМ

Грозные, мрачные тучи помчались          Из­за бушующих волн.Грузно тартаны в заливе качались,          Резво вздымался мой челн.Синие, серые воинства неба –          Молний снопами – вокругДико сражались у двери Эреба,          Падая в пенистый круг.Охра и миний, букеты фиалок          Брызжут в колодцы меж туч:Часто из рухнувших облачных балок          Солнечный падает луч.Оргия красок, симфония звуков,          Пенистых волн аромат!Любы вернейшему вы изо внуков          Рыцарства Божьих Палат.Любы вы капельке Духа Святого,          Капнувшей в черную ночь, –Море он ищет всё снова и снова,          Грозную Вечности дочь.Грозного моря бушующих песен          В детстве он душу постиг,Мир без него показался бы тесен          Из­под звенящих вериг.

КРЫЛАТЫЙ УЗНИК

...И снилось пленнику родное море,Бушующий лазоревый прибой,Где он, с волнами пенистыми споря,Носился с тучами наперебой.И снилася скала ему в фиорде,Угрюмая гранитная скала,Застывшая в трагическом аккорде,И блеск вокруг алмазный, блеск и мгла.И снился запах моря терпкий, свежий,И волн неумолкающий хорал,И синие к жемчужным звездам межи,Что он крылом могучим пролагал.И многое он вспоминал, бедняжка,Забившись в дальний, затхлый уголок,И было так ему от мыслей тяжко,Что перышек он вырвал целый клокСебе со злости на груди пушистой –У запертых неумолимо врат.И в щель он клюв просовывал, – душистыйВдыхая трав подводных аромат...И каждый раз, когда у этой двериЯ ставил весла, мне казалось вдруг,Что сам я в глубине сижу пещеры,Цепей холодных потрясая круг.

ВЕЧЕРНИЕ СЛОВА

Слова, слова, где ваше жало,Где ваш необычайный блеск?Тоска в когтях вас, видно, сжала:Шипенье жалкое и трескСлышны от вашего горенья,И едкий стелющийся дым.Ни новых образов паренья,Ни нового порыва к ним!Слова, слова, вы – сладкий опийМоей стареющей души,Вы строй непроходимый копийВкруг одиночества глуши,Объявшей вновь мою обитель,Куда один лишь небожительПодчас решается сойти,Смутясь на голубом пути.

ПРОМЕЖУТОЧНОЕ ЗВЕНО

Опять галдят ученые сорокиО промежуточном – с хвостом – звене,И прыткие материи пророкиТвердят о новой с божеством войне.

До тошноты мне распря надоелаО родословном дереве – давно.Моя прабабка, видно, не висела –С хвостатою роднею заодно –

Под исполинским где­то баобабом.Да и не всё ль равно, что было там?Теперь – в бесхвостом этом теле слабом –Есть место и божественным мечтам,

Есть место и бессмертному исканьюИ никогда не гаснущим словам,Есть утоленье всякому алканьюИ в синеву дерзающим крылам!

ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ