Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Да, у гохерримов остались все их воинские умения и громадный боевой опыт. Остались с ними и кульминаты, включая Агга и Гегга. Но против всего остального Паргорона… даже вексиллариям стало не по себе.

Впервые они заподозрили, что могут и не победить.

- Хорошо хоть, Гламмгольдриг не на их стороне, - проворчал Джулдабедан, давая коню шенкелей.

Да, Гламмгольдригу не было дела до баталии, развернувшейся у Башни Душ. Гламмгольдриг в это самое время шел сквозь пространство, пронизывал Призрачные Тропы… пока не оказался под жаром Центрального Огня, в песках Пекельной Чаши — но совсем в другой ее части.

Бекуян сумел бы и отсюда увидеть демонические полчища, что сошлись в смертельной схватке, но Гламмгольдриг был не настолько зорок. К тому же все его внимание было обращено на огромный серый купол и парящие вокруг мозги с пучками гибких щупальцев. Они влетали и вылетали из бесчисленных отверстий в Саа’Трирре, их прародителе и живом улье.

- ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, САА’ТРИРР! - проревел Гламмгольдриг. - КАК ДАВНО МЫ НЕ ВИДЕЛИСЬ!

- Очень давно, - прозвучала бесплотная мысль. - Что стало поводом для твоего визита?

- ЗНАМЕНАТЕЛЬНАЯ ДАТА! ТЫ ПОМНИШЬ? СЕГОДНЯ — ДЕНЬ РАЗДЕЛЕНИЯ! РОВНО ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД МЫ С ТОБОЙ ПОЯВИЛИСЬ НА СВЕТ!

- Это условная дата. В Паргороне нет понятия года. Мы просто используем стандартный отрезок времени.

- И ТАКИХ ОТРЕЗКОВ НАКОПИЛОСЬ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ!

- Сегодняшний день тоже лишь условно считается Днем Разделения. Никто из нас на самом деле не помнит, в какой именно день погиб Древнейший. Даже я. Даже Ксаурр. Мы выбрали условный день спустя много лет, потому что...

- НЕ БУДЬ ТАКИМ ЗАНУДОЙ, САА’ТРИРР! - перебил Гламмгольдриг. - Я БЫ ХОТЕЛ В ТАКОЙ ДЕНЬ ОТПРАЗДНОВАТЬ ВСЕМ ТРИУМВИРАТОМ, НО ВЫ С МАЗЕКРЕСС ТАКИЕ ДОМОСЕДЫ И ЛЕЖЕБОКИ! МНЕ ПРИШЛОСЬ ВЫБИРАТЬ КОГО-ТО ОДНОГО — И Я ВЫБРАЛ ТЕБЯ, СТАРЫЙ ТЫ ВОРЧУН!

- Повод, безусловно, хороший, - раздался мягкий голос. - Но мы не думали, что ты захочешь присоединиться.

Рядом с громадой Саа’Трирра показался крохотный силуэт. Мазекресс явилась Ярлыком, отправила иллюзорное присутствие. Гламмгольдриг при виде ее расхохотался и чуточку уменьшился, сжался до размеров… почти что небольших.

- Так вы все-таки решили отметить, но меня не пригласили! - произнес он куда более тихим голосом. - Я бы обиделся, но вы, кажется, вообще никого пригласить не подумали!

- Гохерримы решили отпраздновать этот день по-своему, - сказала Мазекресс. - Боюсь, еще до его окончания нас станет меньше.

- Истинно так, - с деланной печалью согласился Гламмгольдриг. - Они звали и меня присоединиться к этому безумию, умоляли помочь им истреблять друг друга, но я сказал нет! У меня есть дела поважнее, я отмечу юбилей со своими друзьями, а они там пусть хоть все сгорят в огне междоусобной ненависти!

- Красиво сказано, - сдержанно улыбнулась Мазекресс.

Саа’Трирр хранил молчание. Он слышал отголоски мыслей Гламмгольдрига — но только отголоски. Желудок всегда был самым примитивным из них троих — хитрым, коварным, прирожденным интриганом, - но при этом примитивным. Внешний слой его мыслей и желаний всегда сводился к «сожрать, поглотить, переварить». Вечный голод затмевал все, мешал прочесть его истинные намерения, а если в глубины все же удавалось проникнуть — встречала подспудная боль от неисцелимой язвы.

- А кстати, мой дорогой друг Саа’Трирр! - елейно произнес Гламмгольдриг. - Совсем забыл! Ведь если сегодня ровно десять тысяч лет со дня Разделения, то выходит, что у тебя сегодня день рождения! Десять тысяч лет — юбилей, круглая дата! Мы не справляли твой первый век, и твое первое тысячелетие тоже не справляли… о, Паргорон был тогда дик, мы все были полузверями и просто старались выжить! Но теперь, когда тебе исполнилось десять тысяч — поздравляю, Космический Разум! От всей души поздравляю! И тебя тоже поздравляю, Матерь Демонов… слышал, тебя теперь так прозывают?

- Спасибо, - кивнула Мазекресс. - Мы тебя тоже поздравляем.

- Поздравляем, - бесплотно подумал Саа’Трирр.

- Так приятно это слышать! А ведь я не только со словесными поздравлениями — я принес подарки! Дары вам, моим дорогим друзьям, моей плоти и крови! То, что наверняка вас обрадует!

От Саа’Трирра изошел вежливый скепсис. Материальные ценности не были ценностями в его глазах. Приятно, что Гламмгольдриг решил сделать такой жест, это необычно для Желудка, но обрадовать его подарок сможет только самим фактом подарка.

- Это мелочь, - с притворной стыдливостью произнес Гламмгольдриг. - Мне даже неловко, что не могу преподнести что-то посущественней.

Саа’Трирр не поверил глазам. В переносном смысле, конечно. То, что появилось из-под жировой складки Гламмгольдрига… этого просто не может быть!

- Что это? - издал нетерпеливую мысль Саа’Трирр.

Огромная жемчужина сверкала и переливалась в свете Центрального Огня. Гламмгольдриг, державший ее без рук, одной силой воли, заставил перламутровый шарик покрутиться, чтобы Саа’Трирр и Мазекресс могли как следует оценить ауру, и молвил:

- Это монада Древнейшего, Саа’Трирр. Его божественность, его истинный дух. Много тысяч лет назад она попала ко мне, и я хранил ее в своей берлоге, берег для одного только себя… но сегодня я хочу передать ее тебе. Я так и не смог извлечь из нее ничего полезного, так пусть же ты распорядишься ей лучше. Ты, Его Мозг, наш Космический Разум, величайший среди всех паргоронцев — ты больше всех заслуживаешь владеть ею…

Жемчужина подлетела почти вплотную к гигантскому серому куполу. Саа’Трирр хранил молчание, Мазекресс тоже. Гламмгольдриг ждал, вытянув все свои глаза в одном направлении.

- Я не ожидал от тебя такого дара, Гламмгольдриг, - наконец прозвучала мысль Мозга. - Это очень великодушно с твоей стороны. Однако я буду вынужден тебя разочаровать — все эти годы ты хранил не монаду Древнейшего, а… нечто иное. Нечто очень на нее похожее, но не подлинное.

- Что-о-о-о?! - возопил Гламмгольдриг. - Не может бы-ы-ыть!

Очень натурально. Очень правдоподобно. Он четырнадцать лет репетировал. Отлаживал свои реплики так, чтобы обманулся даже Саа’Трирр. И фальшивую монаду