Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

мышление Саа’Трирра. Он перенес часть внимания наверх, обратил его к Мизхиэрданну. Его разум был доступней, чем у Гламмгольдрига, Саа’Трирр быстро нащупал узловые точки и начал брать Кожу под контроль.

Но для этого ему пришлось отвлечься от Желудка... и тот мгновенно этим воспользовался. Сверкнуло кольцо клыков, пасть-кратер перекусила хобот Мазекресс — а следующий гравитационный толчок смял Саа’Трирра, как желе.

Но он тут же принял прежнюю форму. Космический Разум задействовал все нейронные связи, и его мозговая активность стала… болью. Пронзила Мизхиэрданна и Гламмгольдрига, ворвалась в самые глубины их сознания. Мизхиэрданн затрясся, как простыня на ветру, его исполинское тело утратило равновесие.

Гламмгольдриг же… Гламмгольдриг хрипло расхохотался.

- Я ЖДАЛ, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЕШЬ! - грохнул он, перебарывая боль.

Саа’Трирр добрался до самого его нутра. До центрального нервного узла. Скрутил его, точно кулаком… и Гламмгольдрига накрыло агонией. Секунд десять такого воздействия — и Желудок бы просто лопнул, расплескался, как раздавленный бурдюк с дерьмом.

Но уже на пятой секунде у него открылась язва.

Гламмгольдриг был среди тех, кто родился отравленным. Мазеда этот врожденный недуг медленно убивал, Худайшидан жил с ним постоянно, а Гламмгольдриг… Гламмгольдриг загнал его в самые глубины. Постоянно сдерживал свою язву, прятал на дне себя.

Сейчас она открылась — и из пасти Желудка излилась калакута.

Чистая смерть. Тьма предельной концентрации. Убийца миров, убийца бессмертных. Убийца Древнейшего.

Она убила и Саа’Трирра. Сожгла его живьем.

Гламмгольдригу тоже было страшно больно, он клокотал, трясся всем телом и подвывал… но он стерпел то, что изверг. Вынес, выдержал.

А Саа’Трирр превратился в дымящиеся развалины.

Эти развалины Гламмгольдриг пожрал. Втянул в себя с жадным урчанием. Хобот Мазекресс скрылся в портале, а Мизхиэрданн высосал оставшихся кэ-миало. В миг гибели своего породителя те будто оцепенели, содрогнулись в общем пароксизме — и Покров Плоти вобрал их всей поверхностью.

Все кэ-миало по всей Чаше почувствовали это. Ощутили, как умирает Саа’Трирр, как почти сразу после него гибнут сотни их сородичей. В том числе четверо первородных, четверо тех, что стали предками для всех остальных.

Из первой пятерки Великих Умов выжил только один. Ге’Хуул в тот день не был с Саа’Трирром, он наблюдал за битвой при Башне Душ. Собирал сведения, вбирал каждый глоток информации… он прервался, когда почувствовал гибель отца и братьев. Все кэ-миало соединены в единую сеть, и их смерти Ге’Хуул ощутил, как собственную.

А Гламмгольдриг хохотал. Раскатисто, глумливо смеялся, вбирая остатки своего главного соперника. Когда от Мозга не осталось ни волоконца, ни единой живой нити, он грохнул:

- МОЛОДЕЦ, МИЗХИЭРДАНН! КОГДА Я СТАНУ ВЕРХОВНЫМ ВЛАДЫКОЙ ПАРГОРОНА, ТЫ БУДЕШЬ ПО МОЮ ПРАВУЮ РУКУ!

А затем его мысль обратилась к вожделенной монаде, к потускневшей жемчужине, упавшей вниз, словно самая обычная жемчужина. Она валялась там, среди вспаханной и раздробленной земли, раскаленного песка, средь которого десять тысяч лет жил Саа’Трирр. Гламмгольдриг уставился на нее и жадно облизнулся, уже предвкушая…

Воздух задрожал. Из ниоткуда появился хрупкий стройный юноша… Гламмгольдригу сначала показалось, что это Оргротор, но он тут же понял ошибку. Просто его младший сынок, Кошленнахтум. Желудок на одно мгновение опешил, промедлил — и этого мгновения Кошленнахтуму хватило. Он перенесся прямо к жемчужине, схватил ее… и исчез.

Небо раскололось от рева Гламмгольдрига. Мизхиэрданн стремительно поднялся выше, ушел к самому Центральному Огню, чтобы не попасть под гнев Темного Господина. Взъярившись, тот запросто мог напасть и на союзника.

Но приступ бешенства длился недолго. Гламмгольдриг быстро взял себя в руки, разверз землю и ушел на Призрачную Тропу. Он не умел телепортироваться так мгновенно, как гхьетшедарии, но он был таким же владыкой пространства, он закручивал его, как пожелается — и теперь пошел сквозь глубинные измерения, помчался на другой конец Чаши, прямо ко дворцу Оргротора…

...Где только что появился Кошленнахтум. Дрожащей рукой он сжимал жемчужину размером с кулак, вглядывался в ее ауру и уже слышал нарастающий гул. Несколько минут — и Гламмгольдриг разнесет тут все вдребезги.

- Она у тебя? - раздался шепот. - Ты сумел?

- Да, но… время… я не успею! Мазекресс…

- Забудь о ней. Здесь гораздо большее. Она и остальные Органы вернутся к тому, чем были изначально. Просто делай, что я скажу. Отправь ядро в свой анклав.

Кошленнахтум с сомнением посмотрел на бледную тень. Камтстадия все еще не до конца его убедила. Но… теперь колебаться было некогда. Земля дрожала все сильнее.

Кошленнахтум поднес жемчужину ко рту. Сделал глотательное движение. Перламутровый шар был слишком велик и не помещался во рту, но гхьетшедарии легко пожирают целые здания… однако не в этот раз. Жемчужина осталась лежать на ладони, она даже не дернулась.

Кошленнахтум потянул сильнее. Сущность в его руках — божественная монада, кристаллизовавшаяся душа Древнейшего. Конечно, ее не удается проглотить так же легко, как котлету или даже гохеррима. Но она воплощена в куске камня, она не может сопротивляться, так что надо просто приложить больше усилий…

- Ты уверена, что все получится?.. - прохрипел он напоследок.

- Вы станете едины, - кивнула Камтстадия. - Мы все снова станем едины. И ты будешь центральным компонентом.

Дворец затрясло. Гламмгольдриг был уже совсем близко. Разъяренный, ополоумевший от злобы Желудок вышел с Призрачной Тропы и ломал теперь земные пласты, вот-вот уже мог вырваться на поверхность…

- Давай! - крикнула Камтстадия, вздувая стены сотней рук, сотней лиц. - Сделай это!

В последнее мгновение Кошленнахтум снова заколебался. Он все-таки сомневался, хочет ли становиться просто частицей чего-то… пусть чего-то великого и прекрасного, пусть это будет сам Древнейший… но быть всего лишь его частицей?..

Камтстадия убедила его. Камтстадия умела быть бушукски убедительной. Но тут Кошленнахтум вдруг представил отца и мать своего, Оргротора, вдруг подумал, захотелось бы ему снова становиться… тем, кем он был…

Дворец раскололся. Рассыпался вдребезги. Гламмгольдриг вырвался наружу, заполнив все вокруг диким ревом. Кошленнахтум одновременно с этим взмыл в небо, усилием воли раскидал камни и обломки, сделал невероятно мощный глоток…

...И жемчужина исчезла у него во рту.