Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Гхьетшедарии. Очень недооцененные твари. Их привыкли считать малахольными и изнеженными, но они сильны, они очень сильны. В колдовстве почти не уступают бушукам, а их поглощающей способности мало что можно противопоставить. Гхьетшедарии способны пожирать даже ларитр, а этот их Аркродарок однажды сожрал целиком кульмината. К тому же в своем сластолюбии они заткнут за пояс кого угодно, так что их численность растет изо дня в день.

Бекуэрроз слушал, и слушал, и слушал… а потом воздух рядом исказился, и в нем будто распахнулось окно, зловещая черная дыра! Правое Ухо вздрогнул, его мясистое тело пошло ходуном, он начал подниматься — но не успел. Из пространственной дыры вылетели какие-то хлысты, стебли, усеянные крошечными зубками и мерцающими жемчужинками… глазами!

Бекуэрроз не успел ничего понять. Его обхватило со всех сторон, миллионы зубчиков впились в мягкую кожу — и Сплетника затянуло в окно.

Там он предстал перед обладателем этих хлыстов. Колышущейся тварью, похожей на гигантский бутон, растение на кривых толстых щупальцах и с бесчисленным множеством стеблей. Оно уступало в размерах громаде Гламмгольдрига, но было в несколько раз крупнее Бекуэрроза.

А потом оно исчезло. Втянулось в куда менее крупный объем, отрастило руки-ноги и обернулось молодым человеком… нет, гхьетшедарием. Теперь Бекуэрроуз узнал его — по дыханию, по сердцебиению. Видел Сплетник не лучше любого другого, но звуки… о, звуки были его стихией.

- Кошленнахтум, - подпустил любезности в голос Бекуэрроз. - Как мило, что ты пригласил меня в гости, но право же, не стоило так настаивать. Я с удовольствием заглянул бы и сам… или принял бы тебя у себя…

Кошленнахтум молчал. Он перетащил Бекуэрроза к себе — во дворец, который раньше принадлежал Оргротору. Во тьме мерцали фосфоресцирующие лианы, воздух был душным от ядовитой пыльцы, а вдали горел багровый огонек — эта придумка сурдита Свиристеля, Нижний Свет.

- Что за сокровище хранится у Саа’Трирра? - вдруг спросил Кошленнахтум.

Бекуэрроз опешил. Он был уверен, что не говорил никому, кроме Гламмгольдрига. Даже если Кошленнахтум узнал откуда-то еще… откуда он знает, что об этом знает Бекуэрроз?

Но в отличие от Гламмгольдрига, Кошленнахтум — не Орган. Даже не изначальная Плоть, как вексилларии гохерримов и короли сурдитов. Он всего лишь порождение Оргротора… первородный сын, но самый младший и чахлый из них. Так что Бекуэрроз справился с нервозностью и почти дерзко бросил:

- Откуда мне знать? Даже если б знал — не твоего ума дело.

- С Гламмгольдригом ты был повежливей, - безучастно сказал Кошленнахтум. - А ведь между нами не такая уж большая разница. Я тоже могу тебя сожрать.

- Попробуй! - вытянулся во весь рост Бекуэрроз.

В негласной иерархии Органов он стоял на самом последнем месте. Но он все равно был Органом и уж точно не страшился какого-то гхьетшедария, этой ожившей капли мочи. У него были средства себя защитить…

Кошленнахтум щелкнул пальцами. Пространство сжалось, Бекуэрроза сдавило со всех сторон. Сплющило. Стиснуло. Как будто сама земля под ногами обратилась против Сплетника, сам воздух стал его врагом.

- Я повторю вопрос, - сказал Кошленнахтум, пока Бекуэрроз корчился. - Что такое прячет от всех Саа’Трирр?

- Я… я не знаю!..

- Неправильный ответ. Ты знаешь — и ты скажешь.

Конечно, Бекуэрроз сказал. Звук скомканного пространства был невыносим. Кошленнахтум свернул его так, что эхо отражалось само от себя и многажды усиливалось, превращаясь в какофонию.

Для Бекуэрроза это было худшей из пыток.

- Значит, монада, - подытожил Кошленнахтум, когда Сплетник отчаянно выкрикнул все, что знал. - В чем ее сила?

- С-с-сила?.. - промямлил Бекуэрроз. - Это д-душа бога!..

- Я говорю не об этом. Для чего она? Саа’Трирр же ради чего-то ее стережет.

- Я… я не знаю… на этот раз правда не знаю! Но она… из нее можно… я не знаю! Может… может, в ней много энергии!..

Кошленнахтум замолк. Задумался. Он три тысячи лет прожил здесь, во дворце отца, который теперь перешел к нему. Три тысячи лет общался в основном с родителем. С Оргротором. Они подолгу беседовали о самых разных вещах — и в том числе о том, как появились на свет бушуки… и кэ-миало. Кошленнахтум хорошо помнил, что рассказал ему Оргротор по большому секрету. Помнил о загадочной искре, которую использовал Саа’Трирр.

Сам Оргротор не придавал ей большого значения. Но ему все же было любопытно. Он долго думал, что же это такое. Задавался вопросом, высказывал предположения. Энергия, что он тогда почувствовал, сильно его взволновала — и волнение передалось его младшему сыну.

Вот, значит, что это такое.

- Что еще ты знаешь? - спросил Кошленнахтум. - Энергия этой монады… с ее помощью можно убивать?

- Убивать?.. - не понял Бекуэрроз. - Кого?..

- Кого-то очень сильного. Великого Органа. Рвадакла, например, или Мизхиэрданна…

- ...Или Мазекресс, да?..

Кошленнахтум смерил Бекуэрроза пустым взглядом. Сплетник воистину заслуживает свое прозвище. В Паргороне опасно раскрывать рот, когда Бекуэрроз… просто существует. Именно из-за него, из-за этого убогого моллюска самые важные беседы ведутся телепатически, мыслепередачей.

Если, конечно, поблизости нет кэ-миало. Всегда следует заранее убедиться, что нигде не пророс один из кэ-аксонов, что ниоткуда не торчит бледно-розовый стебелек. Дети Саа’Трирра — настоящие тайные господа этого мира, их влияние мягко и почти неощутимо, но абсолютно бесспорно.

И да, Кошленнахтум ненавидел Мазекресс. Та отняла единственное существо, что имело для него значение. Замкнутый и нелюдимый, Кошленнахтум был сильно привязан к родителю. Ни с кем другим он так же сблизиться не смог.

- Я слышал часть вашей беседы с Гламмгольдригом, - сказал Кошленнахтум. - Но только часть. Что ты ему сказал? Что он сказал тебе?

Бекуэрроз снова заколебался. Он уже наговорил слишком много, уже нарушил клятву, данную Желудку… но пока еще можно отвертеться. Можно прикинуться, что Кошленнахтум узнал все сам, не от него. Но если он расскажет еще и об этом…

- Ничего конкретного, - заюлил Сплетник. - Мы немного поболтали, о том и о сем…