Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Све Роага и обратно. Дыхание Древнейшего очень иерархично, именно поэтому им плохо понятны концепции «рабства» и «подчинения». Для них очевидно, что воля более сильного закон для более слабого, и никакие споры и сомнения тут неуместны. Лиу Тайн и Све Роаг — сильнейшие особи, поэтому они примут решение за всех, и остальные будут согласны.

Они не могут быть не согласны. Они все — Дыхание Древнейшего, а Дыхание, как известно, идет либо на вдох, либо на выдох, но не туда и сюда одновременно.

- Если мы едины на этот счет, следует решить, что мы предпримем, - произнес Све Роаг.

- Будет забавно забрать то, чего хотят все остальные, - сказала Лиу Тайн.

- Власть?

- Власть.

- А почему забавно?

- У нас будет то, чего хотят все остальные, хотя нам это не очень-то и нужно.

- Согласен, это забавно. Меня это рассмешило.

Ларитры в унисон засмеялись, потому что их лидеры сказали, что это забавно.

- Сейчас нас боятся, - произнес Све Роаг. - Остерегаются и держатся далеко. Нам этого не нужно.

- Выгоднее, если нас перестанут бояться, - согласилась Лиу Тайн. - Мы совершили ошибку, не оставляя живых и создав себе негативный имидж. Это следует исправить.

- Мы больше не будем нападать на других демонов?

- Не на всех подряд. Не без разбора. Мы создадим себе позитивный имидж. Станем добры и приветливы.

Ларитры одновременно приветливо улыбнулись. Десять женщин и девять мужчин сделали настолько добрые лица, насколько могли.

- Знаете, вам стоит еще над этим поработать, - заметил стоящий поодаль гхьетшедарий.

- Спасибо за критику, - произнесла Лиу Тайн, поднимая уголки губ пальцами. - Как стало теперь?

- Зловеще и чужеродно, - проворчал стоящий рядом с гхьетшедарием бушук. - Подойдет, чтобы пугать существ за Кромкой, но за живых вы не сойдете.

- Мы живые, - возразил Све Роаг. - Как и вы, особи.

- У нас есть имена, - сварливо буркнул бушук. - Вы даже не удосужились ими поинтересоваться, и это еще один вам минус.

- Спасибо за критику, - повторила Лиу Тайн. - Каковы ваши обозначения? Назовите.

- Я Каген, с вашего позволения, - снял цилиндр и раскланялся бушук. - Младший из детей Мазеда, да будет благословенно имя его.

- А мое имя — Гариадолл, - лучезарно улыбнулся гхьетшедарий. - Барон Гариадолл. Я представляю союз детей Оргротора… и внуков… и правнуков… нас уже много, у нас большая семья.

Гариадолл не упомянул, что именно он этот союз фактически и создал. Гхьетшедарии давно поняли, куда ветер дует, но что нужно делать, первым смекнул именно он. В отличие от бирюка Кошленнахтума и латифундиста Аркродарока, Гариадолл был любопытен как никто, носился по всему Паргорону, везде совал нос, со всеми знакомился и все подмечал.

И задолго до того, как гохерримы напали на нактархимов, задолго до появления туннеля Джойнайшиданы он понял, как будут развиваться события — и стал первым гхьетшедарием, вступившим в контакт с ларитрами.

Бушуки телились дольше. Их мало волновали внутренние потрясения Паргорона, они занимались освоением закромочных пространств, все шире раскидывали свои торговые сети. Их собственная страна была крохотной, всего лишь небольшая область вокруг башни Мазеда, которую все чаще называли Башней Душ… но их не интересовали земли и территории. Не в размерах дело.

И бушуки до последнего полагали, что их услуги будут востребованы всегда, и неважно, кто победит. Но после бегства ла-ционне они с ужасом осознали, что гохерримы могут предпочесть разумным деловым отношениям грубый и жестокий грабеж. А их новой любимой потешкой может стать потрошение богатых карликов.

А удирать из Паргорона, как ла-ционне, бушуки не собирались. Их не привлекала бесплодная толща Тьмы, но не хотели они и разбегаться по другим мирам. За три тысячи лет своей истории некоторые пробовали, с концами переселялись за Кромку… их кланы в итоге захирели и зачахли, а потомки утратили бессмертие, став просто жалкими крохотными уродцами.

Смертное существование. Каген попытался представить это… почувствовать, как плоть заживо портится, как медленно увядают тело и разум. Как тикают внутри безжалостные часы, отмеряя срок твоего существования. Скорбно и бессмысленно.

Представил — и содрогнулся.

Бушуки вообще не видели ничего плохого в том, чтобы скупать у смертных их души. Подобные мимолетные жизни не казались им представляющими ценность. Энергия души может быть использована гораздо эффективнее, чем просто поддерживать угасающий уголек, постепенно умирающего мотылька.

Тятенька Мазед сам страдал от этого, и никому такой участи не желал. А потому бушуки с готовностью избавляли от нее несчастных смертных.

- Ярыть накир… - только и сказал Дегатти.

И сегодня три демонических народа заключили трехсторонний договор. Ларитры, бушуки и гхьетшедарии уговорились, что не разделят участи нактархимов, сурдитов и ла-ционне. Не позволят ни истребить себя, ни изгнать.

55210 год до Н.Э, Паргорон, дворец Гламмгольдрига.

Темный Господин пребывал сегодня в благодушном настроении. Он принимал гостью — и не абы какую, а последнюю из дочерей Оргротора, прекрасную Исмельду. После гибели Биллаона, своего мужа, она бежала от гохерримов, ютилась сперва у отца, а потом перебралась к брату, Аркродароку. Пару веков назад вновь вышла замуж за кого-то из бесчисленных племянников, родила парочку детей, потом поссорилась с новым мужем и якобы случайно прикончила его, унаследовав гхьет… у красотки была бурная биография.

- Подожди-ка, - перебил Бельзедор. - А Исмельда — это разве не мать Хальтрекарока?

- Тезка, - ответил Янгфанхофен. - Ты же не думаешь, что у всех гхьетшедариев уникальные имена? Они часто называют детей в честь кого-то из предков. Вспомни, сколько у Хальтрекарока сыновей по имени Хальтрекарок.

Теперь она пришла к Гламмгольдригу, просить о патронаже. Во время войн гохерримов и сурдитов гхьетшедариев тоже то и дело задевало. Они образовали союз взаимовыручки, давали друг другу убежище и приходили на помощь — но этого им показалось мало, и в какой-то момент они обратились к Органам. Лишенные намека на гордость, гхьетшедарии обещали