Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

Но они одолеют. Ла-ционне пришли к этому выводу несколько лет назад.

Гохерримы уже истребили большую часть сурдитов. Пал могучий Козодой, не стало премудрого Снегиря, ушла на Кровавый Пляж великая Оляпка. Долго сопротивлялся благородный Коростель, но и он в конце концов был пронзен клинками.

Кое-как держатся только два их королевства — Поползня и Сорокопута. Под рукой первого собрались все уцелевшие, включая хитрого Свиристеля. Бицепс Древнейшего не сдается до последнего, возвел мощные крепости и ухитряется отражать все новые атаки рогатых легионов.

Но его бы давно разбили, не помогай ему другие демоны. Ла-ционне снабжают Поползня оружием и боевыми комплексами, кэ-миало — информацией, бушуки — своими хитрыми чарами. Скрывшиеся в тайной цитадели нактархимы то и дело присылают своих ассасинов. Только благодаря этому Поползень держится уже восьмое десятилетие — но с каждым годом он сдает позиции.

И Сорокопут. Этот с самого начала отказался кому-то помогать и принимать помощь, укрывшись за своими терниями. Он вырастил их несметно, окутал свои земли настоящим куполом смертельных колючек.

Ходят слухи, что кроме самого Сорокопута за этими стенами давно никого нет. Чтобы защититься от гохерримов, он принес в жертву собственных подданных, собственную родню. Превратил их в душевую энергию, напитал ими свои тернии, сделав их полностью непреодолимыми.

- Этот жопошник! - скрипнул зубами Поползень, когда Штаб спросил его о Сорокопуте. - Мы даже не смогли с ним связаться!

- Мы смогли, - бесстрастно произнес Кор’Скатон, представитель народа кэ-миало. - Один из наших кэ-нейронов пророс на территориях, контролируемых так называемым Сорокопутом. Мы передали ему ваше предложение, но он отказывается. Он не хочет покидать свою рассаду.

- Неразумно, - тихо произнес Штаб. - Ситуация очевидна. Мы можем продолжать войну еще долго, но мы неизбежно потерпим поражение. В этом случае — гибель.

- Война — это поле гохерримов, - грустно сказал Свиристель. - Никто их на нем не переиграет.

- Жаль, что это не поле трусости, а то ты был бы там звездой, - беззлобно сказал ему Поползень.

- Предпочитаю быть живым трусом, чем мертвым героем.

Штаб сомкнул многочисленные конечности. Коллективный лидер ла-ционне, их единственный пока суперкомплекс, он был мыслителем, не уступающим кэ-миало. И именно он пришел к выводу, что ради выживания ла-ционне следует покинуть Паргорон.

Эвакуация началась несколько лет назад. Ла-ционне сворачивали свои машинные города и собирали отовсюду комплексы, опустошали склады с ресурсами. Это приходилось делать под постоянными нападениями гохерримов, одновременно еще и помогая держаться Поползню. Если сурдитов разобьют окончательно, Зубы обрушатся на ла-ционне всей мощью, и тогда эвакуация может провалиться.

Но теперь все наконец-то готово. Большую часть созданного и построенного придется бросить, но самое ценное спасется.

Свиристель с надеждой смотрел на отливающие черным металлом громады. Те сливались с черным небом, были как будто частицей вековечной Тьмы. Лишь в самом низу они слабо отражали свет городов ла-ционне.

Сквозь Тьму они и полетят. Роители — величайшее достижение ла-ционне, космолеты, способные двигаться в самой враждебной среде из существующих.

Свиристель смотрел на них с надеждой — но и тоской. Все будет хорошо, ла-ционне знают, куда держать путь. Там сурдиты и ла-ционне смогут начать с чистого листа, смогут существовать в безопасности.

Свиристель перевел взгляд на горизонт. За огнями Магистратума, центрального города-узла, лежали бескрайние просторы Мглистых Земель. Темные, неприветливые… но за ними начинаются красочные джунгли Туманного Днища. Лучшая область Паргорона.

Дом.

- Вы знаете, куда полетите? - спросил Кор’Скатон.

- Направление известно, - ответил Штаб. - Мы повторяем предложение.

- Саа’Трирр не сможет покинуть Паргорон. А мы не сможем и не желаем покидать породителя. К тому же мы не верим, что гохерримы осмелятся потревожить Мозг. И если даже они это сделают, то горько пожалеют.

- Как пожелаете, - ответил Поползень. - А вот мы уходим все. Хватит с нас. Пусть с гохерримами дерутся те, кому того хочется, а нам надоело.

- Знаешь, Янгфанхофен, возникает ощущение, что главной проблемой Паргорона всегда были гохерримы, - хмыкнул Бельзедор.

- А за это я забираю у тебя твой свекольный салат, - потянул к себе миску Янгфанхофен.

- Теперь я укрепился в своем мнении.

При этих словах Поползня все посмотрели на того, кто пока не проронил ни слова. Фар’Дуватхим, нынешний лидер нактархимов. Он десятилетиями помогал сурдитам, он мстил гохерримам всеми способами, но теперь сурдиты сдались. И ла-ционне сдались. Они покидают Паргорон — и зовут нактархимов с собой.

- Что насчет тебя, костяная башка? - спросил Свиристель.

- Мы обсудили ваше предложение, - ответил Фар’Дуватхим. - Мы остаемся.

- Уверен? Рано или поздно они найдут ваше убежище.

- Это наш мир. Его выстроил для нас бог-породитель. Мы никуда не уйдем.

- Пресловутая гордость нактархимов. Однажды она вас погубит.

Летательные комплексы заканчивали погрузку. На глазах пустели транспортные трубы — ла-ционне всем народом перемещались на роители. Им не нужны были объявления и команды — коллективный разум сам подсказал им, когда нужно собираться.

Среди ла-ционне возвышались сурдиты. Мужчины, женщины и дети. Они не струились по трубам, а поднимались по трапам, несли на плечах громадные тюки и баулы. Большая часть их имущества уже погружена, но сурдиты просто не могли оставить хоть что-то. Запасы семян, селекционные формы жизни, скот, ценные материалы — все, все, что может пригодиться. Кто-то даже держал ручного костяного кота — сурдиты не любили расставаться с питомцами.

Два орбитальных лифта уже отстыковались, два роителя были полностью загружены. Оставался третий. На него грузно взошел Поползень, вступил Свиристель. Все остальные сурдиты были уже там — сегодня последние из них покинули Туманное Днище, ушли подземными туннелями.

- Мы спросим еще раз, - негромко произнес Штаб. - Ты желаешь остаться здесь?

- Да, - подтвердил Фар’Дуватхим.

- Это ваше общее решение? Никто из вас не желает присоединиться?

- Мы долго это обсуждали. Нет. Мы не побежим.

- Это ваш выбор. Мы уважаем его. Но второго шанса