Имя Кати - Павел Николаевич Губарев

— Все аналогии неверны. Но некоторые полезны.

— А меня как-то двоюродный брат спросил, стоит ли ему брать кредит, чтобы рефинансировать другой кредит. И я так ему ответил… я ему так ответил! Я открыл рот, и из него полилась финансовая мудрость.

— А потом ты извинился, вышел из комнаты, зашёл в ванную, заглянул в зеркало и долго на себя смотрел.

— Да… откуда ты знаешь?

— Так со всеми. У нас у всех профессиональная деформация. Но мы не знаем, какая. И когда наконец обнаруживаем этот шрам…

— Ох, ладно. Мы ничем не отличаемся от других людей. Никто не знает, как он принимает решения. Никто не знает, почему он выбрал синюю рубашку, а не зелёную. Никто не знает, почему он гетеросексуал, а не гей.

— Кстати, Маша, мне кажется, у нас на работе был роман.

— Не думаю.

— Тогда почему меня к тебе тянет?

— Ты выпил и раскрепостился.

— А на работе я не раскрепощён?

— Это другое.

— Как это вообще выглядит? Комната, полная людей, которые работают, не приходя в сознание? Мы похожи на пьяных?

— Нет, мы похожи на шахматистов, не замечающих ничего, кроме доски. На художников, погружённых в пространство холста. На писателей, через которых сюжет изливается в текст.

— Ты себе льстишь. Писатель он. Ты чёртов мозг на палочке с проводочком в затылке.

— У меня беспроводная связь с контроллером.

— На собеседовании мне дали задачу: есть два роддома, один большой, другой маленький. В одном рожают ежедневно 5000 женщин, в другом 50. Обычно это 50 % мальчиков и 50 % девочек. Но в один день в одном из них родилось 80 % мальчиков и 20 % девочек. В каком?

— Ну и?

— Конечно, в маленьком. На маленьких выборках чаще встречаются экстремальные значения.

— Ну и?

— Я думаю, чем я занимаюсь на работе? Анализирую данные?

— Может, рожаешь?

— Нет. У меня нет детей. Вообще, у меня не складываются отношения с женщинами. Они как будто… Я как будто… Как будто, когда я говорю, то они путаются в моих словах, как в лабиринте. А когда они говорят… это как будто песок сквозь сито.

— Считаешь себя слишком умным для женщин?

— Нет, я…

— Не от мира сего.

— Нет, я слишком…

— Слишком трудоголик.

— Нет, я слишком…

— Слишком киборг.

В зал вошла женщина средних лет. Она была одета в деловой костюм и носила очки в строгой тонкой оправе. У неё были голубые глаза и чёрные волосы, остриженные на уровне плеч.

— Привет. Я Анна.

— Хай, Анна. У нас уже весело.

— Держи шампанское.

— Спасибо. Я здесь никого не знаю… Что? Я что-то смешное сказала?

— Так ведь никто никого не знает.

— Почему?

Тишина разошлась по залу. Разговоры складывались, как стоящие доминошки. И первую из них уронила своим вопросом Анна.

— Что значит «почему»? Вы из нашей компании?

— Нет, я из «Астра-инвеста». Я на тот корпоратив вообще приехала? Стойте, дайте проверю.

Анна скосила взгляд. Стёкла её очков медленно отпотевали, отчего всем показалось, что её глаза всё внимательнее и строже читают невидимый текст в экране очков. И когда Анна дочитала, её взгляд проскользнул по подвыпившей компании, как будто она включила фонарик и стала водить им по залу.

— Тот корпоратив. И тот банк. Но… Конечно, я никого не узнаю, потому что мы общаемся через виртуальные аватары. Но я вполне могу догадаться, с кем контактировала. Скажем, если здесь есть директор по финансовым продуктам, то…

— Может, и есть.

Анна поморгала.

— Мы здесь все киберинтуиты, — сказал Алексей со вздохом.

— Все? Весь отдел?

— Да.

— Охренеть, — сказала Анна.

— Совершенно верно: охренеть.

— Ладно. Спасибо. Извините. Я пойду.

— Стойте, — зашумели все. — Останьтесь. Расскажите нам, как с нами работается.

— Нет, — сказала Анна.

— Вы боитесь киборгов?

— Я не люблю киборгов.

— Почему?

— Да, не люблю. И считаю нужным говорить об этом вслух. Извините.

— Но почему?

Анна остановилась на полпути к выходу. Она открыла сумочку и сделала вид, что ищет что-то в ней. Потом вздохнула и повернулась к празднующим.

— Я не знаю. Точнее… я не могу подобрать разумные аргументы. У меня личная история.

Анна ещё раз осмотрела собравшихся.

— Извините. Но я считаю, что киборги обесчеловечиваются. И обесчеловечивают окружающих. Как наркоманы. Как…

— Мы похожи на наркоманов?

— Знаете, у меня был парень… тоже очень разумный с виду. Архитектор.

— Ой, я тоже архитектор, — сказала Алиса и громко икнула.

Анна коротко взглянула на девушку. Алиса закрыла рот ладошками.

— Так вот, он сошёл с ума. Ну, вроде того. У него в голове был чертёж отеля, и он сбежал в этот отель. Мы случайно это выяснили. Мы — это я и один детектив. Тоже киборг. Недавно я узнала, что он вышиб себе мозги. Выстрелил в голову.

— А обещали, что стрельбы не будет, — тихо сказала Алиса.

— Почему? — спросил кто-то из зала.

— Не знаю. Вы не догадываетесь? У него в мозгах было чудовищных размеров хранилище криминальных сведений. Кто знает, может, в какой-то момент его сознание заплутало там. Или он натравил на данные аналитические алгоритмы, а они стали жить своей жизнью.

— Это крайне маловероятно.

— Ну… мы этого не установим. Говорят, его мозги разлетелись по всей комнате. Мы не можем их собрать обратно, чтобы задать ему вопрос. И вообще. Я боюсь ИИ. Понимаю, что это несовременно. Только старухи боятся электронных разумов, но… Знаете, когда я была маленькой совсем, со мной произошла история… был один робот…

— На вас напал робот?! — в зале зашуршали, кто-то охнул.

— Нет, не на меня. Меня он даже защищал, но этот робот работал на преступника, и… Ладно, забудьте. В общем, у меня, как говорится, «был печальный опыт».

— Но нельзя же по одной истории судить обо всех ИИ, — сказал Алексей.

— О целой индустрии! — добавил кто-то.

— Нельзя, — согласилась Анна. — Я просто оставляю за собой право опасаться всех этих вещей. Пусть роботы себе ходят, а меня не трогают. Уж точно не хочу превращаться в робота и совать себе микросхемы в голову.

Кто-то шумно набрал