Смерть пахнет сандалом - Мо Янь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На алтарь! Принести жертву знаменам!
Так называемый «алтарь» составляла курильница, поставленная на столик восьми бессмертных. За столиком в землю были воткнуты два флага, один – белый, другой – красный, с древками из свежесрезанных ивовых веток, с которых даже не сняли бирюзовую кору. Красный – флаг алтаря, на полотнище белыми нитками были вышиты семь звезд Большого ковша. Белый – флаг главнокомандующего, на нем красными нитками был вышит огромный иероглиф, обозначавший фамилию полководца. Вышивка была выполнена двумя барышнями со светлыми головами и искусными руками из семьи портного Ду. Замужние женщины такую работу делать не могут. У тех, кто замужем, руки уже нечисты. Дозволишь им вышивку – колдовство не сработает.
Когда началось жертвоприношение, при полном безветрии вдруг заморосил дождь. Оба флага тяжело обвисли, полотнища совсем не развевались. Мелкий сбой, но что поделаешь? При этом на фоне сумрака и мелкой мороси красные повязки на головах бойцов смотрелись особенно ярко. От этого бьющего в глаза влажного красного цвета командующий Юэ испытывал особый душевный подъем.
Еще больше горячности добавлял мероприятию своим медным гонгом Сыси. Этот паренек превзошел даже малыша Айху из романа «Семеро храбрых, пятеро справедливых». За эти дни Сыси и гонг исколотил до вмятин, и руки об него отбил, пришлось перевязать их белыми тряпицами. Под напряженный бой люди собирались с духом, понемногу крепло чувство собственного величия и торжественности момента. Сунь Укун и Чжу Бацзе притащили овцу со связанными ногами и водрузили ее на столик. Овца оказалась непокладистой, все время поднимала шею и вертела головой, вращала белесыми глазами и жалобно блеяла. Сердце сжималось от ее криков, всем было немного жалко животное. Но жалость жалостью, а жертву нужно было совершить. Перед боем с немецкими дьяволами заклание овцы было благоприятным знаком. Сунь Укун прижал голову овцы, оттянув ей шею, а Чжу Бацзе взял резак для соломы, поплевал на руки, ухватился за ручку, отошел на пару шагов, занес резак и одним движением отсек овце голову. Сунь Укун поднял башку и показал всем присутствовавшим. Из тела овцы хлестала кровь.
С серьезным лицом командующий Юэ набрал в ладони крови и окропил обвисшие знамена. Затем опустился на колени и совершил земной поклон. Все вокруг тоже опустились на колени. Командующий Юэ поднялся и расплескал оставшуюся кровь на головы бойцов. Крови было мало, людей много, всех не окропишь. Те, на кого она попала, невероятно оживились. Во время церемонии командующий Юэ что-то бормотал. Это было обращение сразу ко всем божествам, давно уже обговоренное. Времени оставалось мало, и все не успевали выпить чашу с пеплом сожженного заговора о вселении в каждого бойца духа того или иного небожителя. Вот Юэ и молился сразу за всех. Искренняя вера творит чудеса, и командующему Юэ хотелось, чтобы каждый молча обратился к своему небожителю с просьбой войти в него. Через какое-то время командующий торжественно возгласил:
– Духи неба и земли, имею честь пригласить наших покровителей явить себя. Во-первых, прошу танского монаха Сюаньцзана явиться Чжу Бацзе. Во-вторых, прошу Ша Уцзина[96] явиться Сунь Укуну. В-третьих, прошу явиться Лю Бэя[97] и Чжугэ Ляна. В-четвертых, прошу явиться Гуань Гуна и Чжао Цзылуна. В-пятых, прошу явиться нашего спасителя от помешательства Будду Шакьямуни. В-шестых, прошу явиться «черный вихрь» Ли Куя. В-седьмых, прошу явиться преодолевающего время Ян Сянъу. В-восьмых, прошу явиться У Суна и Ло Чэна. В-девятых, прошу явиться Бяньцюэ, чтобы врачевать болезных. В-десятых, прошу явиться Небесного царя Вайшравану, Цзиньчжа, Мучжа и Нэчжа. Спуститесь с Небес во главе стотысячного воинства, дабы помочь нам уничтожить немецкое войско, вернуть покой в Поднебесную. Нефритовый император, поспеши приказом своим…
Всех вдруг словно охватила нечеловеческая мощь, кровь забурлила. Люди воспряли духом, ощутили прилив сил, мускулы напряглись. Бойцы вместе испустили вопль, запрыгали, как дикие звери, сплошь одни встопорщенные бороды и выпученные глаза. Пришли в движение руки и ноги. Разом все обрели вид необыкновенный.
– Выступаем! – приказал командующий Юэ.
С жужубовой дубинкой в руках командующий выехал верхом первым. У Сунь Укуна в руках был красный алтарный флаг, у Чжу Бацзе – белый флаг командующего, Сыси шел и продолжал колотить в свой гонг, позади тянулись все остальные. Сопровождали их самые разные небожители, хором издавая боевой клич.
Масан стоит на одноименной реке, в южной части поселка расположена сама река Масан с большой дамбой, а на севере открывается необозримая равнина. Для защиты от солдат и бандитов городок был окружен округлой стеной. В ней есть ворота западные, восточные и северные. Стена выше человеческого роста, за ней ров с водой, а перед воротами – висячие мосты.
Войско командующего Юэ вышло из городка через северные ворота. За ним следовала охочая до зрелищ ребятня. Дети несли ветки деревьев, стебли гаоляна и подсолнухов, лица их были измазаны сажей или красной краской. Подражая взрослым, они вторили слабыми голосочками боевому кличу и шагали тоже горделивой поступью. Старики, собравшиеся у стены, жгли благовония, молились о победе.
За границей городка командующий Юэ стал двигаться все быстрее. Ускорился и бой в гонг Сыси. В одном ритме с ним зашагали и бойцы. Бараки железнодорожников были расположены недалеко от городка, выйдешь за стену – сразу наткнешься на них. То и дело начинал моросить мелкий дождь, в полях то тут, то там поднимался туман. Уже зазеленела озимая пшеница. Над просторами тяжело нависло дыхание земли. По краям канав, как звездочки или золотые слитки, к солнцу тянулись цветы дикого латука. По краям дороги, обсыпанные цветками, словно снегом, стояли дикие абрикосы. Войско вспугнуло двух горлиц, которые ловко взлетели в небеса. Вдали в леске раздавался голос кукушки.
Железная дорога Цзяочжоу – Цзиань от Циндао до Гаоми уже была в основном построена. Она равнодушно пролегла по полям, словно злой дракон, у которого видна голова, но не видно хвоста. Несколько человек работали на насыпи, колотя по земле стальными инструментами. Над хижинами вился беловатый дымок. Хотя оставалось идти еще несколько л и, командующий Юэ уже учуял аромат жареного мяса.
Когда до бараков железнодорожников осталось около одного л и, командующий Юэ обернулся и оглядел свое войско. То, что на выходе из поселка еще можно было назвать стройными рядами, уже расстроилось до невозможности. В полях дороги не было, везде липкий чернозем, поэтому у каждого на ноги налипло много грязи. Все шлепали по землянистому месиву, неуклюжие, как
