Случай из практики-2 - Кира Измайлова

— А здесь? — она показала мне незаконченную вышивку на пяльцах.

— Кувшинку и стрекозу на ней, — сказала я. — Мы так и будем играть в угадайку?

— Простите… — Дита сникла. — Просто… Я это вышивала всегда. У меня не было картинок, чтобы делать по ним, как у городских. Я что видела, то и вышивала… И людям нравилось! А Лейс… Он очень долго отучал меня от этого. Говорил, у меня золотые руки, но дурной вкус, а потому я должна его слушать… — Она отложила пяльца. — Я была ему так благодарна, что он забрал меня от мамы… Я слушала, я делала, как он говорил. Лейс меня хвалил, поручал мне сложную работу, и я вышивала все, как он велел. Только… все эти сказочные птицы, цветы, орнаменты — они были неживые. Плоские…

Кажется, я начала понимать, о чем толкует Дита.

— И так семь лет, — тихо сказала она. — Я только иногда вышивала для себя, когда выдавалась минутка свободная. Дарила подругам… Я знаю, они надо мной посмеивались. Тоже, наверно, думали, что у меня дурной вкус. — Она сглотнула. — А потом я вдруг отложила то белое платье и поняла, что больше не хочу… Не хочу этих одинаковых узоров, от которых в глазах рябит. Просто… не хочу.

Она умолкла. Я тоже молчала. Пусть рассказывает, наверно, ей это даже на пользу.

— Я стала думать, что мне делать, — продолжила Дита после паузы. — И выходило… Мне некуда деваться. Денег у меня не было, меня содержал Лейс. Он хороший человек, но… я поняла — ему нужны мои руки, а не я. Ну, еще дети… К матери я вернуться тоже не могла.

— Я видела вашу матушку, — сказала я. — Прекрасно вас понимаю.

— Ну вот, — Дита горько улыбнулась. — Лейс бы меня не отпустил, мама бы не приняла. Я могла только исчезнуть. Совсем. Но куда мне было идти?

— И вы?..

— Я вспомнила, как в юности вышивала всякую всячину, приезжал человек из города и забирал все разом. Я и решила поискать лавки, где торгуют такими вещами, — сказала Дита. — Обошла разные места в хороших кварталах, но там всё было… для богатых. Вроде того, что я на заказ вышивала. А потом я как-то случайно забрела сюда. Долго ходила, смотрела, чем торгуют. Нашла лавку тетки Тиры, поглядела на ее товар и подумала, что я ведь могу вышить не хуже! И… — Она помолчала. — Несколько недель вышивала. Тайком, конечно, Лейс бы не одобрил… А потом взяла несколько платков и пришла к тетке Тире. Предложила ей… Она меня поняла, хоть я и… плохо говорила. Ей понравилось, сказала, если еще сделаю, чтобы приносила. И денежку мне дала. Не очень много, но… Это были мои деньги, понимаете? — Дита несмело улыбнулась.

— Что же было дальше?

— Дальше… — Дита вздохнула. Смелая она все-таки женщина… или просто безрассудная — прийти в Разбойный квартал, как ни в чем не бывало! — Я так и носила тетке Тире всякую мелочь. Она мне побольше стала платить, сказала, что людям нравится, и говорила, какие картинки больше всего берут. А потом два человека заказали кое-что. Один скатерть праздничную, а другой наволочки для подушек…

Дита так светло улыбнулась, что мне стало ясно: эти заказы были для нее глотком свежего воздуха.

— Простенькие совсем, — сказала она, — я быстро сделала, мне еще приплатили за скорость. Я посмотрела — денег у меня уже было довольно, чтобы прожить немного… И я тогда решилась. Сказала тетке Тире, что жить мне негде, она и присоветовала это место. Тут совсем недорого берут, мне по карману! — Дита прикусила губу. — И тогда я просто ушла. Я думала, Лейс поищет меня и перестанет. Решит, что меня бандиты ограбили и убили или еще что… А он вон как…

— То есть вы просто взяли и ушли, — сказала я. — И ничего с собой не взяли?

— Я ничего не хотела брать у Лейса, — твердо ответила Дита. — Но пришлось… Только самое необходимое — белье и теплые вещи. Я потихоньку уносила, по чуть-чуть, когда шла в город, у тетки Тиры прятала. И никто не заметил.

— А куда же тогда делось ваше новое платье, другая одежда? — поинтересовалась я. — Целый сундучок пропал!

— Я не брала нарядные платья, — покачала головой Дита. — Зачем?

— Но их нет, — хмыкнула я. — И еще кое-чего, белья, туфель… Но все разрозненно, будто собирались впопыхах. Или вещи собирал мужчина.

— Знаете… — Дита улыбнулась. — Нехорошо так думать, но, может, это Вела, наша новая служанка? Услышала, что я пропала, и решила взять что-нибудь. Я помню, платье ей очень нравилось! А белье… Откуда ей знать, что к чему полагается надевать? Я сама часто путала…

— Это я проверю, — кивнула я. — Дальше что было?

— Ничего, — пожала плечами Дита. — Я закончила последний заказ, чтобы не подвести Лейса, а потом пришла сюда и стала жить. Продаю вот тетке Тире вышивки, а еще ко мне с заказами пошли. Вот, смотрите, — она показала мне еще что-то, — это соседка снизу попросила меня вышить платье для дочки, на день ее рождения. Правда, хорошо вышло?

Детское платьице — на девочку лет пяти, не больше, — было расшито гирляндами цветов, ярких, веселых, летних и бабочками. Кажется, это Дита любила вышивать больше всего.

— Может, у меня и дурной вкус, — внезапно понурившись, сказала она. — Но у людей вокруг такой же. Им нравится, что я делаю, и я буду это делать! — Дита вскинула голову и посмотрела на меня. — А еще ко мне две девочки попросились в ученицы. И я их возьму, и научу всему, что сама умею! Пусть у них тоже ремесло будет! То есть… если вы не скажете Лейсу, где я…

— И как вы не боитесь здесь жить одна? — сказала я, проигнорировав ее последнюю фразу. — Место такое, Разбойный квартал все-таки!

— Ничего, — сказала Дита. Госпожа Токк, похоже, кое в чем ошиблась. Дита определенно не была дурочкой, но бесцветной личностью она не была тоже. — Тетка Тира мне все рассказала. Кому платить надо, чтобы не трогали, кому жаловаться, если что. Люди тут не такие уж плохие… Но, конечно, — добавила она серьезно, — голову на плечах надо иметь. А то хорошие-то они хорошие, а стянуть, что плохо лежит — это всегда пожалуйста.

— Вы предполагали, что вас будут искать, — сказала я, — затем и волосы перекрасили, и именем сестры назвались?

— Вы даже про нее знаете? — удивилась Дита. — Ну да… Рия — она смелая была. Взяла и сбежала. Она и меня с собой звала, а я побоялась. Зря, наверно…

— Вы знаете, где она, что с ней? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачала головой Дита. — Но ей всяко лучше, чем было мне. По крайней мере, она сама за себя решила.

Мы помолчали.

— Значит, госпожа Ротт, вы не желаете возвратиться домой, — подвела я итог.

— Не желаю, — побелевшими губами ответила Дита.

— А дети? — спросила я. — Вы подумали о детях? Вы их любите?

— Я… — Дита понурилась. — Я, наверно, плохая мать… То есть, я их люблю, конечно, но… Госпожа Нарен, я их почти не видела. Их сперва отдавали кормилице, потом няньке, чтобы я могла работать, чтобы они мне не мешали. И еще… Они так похожи на отца!