Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

какие-то шоу с монстрами, снятые по европейской франшизе, по ведущим каналам транслируют американские боевики, где русские гады, убийцы и вообще террористы, просто потому, что они такие, эти русские, где прославляют америкосских солдат… Непонятные артисты и шоумены на тех же каналах совершенно спокойно дают интервью, в котором осуждают СВО. Или известные артисты рассказывают о своих невхрененных доходах, и какие «миленькие» штучки они себе на те самые доходы купили типа домов-замков-машинок и шмуток за десятки лимонов, и кто сколько денежек вложил в тюнинг своих телец и личиков. Няшки такие, они и так чуть не пострадали: вон сколько известных фирм ушло с рынка, прямо насильственное прерывание шопинга, а вы тут еще про какую-то войну. Фи!

Последнее слово он произнес специальным, капризно-«голубым» голоском и продолжил совсем иным, жестким тоном:

– Мы охреневали с мужиками, когда смотрели. Бред какой-то. И блуд реальный. Ну чистый пир во время чумы. Что надо, чтобы народ прочухался наконец? Чтобы зафигачили по Красной площади? Типа: «Ой, а че, действительно стреляют?» – и возмутиться при этом: «По нам, что ли?» По вам, блин, няшки! Для тех, кто еще ничего не понял, они уже бьют в глубь нашей территории: по Белгороду, Ростовской области. Вам всем для протрезвления этого мало? – заводился все больше негодованием Василий. – Идет война за само существование России. Реально и без дураков, и пора уже всем начать относиться к этому факту с трагической серьезностью, и никак иначе. Пора, блин, всем выходить из своих хат с краю и начинать уже вкуривать, что происходит в реале и чем это грозит всей стране и каждому ее жителю.

– Может, нам тогда не стоило вообще ввязываться в эту войну? – предположила Клавдия и внесла уточнение: – Если это настолько тяжелая история и грозит стране полным развалом?

– А нас никто не спрашивал: надо или не надо, – хохотнул саркастически Василий. – Нас к этой войне не череда трагических событий подтолкнула, а вынудили тщательно продуманным, расчетливым и долгосрочным планом, который составили и осуществляли те, кого мы наконец-то назвали нашими врагами, а не партнерами. Россия не могла не вписаться в этот крутой замес первой, иначе нам бы пришлось отбиваться на своей территории с огромными потерями как людей, так и тех самых территорий. Белгород и Крым мы бы точно потеряли при таком раскладе. Военным это совершенно понятно и очевидно. Просто сама суть характера бандитов, коими являются англосаксы и европейцы в этом смысле, – это агрессия как таковая, во всех ее проявлениях и на всех фронтах, в том числе и на идеологическом. И чем меньше этой агрессии оказывают сопротивления, чем меньше дают ей отпора, тем она становится больше и наглее. Мы слишком долго играли с ними по джентльменским правилам, что и привело нас туда, куда привело.

– По поводу начала операции я с тобой, Василий, не совсем соглашусь, – вступила в разговор Софья Михайловна. – Нас, конечно, спровоцировали, это понятно, обмишурив по всем фронтам. Да чего они только не сделали за тридцать лет после развала Союза, чтобы уничтожить и развалить Россию окончательно, якобы активно «интегрируя нас в западный мир»! СВО – это не частный, локальный конфликт между Россией и Европой с Америкой. Ты все правильно сказал про его начало, но это не отменяет того факта, что и в геополитических, общемировых процессах давно назрели проблемы и необходимость глобальных изменений, переформатирование мира, которое должно было неизбежно произойти. Как сказал Уинстон Черчилль: «Главный урок истории в том, что человечество необучаемо». Уж сколько раз России приходилось брать на себя роль «прогрессора», останавливая мировую тиранию и нацизм. И сколько раз мир уже сгорал и рушился, погребая ни в чем не повинных мирных людей под своими обломками: революции, гибель целых цивилизаций и империй, даже Потоп, уже доказанный учеными. А потом мир поднимался из пепла и руин, преображенный и совершенно новый. В данный момент происходит то же самое: мир снова дошел до состояния застоя, в котором начинается полный распад всей его архитектуры и невозможность существования прежней системы, и вынужден измениться, и всегда насильственным, принудительным образом, поскольку всякая война является следствием глубокого мирового, системного кризиса. Как сказал Маркс: «Любое историческое бедствие ведет к историческому прогрессу». И сейчас происходит новый этап исторического процесса и установка нового миропорядка.

– Так, стоп! – решительно пресекла Клавдия явное намерение Василия с удовольствием вступить в диспут с Софьей Михайловной. – Знаете что, ребята, я вам скажу: давайте вы не будете лечить мне мозг, как говорит Пашка. Думаю, на одну нашу семью более чем достаточно трех человек: тебя, бабуля, тебя, Вася, и деда Коли, глубоко погруженных в эту тему, знающих и понимающих все геополитические расклады в мире, и чем нам там грозит всякое возбухание Америки с Европами, и все прочее про гибель мира. Поэтому вы тут между собой обсуждайте судьбы мира и России, а я буду просто работать и делать то, что умею, – хорошо и достойно. У меня, как у человека, ограниченного в политических науках и геополитических раскладах, есть свое мнение, но я даже пищать в вашем присутствии им не рискну, ибо не по моим знаниям диспут. И, к слову, «прорастать на руинах» мне совершенно как-то не хочется, ну, хотя бы не думать об этом. Поэтому вы тут пейте чаек, наслаждайтесь беседой, а я пошла спать, – завершила она свое выступление, поднимаясь из-за стола. – Все. Всех люблю, всех целую. Спокойной ночи! – И наказала Бобчику, лежавшему у ног бабушки: – А ты, Ромуальдыч, проследи, чтобы они тут не засиживались.

На следующий день Василий с Павлом улетели в Кызыл, но Клавдия их не провожала. Она традиционно работала с самого раннего утра, параллельно продолжая думать о Матвее, по ходу размышляя, что же все-таки делать с ее тоской по нему и со все более часто пробивающим ее желанием то и дело плакать, так ей было себя жалко, потому что без этого мужчины впервые в жизни она почувствовала себя совершенно одинокой. В точном соответствии с объяснением этого понятия в словаре Даля: «Находящийся или пребывающий где-либо отдельно от себе подобных». Вот и Клава чувствовала себя находящейся «где-либо» от Матвея, ей подобного, по крайней мере в любви, как он утверждал.

– Матюша, – спросила сына Анастасия Игоревна, как-то вечером улучив момент, когда они остались одни в кухне, – что с тобой происходит? Я подумала, что ты болеешь гораздо тяжелей, чем нам говоришь, просто не желая нас с Кирой расстраивать. Но, смотрю, ты вроде выздоровел, только веселее не стал: