Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

подумала, если б оказалась на моем месте, когда принялась рассказывать о ночном кошмаре, из-за которого надо отложить нашу поездку? – Он хмыкнул. – А мужики мои так и вовсе… – И снова оборвал себя. – Ну, не суть. В тот момент я им ничего объяснять не стал. Воспользовался своим начальственным положением и просто уведомил: делаем так.

– И что было с машиной? – поторопила его Клавдия.

– В том-то и дело, Клав, что ничего, – вздохнул тягостно Ладожский. – Перед поездкой мы провели капитальное тестирование броневика и серьезную профилактику, и все с ним было отлично и в полном порядке.

– Тогда что случилось? – недоуменно спросила Клава.

– Никто не понимает и сказать не может, – тяжко вздохнув, ответил Матвей. – Несколько дней он прекрасно бегал и работал в городе, а когда парни «встали на маршрут», вышли на трассу и втопили за сто километров, у него жестко заклинило руль и отказали тормоза. Причем одновременно. Любой специалист скажет, что этого не может быть. Этого и не могло быть, даже криминалистическая экспертиза не в состоянии дать конкретное заключение о причине возникновения этой поломки.

– Кто-то пострадал?

– Все трое. Но не смертельно. Побились серьезно, лежат в больнице, но все живы. Водитель за рулем был очень грамотный, настоящий профессионал, сразу просек, что произошло, смог скинуть скорость и произвести принудительное столкновение с деревом, остановив машину. Так что спасибо тебе от всех нас, неизвестно, удалось ли бы нам справиться так же лихо, как им. У мужиков дорога почти свободная была, а мы шли по плотно загруженной трассе.

– Я не знаю, как это все получилось… – честно призналась Клавдия.

– Главное, что получилось и ты смогла объяснить и донести свои страхи до меня, – перебил ее Матвей.

– Да, – согласилась Клавдия, – наверное, это самое главное. И то, что все живы.

– Ладно, Клав, – поспешил закончить разговор Ладожский, – пойду я, лечь надо, а то меня конкретно рубит.

– Тебя там не мобилизовали? – спросила она шутливым тоном.

– Нет, – вяло хмыкнул Матвей, – не подошел по возрасту. Да и госзаказ у нас, работать надо. – Он помолчал и добавил: – Много и усердно работать, раз вписались в эту тему.

– Мы увидимся? – спросила торопливо Клава, чувствуя, что он просто сейчас прервет разговор.

– Ты подумала над моим предложением? – задал он встречный вопрос.

– Это что, ультиматум? – вспыхнула мгновенным раздражением Клавдия. – Типа: подумала – встретимся, не подумала – не встретимся? Когда надумаешь, тогда и поговорим?

– Клав, – безмерно уставшим и окончательно измученным голосом произнес Матвей, – я не способен сейчас что-то обсуждать и о чем-то спорить. Извини. – И торопливо попрощался: – Все. Пока.

И прервал разговор.

– Да и ладно! – Она швырнула в сердцах на стол свой смартфон, сопроводив тот громким ворчанием: – Не может он!

И тут же осеклась, подумав о бабушке и Пашке, которые могли слышать весь их разговор и ее осерчавшие высказывания. И расслабленно выдохнула, вспомнив, что Пашка на конюшне со своим любимым Григом, а бабушка гуляет с Бобчиком и Раисой Романовной.

Отлично!

Меньше всего Клавдии хотелось бы с кем-то сейчас обсуждать их разговор с Матвеем, особенно принудительно-вынужденно обсуждать, а это обязательно бы произошло, будь Софья Михайловна дома. Уж она-то дивным образом всегда умудряется слышать все, что Клавдия и Пашка предпочли бы от нее утаить, сохраняя свои сугубо личные секреты, и не слышать то, что посчитала совершенно себе ненужным. «Избирательный» такой слух у Софьи Михайловны.

Но что это было?

Вот что стоит за его вопросом? Типа, концепция не поменялась: либо женимся, либо никак? Это вообще как? Не, ты, печки твои лавочки, Матвей Андреевич, серьезно?

Пребывая в совершеннейшем недоумении и растерянности, Клавдия поняла, что ей требуется немедленно, нет, прямо срочно отвлечься, и затеяла приготовить серьезный обед из двух блюд. Ну, или обед и ужин. Не важно – главное, плотно себя чем-то занять. А то, как назло, именно сегодня у нее настоящий, полноценный выходной, в который не надо никуда спешить и ничего делать, кроме как «производить» тот самый отдых. Нет бы работала, и придумывать не пришлось бы, чем и как отвлечься, чтобы скинуть раздражение и избавиться от изматывающих мыслей.

Но если кто-то знает действенный рецепт, как очистить сознание от навязчивых мыслей, растревоженных эмоций и чувств, дайте контакт Клавдии Юрьевне – она оплатит онлайн-консультацию.

Для начала она позанималась йогой, успокаивая свой внутренний настрой, подышала в нужном ритме, и ей почти удалось уравновесить эмоции и отпустить те самые изводящие, бесконечные мысли. Но стоило закончить асаны и встать под душ, как все терзания и непростые думы закрутились с новой силой в ее голове.

И никуда от них не денешься – вот же гадство, хоть ты что ни делай! И с такой вот «полной нагрузкой» Клавдия и принялась готовить обед, вспоминая и заново подробно прокручивая в голове их разговор с Матвеем.

Она все никак не могла осознать до конца, что тот ее кошмар оказался настоящим предупреждением об опасности, и не могла поверить, что ей удалось предотвратить что-то непоправимое и спасти Матвея. Правда, пострадали другие люди, но все они живы, значит, самого страшного удалось избежать.

Как это могло случиться? Клавдия хоть и была человеком верующим… Ну как верующим – в существование некой Высшей силы и Высшего Разума она верила абсолютно, и «Отче Наш» знала, и «Богородичную молитву», и молитву Николаю Чудотворцу, и еще несколько важных молитв. И основные, главные православные праздники они в семье отмечали, и постились перед Пасхой. Иногда. Но истинной, глубокой воцерковленности в ней не было. Однако и во всякую там метафизику и мистику Клавдия как-то не очень верила, допускала, но с сомнением, все больше предпочитая научный и прикладной подход.

А тут такое! Нате вам – лично столкнулась с необъяснимым фактом, на самом деле имевшим место. Вот как такое вообще возможно? И как, и чем это объяснить?

Как там сказал Матвей? Машина была в полном порядке, ей сделали профилактику…

Нет, он не совсем так сказал. Он сказал: «Мы провели капитальное тестирование броневика и серьезную профилактику…»

Захваченная выстрелившей, словно пулей, ассоциацией, ошеломленная, Клавдия замерла в ступоре, с поднятым над разделочной доской ножом, похолодев всем телом, зацепившись сознанием за слова «капитальное тестирование».

– Да ладно… – в глубоком ауте потрясения прошептала она и повторила: – Да ладно… Да ну! – не желая принимать пришедшую мысль, сопротивлялась Клава. – Полное, твою елки же метель, капитальное тестирование. Да как так-то? – Разозлившись, она ругнулась от всей души на себя: – Как так можно было протупить-то, Клава! Ты совсем, что ли?..

И, резко швырнув нож на столешницу, раздосадованная донельзя, повыключала все конфорки на плите,