Галерея женщин - Теодор Драйзер

сделанные как в отношении ее самой, так и некоторых других; ее записи – добрая сотня страниц – послужили источником цитат, которые я привел в начале очерка, включая последнее пророчество, сулившее некой девушке «золотую пору», когда счастливица будет лакомиться куриной грудкой и пить из высокого тонкого бокала. Адресатом предсказания была Нэн.

Она принадлежала к тем половинчатым натурам – одинаково склонным к прагматизму и мистицизму, – которые верят и не верят. Из наших бесед с Нэн, еще когда она сильно нуждалась, я вынес впечатление, что эта молодая особа уповает на некую высшую силу: если прямо воззвать к ней, целиком сосредоточившись на своем желании (точно так, как молящийся сосредоточен на молитве), таинственная сила непременно придет тебе на помощь. Независимо от того, взывает к ней праведник или греховодник. Сама Нэн определенно не вписывалась ни в одну из крайних категорий. Она не исповедовала никакой официальной религии или доктрины – такое ей даже в голову не могло прийти. По складу ума и сердца она была язычница и в посредниках не нуждалась. Однако, искренне веря в способность и готовность высшей силы (о природе которой она не задумывалась) пособить алчущим и жаждущим, Нэн испытывала вполне понятный интерес к Гифф, поскольку считала, что гадалка должна придерживаться если не точно таких же, то очень схожих взглядов.

Сколько раз я наблюдал, как Нэн, устроившись в кресле или на кушетке, предается мыслям или грезам об этой могущественной, всепроникающей силе – творческой энергии, в интерпретации Нэн, – которая, стоит ей только захотеть, могла бы осуществить любое наше желание, и не важно, насколько меркантильными, аморальными, языческими бывают порой наши чаяния. (Впрочем, я не сомневаюсь, что пресловутая высшая сила всегда трактуется как априори нравственная – чуть ли не нравственный абсолют.) В ожидании ее благорасположения Нэн приходилось работать за восемнадцать долларов, если не меньше в неделю и ютиться у знакомых в гостевой комнате с альковом. Все имущество Нэн составляли книги, виктрола, пишущая машинка, сигареты, кое-какая кухонная утварь да скудный гардероб, тогда как она знала, твердо знала, что достойна много большего. Разумеется, она принимала мужчин, которые выводили ее в ресторан или на танцы и вывозили за город на уик-энд. Но все это было не то – ведь она не встретила своего мужчину и не вкусила шикарной жизни, о которой мечтала. Согласитесь, вполне симпатичный и в чем-то романтичный, хотя, безусловно, аморальный взгляд на вещи. Как правило, Нэн не унывала и не плакалась на судьбу. И не теряла веры в высшую силу, способную позаботиться о каждом из нас, когда придет срок. (Настоятельно рекомендую такой подход всем, кто недоволен своим положением.)

Но иногда Нэн все-таки впадала в депрессию. И однажды в минуту безысходной тоски она написала мне, что Гифф – пустышка и все ее предсказания высосаны из пальца. Ясно же, что жизнь (то есть жизнь Нэн) не удалась: нетрудно догадаться, что с годами она не становится моложе, а овладеть искусством быть вечно юной уже не получится. Если честно, я и сам, наблюдая ее на протяжении довольно долгого периода времени, начал сомневаться в ее счастливой звезде.

Но погодите! Послушайте! Я поведаю вам правду, и ничего, кроме правды! На какое-то время, почти на три года, я уехал из Нью-Йорка и только изредка получал весточки от Нэн примерно того же содержания и настроения – все более и более мрачные картины будущего и горькое разочарование в способностях Гифф. Короче говоря, Нэн окончательно потеряла веру в предсказания гадалки. Годы шли, а ничего из обещанного не сбывалось, никаких высоких тонких бокалов и всего остального – ничего! И Нэн написала мне, что навсегда закрыла для себя эту тему. Однако… Нет, вы послушайте, что было дальше! Возвращаюсь я в Нью-Йорк и по старой дружбе звоню Нэн. И вдруг замечаю странную перемену: какие-то веселые, звонкие нотки в голосе, явная приподнятость тона, почти – страшно вымолвить – щебетание! А еще что-то совсем уж небывалое… Предусмотрительность? Да, пожалуй, это верное слово. Под конец она смущенно спрашивает (впервые за все наше знакомство), не соглашусь ли я пообедать или поужинать с ней где-нибудь… только не у нее дома! Потому что… нет, об этом после, когда мы встретимся.

Мы встретились, и Нэн рассказала мне невероятную историю. После того как она написала мне последнее, самое заунывное письмо, в котором поставила крест на Гифф с ее предсказаниями, а заодно и на себе самой, события приняли очень… э-э-э… интересный оборот: у нее, кто бы мог подумать, завязался флирт, притом с очень… э-э-э… интересным человеком. Он несколько старше ее, но прекрасно обеспечен материально и замечательно к ней относится. Правда, нельзя сказать, что она сразу влюбилась в него, да и сейчас ей не все в нем нравится. На ее вкус, он излишне прагматичен и напрочь лишен романтики – излишне озабочен акциями и облигациями. Но, тсс, его состояние исчисляется миллионами! Он владелец огромного торгового склада – земля, строения, все принадлежит ему одному, весь бизнес целиком! Еще у него большой загородный дом с парком в Нью-Хэмпшире. А еще яхта длиной 110 футов[26], отделанная по высшему классу. Он много путешествует на ней – в полном одиночестве. Его жена умерла шесть лет назад, и с тех пор он пытается расширить свой кругозор и легче смотреть на вещи. Но главное, главное – он сделал Нэн предложение! Только он страшный ревнивец. И если прослышит о нашей встрече!..

– Выходит, Гифф не обманула, – заметил я.

– Похоже на то.

– И когда свадьба? Ну же, не темни!

– Думаю, первого января.

– Новый год с чистого листа?

– Да, можно и так сказать. Кроме того, он верит, что это счастливый день. Первое января всегда приносит ему удачу.

– Значит, Гифф не обманула тебя!

– Не обманула.

И первого января состоялась свадьба. И затянувшееся знакомство с нуждой и безалаберным богемным окружением прервалось раз и навсегда. И Нэн стала законной хозяйкой великолепной яхты и барской усадьбы в Нью-Хэмпшире, а также городского особняка в нижней части Мэдисон-авеню; впоследствии