Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Боги, ты меня обслюнявил! Как пёс!
Хоук засмеялся.
– В каком-то смысле я и есть пёс. Во всяком случае, что-то волчье в моей второй ипостаси определённо проглядывается.
– Да, мокрый нос и слюнявая пасть.
– Что ж, я надеялся на благородство и стать, но это тоже неплохо. Хотел бы я на себя посмотреть. Ты единственная, кто меня так близко разглядывал.
– А Лирана?
– Она не подпускает зверя к себе. Обычно наблюдает через решётку, в подвале, когда я обращаюсь. Я обычно не вижу её, только слышу голос, который направляет меня и не даёт полностью потерять контроль над Тьмой. Она заходит в клетку, когда я обращаюсь обратно в человека. – Хоук вернулся к столу и присел на край.
– Тебя запирают в клетке?
– Я сам запираюсь. – Хоук пожал плечами. – Чтобы никому не навредить. Мне нужно обращаться несколько раз в месяц, чтобы держать Тьму под контролем в остальное время. В первое время вернуть человеческий облик было слишком сложно, только Лирана помогала. Со временем стало легче, но с Лираной всё равно всё проходит быстрее и проще.
Я вспомнила те дни и ночи, когда Хоук и Лирана пропадали. Я думала, что они любовники, а они… что-то гораздо более странное.
– Так что ты единственная, кого зверь подпустил к себе и… не съел после, – конец фразы Хоук произнёс извиняющимся тоном.
– Просто я ему хорошенько врезала, – хмыкнула я и упала в кресло у стола, а Хоук рассмеялся.
– Похоже, ему понравилось.
– Ты так говоришь… то есть он – это не ты? – Я посмотрела на него с любопытством.
Хоук пожал плечами.
– Не знаю. Я почти ничего не помню, когда обращаюсь в человека. Я ли это в облике зверя, Тьма или что-то ещё.
Я задумалась.
– Мне кажется, что это ты и не ты одновременно, – я говорила медленно, вспоминая детали, – ты как будто есть, где-то очень глубоко внутри. Почему-то мне кажется, что именно ты услышал, когда я звала.
Хоук сделался печальнее.
– Не хотел бы я, чтобы это было так.
– Почему?
– Потому что это бы значило, что вся пролитая кровь на моих руках.
Я поджала губы и кивнула. Вот же… Даже не подумала, что отнятые жизни для Хоука могут что-то значить. Для меня это были просто числа, которым я давно потеряла счёт, но для Хоука… Я посмотрела на него с сожалением. Хоук печалился даже о смерти оленей, интересно, каково ему было, когда он понял, что убил собственного отца? Я в своей жизни не печалилась ни о ком.
– Но, если зверь слушает тебя, я рад, – продолжил Хоук с беззаботной улыбкой. – Он может быть полезен в бою, если при этом не будет пытаться убить тех, кто сражается на его стороне.
– Думаешь, впереди много сражений?
– Не знаю, но их уже было больше, чем хотелось бы.
Некоторое время мы сидели молча, а потом Хоук взял со стола книгу и бросил мне. Я ловко поймала томик и вопросительно уставилась на Хоука.
– Справочник о людях и их повадках, – пояснил он. – Ты так смотрела на меня, когда я читал рецепт про червей. Хочу узнать, что из этого ещё неправда.
Я уставилась на непонятные символы на обложке.
– Я не умею читать по-вашему.
– Да? – Хоук искренне удивился, но тут же в его глазах зажёгся интерес. – А хочешь научиться?
Я ещё не успела ответить, а Хоук уже отодвинул для меня кресло за столом и похлопал по обитой бархатом спинке. Я посмотрела на него настороженно, но всё же пересела. Хоук встал рядом, раскрыл книгу и опёрся ладонью о столешницу, второй придерживаясь за спинку за моей головой.
– Это не очень сложно, похоже на человеческие руны, потому что они произошли от наших рун. Видишь знакомые символы?
Я уставилась на лист, потом ткнула пальцем в несколько рун.
– Точно! Это «Солнце», «Небо» и «Луна», – обрадовался Хоук. – Их, как и другие символы, люди позаимствовали у фейри очень давно. Эти три со временем почти не изменились, другие сильно упростились, а у нас остались неизменными, но всё ещё можно разглядеть похожие черты, смотри…
Мы просидели в библиотеке до поздней ночи, отвлекаясь только на то, чтобы покормить оленёнка. Хоук оказался прав, руны и правда узнавались, стоило только отыскать среди витиеватых закорючек знакомые черты. И к концу занятия я пыхтела и потела от умственных усилий, но всё же более или менее понимала смысл написанного.
Когда я уже начала клевать носом, Хоук закрыл книгу.
– На сегодня хватит. Надо выспаться перед дорогой.
– Ага. – Я зевнула и потянулась, готовая уснуть прямо в кресле. – Ферр не разозлится, что я трогала его книги?
Хоук рассмеялся.
– Мы ему не скажем. Как ты себя чувствуешь?
– Устала, – вздохнула я и почувствовала, как Хоук легонько прикоснулся к нити между нами. – Ты чего?
Касание исчезло и нить вместе с ним.
– Прости.
– Как ты это делаешь? – Меня мало заботили его извинения, больше интересовало другое.
– Что именно?
– Трогаешь нить. Я так не могу.
Хоук отчего-то смутился и отвернулся, делая вид, что занят раскладыванием книг по полкам.
– Не знаю, оно само получается.
– Научи меня.
– Что?
– Научи.
Хоук обернулся, подошёл к столу, чтобы собрать оставшиеся книги.
– Я правда не знаю. Я просто чувствую нить, представляю, как она выглядит и как я прикасаюсь к… ней.
Я сделала всё как он сказал, представила тонкую золотую нить между нами, представила, как прикасаюсь к ней, но ничего не произошло. Хоук оставил книги, с любопытством наблюдая за мной. Я попробовала снова, с тем же результатом. И снова. И ещё. Нить существовала только в моём воображении и не имела ничего общего с той, что петлёй обернула моё сердце.
Я раздражённо заворчала, зажмурилась, пытаясь почувствовать знакомую петлю. Это у меня получилось: она всё ещё была на прежнем месте, не обжигающая, но тёплая, я вообразила, как от неё такая же тёплая нить, пульсируя в такт моему сердцу, тянется к Хоуку, мысленно схватила нить, зажала в кулак и дёрнула. Хоук вскрикнул и схватился за грудь.
– Эй, ты чего!
Я, обрадовавшись, дёрнула снова. Хоук охнул, покачнулся, одной рукой сминая рубашку на груди, а другой – хватаясь за стол, чтобы не упасть. Я не отпустила, но потянула медленнее, поглаживая нить пальцами и не отрывая взгляда от Хоука.
– Хель… – На щеках Хоука появился яркий румянец, дыхание стало
