Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Да, все равно. Женушка не будет меня искать, даже если я пропаду на месяц, и не будет переживать, если напишут в некрологе, что я умер от сексуального истощения, — Виктор тихо нервно рассмеялся, Ева поцеловала его в грудь, ладошкой прикрывая рот.

Дома Виктор не появлялся вот уже как два дня. Конечно, Диана догадывалась, что у него есть любовница, но она сама виновата. Он пытался, видит Бог, пытался наладить их отношения. Он был согласен ползать у нее в ногах столько, сколько она пожелала бы, готов был принести на блюде свою гордость, задаривать ее, но только самой Диане он был не нужен. Он боялся порой самого себя, иногда, лежа в огромной пустой кровати, чувствуя себя своим отцом. Он поступал как Эдвард, и от этого осознания впадал в еще большее отчаяние. Он был на краю, и все это знали. Друзья привыкли к его странному характеру и не реагировали на крики души. Он до сих пор приходил в ужас от того дня, когда обожаемая жена заявила, что больше не любит его. Виктор с таким трудом вывел ее на откровенный разговор, заставил разобраться во всем, залезть друг другу в душу, а вместо понимания получил плевок в душу.

Он боялся признаться окружающим, что впервые в жизни потерпел крупное фиаско. И не от гиганта предприятия, а от женщины, которая украла его сердце за одну ночь. Виктор откинулся на подушки, нежно целуя Еву в изгиб шеи. Все было неверно, начиная от вторичных ухаживаний за женой и заканчивая романом на стороне. Жизнь вообще странная вещь. Он уже поступил так, как считал нужным, — и что получил? После Дианы жизнь стала выжженным полем — жалкое существование. Виктор не хотел, чтобы поведение Дианы сошло ей с рук, она должна понять, что даже в мыслях он не потерпит измены. А она восприняла это как диктат. Что за ненормальные существа женщины?

***

Расхаживая взад-вперед по простой гостиной, где только недавно успели сделать ремонт, Мария поглядывала в окно. Кэтлин уехала более пяти часов назад. Обычно ее свекровь не покидала дом на длительный срок. Она стала казаться Марии другой, в ней появилась какая-то мечтательность и веселость, те черты характера, что невестка не подмечала до этого.

— О, Кэтлин! — воскликнула Мария, когда пришла свекровь.

— В чем дело Мария? С каких пор ты стала цербером? — Мария удивлено вздернула бровь, не понимая, почему в голосе Кэтлин скользит недовольство, словно она, как маленький ребенок, задает глупый вопрос с очевидным ответом.

Мария села за рояль и стала наигрывать понемногу из Дебюсси. Прошло очень много времени, когда пришел муж, и они все вместе сели ужинать. Мария делала вид, что не замечает косых взглядов Кэтлин, продолжая вести расспрос о делах экономики.

— У меня есть новость, — неожиданно произнесла Кэтлин. — Я выхожу замуж...

— Ты?! — выражение лица у Вильяма было такое, будто бы он увидел приведение.

— А почему бы и нет? — Кэтлин поджала губы.

В свои годы она была прекрасна: воздушные темные локоны, почти не тронутые сединой; мягкий узор морщин на лице, которого обычные женщины боятся и скрывают как могут; голубые, с годами выцветшие глаза радостно сияют. «Да почему не она?», — подумала Мария. У нее есть все данные для этого.

— Я не могу быть всю жизнь одна. После смерти твоего отца прошлого уже много лет, я достаточно долго носила траур. Я посвятила тебе и твоим сестрам всю свою жизнь, почему сейчас я не могу быть свободной?

— Мам, наверняка это какой-нибудь альфонс, — высказался Вильям, прекращая есть овощное рагу.

— Это герцог Леннокс, — Мария вздрогнула, даже Кевин с Джастином напряглись.

Они все хорошо знали Рамсея и не предполагали, что он и Кэтлин — давние знакомые — решатся пожениться. Тем более что, похоже, Рамсей собирался хранить верность только одной женщине, своей покойной жене, безупречной Джорджине.

— Скажи, что это шутка, — просил подтвердить предположение лорд Трейндж.

— Нет, это правда. Мы с Рамсеем знаем друг друга вечность. Я не хочу доживать свои дни одна. И нам все равно, что вы все думаете, — Мария легко улыбнулась: поступок настоящей сильной женщины.

Конечно, их будут осуждать, не понимать, как можно сходиться в таком возрасте. Они оба немолоды, давно есть внуки, дети самостоятельны, пора думать о покое, а не о браке.

Мария убедила мужа, что в этом нет ничего чудного и страшного, что его мать обязана быть счастливой хоть капельку. Она много лет одна, одна с того дня, как умер ее муж-дипломат. Кэтлин только и могла думать о воспитании детей, навсегда забыв, что она женщина. А женщина не может без любви, она начинает медленно увядать без мужской ласки и заботы. Рамсей — тот мужчина, который будет носить ее на руках, любить и боготворить. Может, и вправду у них что-то получится?

Это было в последний день солнечного лета, а что преподнесет золотая, багровая, бронзовая осень? Счастье или новую боль? Безразличие или радость? Осень витала в воздухе. Сейчас осталось впитывать тепло лета, наполняться его свежим дыханием, наслаждаться последними сладостными мгновениями.

***

Было больно вспоминать этот вечер.Внутри все клокотало от гнева, и сердце ныло от разочарования. Те, в кого он всегда веровал, расстроили его несколькими фразами. Он не ожидал этого от своих дочерей, он вложил в них всю душу, а они, эгоистки, не могли принять его решение, посчитав его выжившим из ума стариком, предателем идеального образа их матери. Джорджину никто не мог заменить, да и не был способен. Рамсей устал от одиночества, устал делиться своими познаниями, достижениями, горестями и радостями со своими учениками, бывшими или нынешними. Он прибывал в этом состоянии уже восемнадцать лет, столько воды утекло...

Поменялись ценности, мораль, прошла мировая война, девочки одна за другой повыходили замуж, родили ему внуков. Он слишком долго пребывал в состоянии скорби. А Кэтлин смогла воскресить в его душе старые чувства, с Кэтлин он почувствовал себя тем молодым Рамсеем, готовым на все, лишь бы его вторая половинка была счастлива. Столько лет он потратил, только чтобы подарить достойное будущее дочерям, а они отплатили непониманием.

В тот вечер он собрал дочерей в своем доме на Логан-Плейс, они приехали вместе со своими мужьями и детьми. Учитывая, что кризис страны повлиял на простых смертных, ужин был скромным. Рамсей выждал подходящий момент, чтобы сообщить волнующую новость:

— Я женюсь, — вдруг прозвучало в гостиной, когда все пили чай.

— Что? — непонимающе произнесла Аманда. — Папа, как это понимать?

— А что тут понимать? Я устал жить один, — Рамсей старался отвечать мягко, чтобы не обидеть дочерей.

— Но, папа, наверняка она захотела твои титул и дом, — вкрадчиво сказала Аманда.

— Сама подумай, что у меня брать, кроме меня самого, — Рамсей пытался объяснить, что, кроме работы, у него ничего толком нет.

— А вдруг ей и этого хватит, — подала голос Диана.

— Это глупая затея, — подхватила снова Аманда, только Урсула молчала, она загадочно улыбнулась, в ее зеленных глазах плясали дьяволята, но это добрый знак. — Почему ты молчишь?

— Потому что я не считаю это плохой затеей. Кто она? — любимая дочка не подвела его.

— Кэтлин Трейндж.

— Час от часу не легче, — прошипела Диана.

— Может, вам хватит?! — воскликнула баронесса. — Чего вы завелись?! Никто не претендует на ваше. Тем более Вильям не беден!

— Да причем здесь это! — Диана перешла на повышенный тон. — А как же мама?

— Я столько лет один, а у вас нет ни капли жалости. Ничего вы не знаете! Не знаете, какой она была на самом деле! Она принесла на алтарь своей гордости вас, меня, нашу семью! — это был крик души, он уже не мог себя сдерживать, ему было просто необходимо избавиться от груза, накопленного за годы. — Она подозревала меня в измене со своей подругой, а у меня и мыслях не было такого. Я просто хотел помочь женщине, которая только что потеряла мужа. Но ваша мать вбила себе в голову, что я последняя сволочь. Поспешила мне изменить с этим ублюдком Лейтоном. Да еще и забеременела от него! Сделала грязный аборт, толком не зная, кто его отец. И умерла через два месяца после этого! И это идеал?! Вы бы лучше помолчали!..