Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Грандиозно... — прошептала Диана, снова оглядывая дом, построенный в викторианском стиле.

— Что с тобой? Ты как-то невесела, —Урсула, взяв мягко под руку сестру, повела ту в дом, чтобы напоить чаем с мятой.

— Моя жизнь в последнее время такая, — ответила Диана.

С тех пор, как ее покинула любовь, она не знала, чем бы заполнить душевную пустоту. Не было сил искать новое чувство, да и думалось, что после объятий Виктора другие покажутся не такими сладостными.

— Тебе пора простить его. Он сам себя винит больше, чем ты его, — Урсула мягко сжала руку Дианы, словно показывая ей ее неправоту.

— Я не могу, Урсула. Я не люблю его больше, — баронесса вздрогнула, от признания у нее забегали мурашки по коже.

— Неужели? — в ее голосе скользило легкое презрение, которое она уже не могла скрыть.

— Можешь осуждать меня сколько угодно, — процедила сквозь зубы Диана.

Диана уехала домой, когда золотистый закат напомнил о времени. Огненный шар медленно падал за горизонт, напоследок одаривав своим светом вершины вековых деревьев. Легкая позолота трогала пушистые верхушки сосен, будто бы это они касались неба, такого чистого, такого безгрешного. Ни облака сегодня не появилось на небосклоне, тень младых, весело шелестящих дубков стала спасительной.

Воздух наполнился вечерней прохладой, принесенной ветрами, где-то далеко шли дожди, но достанутся ли они Лондону? Жара опять надолго поселилась в городе, и все замечтали о ливнях, после которых миллионы цветов окружат старые дома, скрыв несовершенства столицы.

Урсула, накинув шаль на плечи, вышла на террасу; так она почти каждый вечер встречала Артура. Он приехал как всегда поздно. Ночное покрывало уже опустилось, раскинув пестрый орнамент; звезды сияли так ярко, что блеск казался каким-то зловещим, а может, их магия просто пугала, ибо они знают то, что простым смертным неведомо.

— Дорогая, — Артур заключил ее в объятья, нежно целуя в изгиб шеи.

— Как твой день? — свой обычный вопрос она задала, заранее зная ответ.

— Как всегда. Ты поговорила с сестрой? — они находились уже в доме; Беси, вешала в шкаф плащ и цилиндр.

Дом был огромем и не доведен до конца. Величественный холл ремонтировался, а проходы в другие части дома были пока закрыты. Планировка отдаленно напоминала Гарден-Дейлиас: те же плавные переходы между комнатами, то же легкое сочетание классики и современности.

— Да, все безнадежно, — проронила она.

— Это как так? — Артур вздернул бровь, не понимая уклончивого ответа.

— Она больше не любит его, — он закрыл лицо рукой, точно пытаясь этим жестом полного отчаяния помочь другу.

— О Боже...

— Да... — ей было самой страшно от этой мысли.

— Неужели ничем не помочь? — звучали страх и надежда одновременно.

Он видел каждую слезинку на ее ресничках. А может, еще есть шанс? Ведь Диана и Виктор любят друг друга. Неужели любовь не может стать сильнее гордости и обиды. Ведь умение прощать это и есть умение любить. А разве есть мир без любви и прощения? Все мы смертны, и все мы свершаем ошибки.

***

Октябрь 1929.

Этот день навсегда останется в памяти людей, ибо этот день разделил мир на «До» и «После». Все началось 24 октября 1929 года, на одной из бирж произошел обвал акций, и мало кто придал бы этому значение, если бы события не привели к мировой трагедии, принявшей катастрофические масштабы в «Черный понедельник» (28 октября) и «Черный вторник» (29 октября). 29 октября 1929 года — день биржевого краха Уолл-стрит. Точка отчета до следующей катастрофы.

В то время бюджет был привязаны к золотому запасу — без золота ты был никем. В то же время производство росло, количество товаров увеличилось многократно, производитель давал то, что хотело население. Но, когда денег стало меньше, чем товаров, что вызвало финансовую нестабильность, банкротство, невозврат кредитов, стоило на миг задуматься.

После Великой войны США не знало ни бед, ни голода, страна процветала, в отличие от искореженной войной Европы, которая медленно выползала из военного кризиса. Об этих темных годах будут вспоминать еще долго. Европа будет приходить в себя, как после долгого тяжелого сна.

В тот октябрь Европа жила беззаботно, она считала, что ее не затронут проблемы Америки, что это — временные явления. Люди будто не могли поверить в то, что скоро их жизнь превратится в кошмар. Обвал маленькой биржи, одной из многих, где надували финансовые пузыри, казался ничтожной крупицей в финансовом мире, но это было заблуждением.

Ах, если бы все знали, к чему это приведет. Если бы люди не были так глупы и беспечны, случилось бы это? История, как и жизнь, не знает сослагательных наклонений. Она не прощает ошибок, но наказывает не сразу, а спустя десятилетия или даже века. В любом событии можно найти великий замысел судьбы. Но разве не мы сами творим свою жизнь? Разве не мы обречены, блуждать по кругу, когда не знаем своего прошлого? В такие минуты мы не думаем о будущем, люди мелочны, они живут желаниями и порывами, здесь и сейчас, руководясь правилом, высказанным маркизой де Помпадур: «После нас хоть потоп!»

А как было с нашими героями? В тот октябрь — безоблачно. Они не понимали, куда ведет эта дорога. Путь к краху, если они не смогут удержаться в новом рушимся мире, — вот что их ждало. Крах надежд и прежнего мира, что принял их.

Примечание к части

Грин-Хилл — [1] — «Зеленый Холм».

>

Глава 22

Ветер изменяет форму песчаных барханов, но пустыня остается прежней.

П. Коэльо. «Алхимик»

Лето 1930.

Растянувшись на белых батистовых простынях, проведя по линии позвоночника любовницы, Виктор погрузился в глубокие мысли. Брак рухнул, бизнес испытывал трудности, с друзьями и сестрой постоянные ссоры, и вдобавок в его жизни появилась Ева Ранке. Эта милая тоненькая девушка с хитрыми, лисьими глазами не сразу привлекла его внимание. Раньше, на фоне Дианы, он бы не заметил ее. Теперь же они оба нуждались в утешение. Муж Евы не знал чувства меры и постоянно изменял ей.

Она терпела его пренебрежение и необузданные желания целых три года. Находясь на грани, она решилась на измену. В ее прелестной головке рождались одна за другой пагубные мысли, планы и неожиданно она встретила Виктора.

Мистер Ранке содержал небольшую юридическую кантору, занимаясь в основном гражданскими делами. Его жена была младше на двенадцать лет, детей он успел прижить от первого брака, поэтому Ева нужна была только для статуса. Он влюбил в себя много лет назад эту наивную девочку и сделал предложение, спасая тем самым ее семью от нищеты. А она из благодарности, не разобравшись толком, что он за человек, поспешила согласиться. Первые месяцы Ева не замечала безразличия, но, когда у нее открылись глаза, осознала, что за чудовище ее муж.

Она познакомилась с Виктором в цветочном магазинчике в рождественские каникулы, тот выбирал пышный букет белых георгин для супруги, а Ева покупала цветы для свекрови. После этого дня они часто встречались в этом же цветочном магазине. Ева сразу поняла, что Виктор хочет легкой романтики и мечтает заваливать возлюбленную подарками и признаниями. Он жил слишком долго без любви и женской ласки. С того времени, как Диана покинула его, Лейтон спал с другими женщинами всего пару раз, кровоточащее сердце медленно убивало душу, а эти прекрасные создания не могли заглушить боль. Диана вернулась, и почти на год Виктор стал отшельником, не позволяя себе никаких плотских удовольствий. Тогда-то в его жизни и появилась Ева.

— Ты уходишь? — спросила Ева, сладко потягиваясь в его крепких объятьях. Он снимал для них маленькую квартирку, где они проводили дни и ночи.

— Никто не заметит моего отсутствия в доме, — проговорил он, продолжая ласкать любовницу.

— Неужели все равно? — Ева приподнялась на локте, соблазнительно выпячивая губы для поцелуя.