Солнце в зените - Виктория Холт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герцог Глостер рассказал о своей приятной жизни в Миддлхэме, о чудесном сынишке Эдварде. Только одно омрачало его счастье, - тревога о состоянии здоровья Анны. Наравне с сестрой Изабель она страдала от слабых легких, что в некоторые дни делало для нее тяжелым дышать нормально. Ричард созывал лучших докторов, и те выразили уверенность в благотворности для герцогини пронизывающего и свежего северного воздуха, поэтому теперь он питает больше доброй надежды.
Эдвард повел брата посмотреть на новорожденного младенца Ричарда.
'Твой тезка, братец', - похвастался Эдвард. Ричард восхитился малюткой и, так как успел посетить юного принца Уэльского в Ладлоу по пути в Лондон, сумел заверить королеву, что ее сын здоров настолько, насколько вообще возможно.
Когда Эдвард заговорил с ним о предполагаемых боевых действиях, герцог лучился счастьем гораздо меньше.
'Подумайте о налогах, которые вам придется поднять, дабы собрать армию, способную хоть что-то сделать во Франции'.
'Я уже подумал об этом и о том, как получу деньги. С нами вместе будет Бургундия. Мы дадим Людовику сражение, и очень может статься, вернем все те земли, что потеряли в прошлые годы'.
'Вы уверены, что Бургундия не пожелает, дабы вы участвовали в битве с ней рядом?'
'Если пожелает', - ответил Эдвард, - 'то Карл будет разочарован. Давай, Ричард, готовься. Очень скоро я заставлю Людовика просить о заключении мира'.
'Сначала вам следует собрать армию'.
'Это я и намерен сделать', - парировал Эдвард, - 'причем такую, что при виде ее Людовика бросит в дрожь, и, кто знает, вдруг мы придем к некоторым соглашениям, - наиболее нам выгодным, - без дальнейшего кровопролития. Сражения не всегда выигрывают лучшие полководцы, Ричард. Иногда стратегия значительно важнее силы. Уорвик научил меня, что...'
Внезапно подумав о Уорвике, король замолчал...Действительно, не великий полководец, а гениальный стратег...человек, который мог обернуть поражение на поле брани в победу на поприще дипломатии.
Он постоянно вспоминал, чему Уорвик его научил, и в этом неизменно присутствовала доля печали. Следовало перестать думать о Ричарде Невилле, как о предателе, и сохранить в душе его образ учителя, так же, как и все те золотые правила, которые тот привил своему ученику.
Ричард ничего не ответил. Направление мыслей Эдварда было ему известно.
Король имел в виду именно то, что и сказал, объявив о личном участии в сборе денег и, очень скоро, отправившись в путешествие по стране. В каждом городке и в каждой деревне народ стекался послушать речи Эдварда и полюбоваться на его привлекательную внешность.
Население утверждало, - таким монархом можно было гордиться. Рыночные площади украшали флагами, обязательным среди которых являлся представляющий белую розу в центре сияющего солнечного диска. Белую розу в самом сердце солнца Йорков. Но личность короля затмевала великолепием любой символ.
Подданные ликовали, увидев Эдварда, их восхищали его привлекательность, любезные манеры, улыбчивость, готовность разделить с ними шутку, смех, раздающийся везде, где сюзерен появлялся, великолепные одеяния, созданные в соответствии с самым изысканным вкусом. Все это превращало Эдварда в короля, которым можно было гордиться.
И если он хотел денег, дабы с их помощью поставить французского монарха на колени, то ему следовало эти деньги получить. Если народу следовало поделиться, то не существовало никого, кто был бы достоин этого больше.
Эдвард посещал дома, - демонстративно, но так очаровательно, просил денег и, разумеется, получал их.
Среди прочего, имел место случай, о котором твердили потом многие годы, ибо он являлся очень типичным для происходившего в течение того путешествия по стране.
У вдовы с ограниченными средствами попросили двадцать фунтов, и она любезно их отдала. Женщина не являлась дурнушкой, и, чтобы выразить ей благодарность за готовность уступить его просьбе, король поцеловал дарительницу. Даму это восхитило, и она немедленно заявила о удвоении взноса, - первые двадцать фунтов выплачивались на ведение войны, второй заход шел для прекраснейшего в Англии мужчины.
Мало существовало тех, кто мог бы пуститься в путь по государству, прося денег, и его поездка завершилась бы победой, однако, план Эдварда удался, король вернулся еще сильнее любимым народом, чем был до отъезда. Люди полагали стоящей уплату денег, если взамен они добивались улыбки и дружественного обращения от подобного монарха, а в случае с хорошенькой вдовой, - еще и поцелуя.
В соответствующие сроки Эдвард уже находился в готовности пересечь Ла Манш во главе солидного войска. У него было пятнадцать тысяч латников, пятнадцать тысяч конных лучников и бесчисленное множество пехотинцев. Вдобавок к вышеописанному войску он снарядил и другое - поменьше, дабы отправить его в Бретань на помощь ее герцогу, которому Франция угрожала нападением. Имелись веские причины сделать сюзерена Бретани своим союзником, - там скрывался Джаспер Тюдор с племянником Генри. Джаспер являлся ведущим представителем лагеря ланкастерцев и, пусть при возвращении в Англию он обрел бы чересчур мало поддержки, Эдварду хотелось знать точное местоположение этой пары Тюдоров, чтобы в любое время, оставшись с герцогом друзьями, потребовать их выдачи.
Король ясно понимал, - такое число людей собралось под его стягами из-за надежды привезти домой хоть какую-то долю военной добычи. Они жаждали ограбить Францию. Тем не менее, у Эдварда были иные планы. Воевать с Францией - значило ввязаться в историю, похожую на потребовавшую урегулирования на протяжении почти ста лет. Все это время события оборачивались лицом то к одной, то к другой стороне, омываясь потоком крови и денег и, в конечном счете, завершившись можно сказать полным выходом Англии с территории Франции.
Нет, если Эдвард и хотел чего-то, то явно не войны. Он нуждался в определенном союзе, в определенном финансовом вознаграждении за предотвращение боевых действий...некоторые могли назвать это даже взяткой. Но все это было лишь частью обычной для полководца удачи.
Таким образом, если собранных им вместе людей уже изуродовали грядущие сражения, с Эдвардом все обстояло иначе. Почти казалось, что за его плечом стоит Уорвик. Монарху хотелось бы обсудить вопрос с Ричардом, но в том было что-то, что не одобрило бы подобный разговор. Риверс..? Мысль чудесная, Риверс
