Солнце в зените - Виктория Холт

поражал великолепием, своим присутствием церемонию почтил цвет столичного общества. Герцогу Кларенсу вменили в обязанность нести за гостем шлейф, а после мероприятия Эдвард отвел нового графа обратно в Вестминстер, где их ожидала с поздравлениями королева. Елизавета, прекрасная в пышном платье и в венчающей золотистые волосы короне, редко, когда чувствовала себя такой уверенной. Самое большое сожаление вызывало то, что рядом нет Жакетты, и матушка ничего из происходящего не видит.

Но королеву подстерегала еще одна трагедия. С наступлением декабря крохотной Маргарет стало заметно хуже, и одиннадцатого числа этого месяца, в возрасте всего восьми месяцев, она умерла.

Девочку похоронили в часовне Эдварда Исповедника. Таким образом, в течение года на Елизавету свалилось две смерти. Королева глубоко переживала потерю ребенка, но ее поддерживало знание о следующей беременности.

Эдвард горевал вместе с женой, но он, как и Елизавета, от души радовался сознанию, что в их семье можно ожидать еще одного мальчика. Пусть король и был удовлетворен уже имеющимся у него наследником, все равно - мечтал получить следующего. Юный Эдвард представлял для отца олицетворение счастья, однако монархи всегда стремятся знать, - случись что с первым, есть, по крайней мере, и второй сын.

Елизавета случайно вспомнила о Джейн Шор. Она не понимала, почему должна беспокоиться об одной из возлюбленных Эдварда, исключая упоминание девушки с долей тревоги матушкой во время их последнего серьезного разговора.

Разумеется, королева не станет говорить о ней с Эдвардом, но Елизавета обнаружила, что размышляет об удобном моменте, дабы обсудить с мужем пост капитана Кале. Она только недавно слышала, - больше ему ждать и не назначать Уорвику преемника нельзя.

Елизавета знала, почему Эдвард медлит. Мысли о назначении нового капитана напоминала ему о Ричарде Невилле. Казалось довольно странным, что, несмотря на все сотканные покойным графом интриги, король продолжал относиться к тому с любовью. Кому-то настроения Эдварда представлялись непонятными, но Елизавете они были ясны. Она знала о его преданности семье, лишь доказанной слабостью короля, - иначе Елизавета назвать это не могла, - когда сюзерен простил Кларенса. Между тем Джордж ждал случая предать брата снова. Королева понимала силу семейных уз, которые оказывались крепче прочего, но Вудвиллы трудились друг ради друга, тогда как брат Эдварда и часть его близких присматривали себе вознаграждение побольше.

'В ближайшем будущем вам следует назначить нового капитана', - напомнила мужу Елизавета.

Эдвард промолчал. Словно мысли его витали где-то далеко. Не рядом ли с супругой ювелира?

'Энтони хорошо вам служил. Он глубоко предан вам. Я задаю себе вопрос, если вы...'

Эдвард по-доброму улыбнулся жене. 'Он собирается согласиться', - подумала королева.

Его последующие слова чуть не сбили ее с ног. 'Пост капитана я уже пожаловал', - произнес король.

Елизавета взглянула на него в изумлении. Если бы пост был пожалован Энтони, она сразу же об этом узнала бы. Встреча с братом состоялась в тот же день.

'Я пожелал наградить им Гастингса', - продолжил Эдвард. 'Он был мне добрым другом...да и о должности мечтал'.

Гастингса! Ее врага! Елизавете оказалось крайне тяжело сдержать обуявшую ее ярость.

Из-за опасения выдать себя она даже не смотрела в эту минуту на короля, иначе запечатлела бы на его прекрасном и улыбающемся лице звонкую пощечину. Кале...для Гастингса, противника Елизаветы! Для человека, который составлял компанию Эдварду в приключениях с женщинами и толкал монарха на еще большее распутство.

Гастингс! Тот, кого Елизавета ненавидела. С данной секунды она станет ему злейшим из недругов.

Снова обернувшись к королю, молодая женщина улыбалась, всю горечь с ее лица стерло начисто.

Она вспомнила предупреждение Жакетты. Вероятно, теперь следует вести себя вдвойне осторожней.

Елизавета обсудила вопрос о назначении Гастингса на пост капитана Кале с братом Энтони. Он был лишь на год моложе сестры и, вполне возможно, являлся самым способным в их семье. Энтони удачно вступил в брак, приобретя, благодаря супруге, титул барона Скейлза. В качестве старшего сына после смерти отца он стал лордом Риверсом, а с восшествием на трон Англии сестры, начал быстро продвигаться по иерархической лестнице, что не мешало ему и далее наблюдать, как бы улучшить собственное положение. Монарх полностью подпал под очарование Энтони, свежеиспеченный лорд унаследовал свойственную Вудвиллам привлекательность и заставил заметить себя на турнирах, где неизменно рассматривался победителем.

Елизавета знала, насколько сильно Энтони настроился на историю с Кале, и догадалась о степени разочарования, должно быть, причиненной ему выбором Гастингса.

'Разумеется, Гастингс равно развратен, как и его сюзерен', - припечатал Энтони, понимая, что с сестрой подобные беседы безопасны. В кругу семьи Елизавета никогда не пыталась отрицать откровенных измен мужа, и Жакетта постоянно хвалила дочь за спокойное к ним отношение.

'Второй такой благодушной королевы в истории не отыскать', - любила повторять герцогиня. 'Как же мудро ты поступаешь, дочь моя. Твой взгляд на заигрывания Эдварда на стороне делает тебя в его глазах неотразимой'.

И она была права. Сварливую жену монарх терпеть бы не стал.

Его Величество всегда создавал впечатление готовности вознаградить Елизавету за правильное восприятие своего образа жизни, удовлетворяя ее просьбы до тех пор, пока они не пересекались с имеющимися у него планами. Вопрос о Гастингсе и о Кале был урегулирован задолго до намека королевы о желании пожаловать должность капитана конкретному лицу.

'Неужели нет способа лишить Гастингса милости Эдварда?' - спросила Елизавета.

'Они всегда были друзьями. Вместе бродили по ночным улицам Лондона и провоцировали друг друга на все более и более вызывающие приключения...еще до того, как на сцену вышла ты, сестренка'.

'Я хорошо это знаю. И в значительнейшей части ночных приключений короля обвиняю Гастингса. Он алчный мот и развратник'.

'Согласен, но Эдвард понимает его также прекрасно, как и остальные, однако, продолжает дарить своей дружбой'.

'Один другого стоит', - категорично подвела черту Елизавета.

Лицезрение сестры в подобном напряжении и опасение, что та способна выдать мучающие ее чувства перед королем, встревожили Энтони. Всем своим благосостоянием семья была обязана отношениям Елизаветы с Эдвардом, их направление ни в коем случае менять нельзя. Хотя нет, необходимость напоминать об этом молодой женщине отсутствует. Она равно