Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

выставках Берлина и других немецких городов было написано немало, однако еще предстоит исследовать, как эти выставки воспринимались детьми, которые, очевидно, посещали их вместе со своими родителями[687].

В дополнение к тому, что в семьях и школах вильгельмовской эпохи превалировали милитаристские ценности, захват колоний напрямую повлиял на производство игрушек в Германской империи[688]. Изготовители игрушек стали откровенно потворствовать колониальному вкусу немецких покупателей, подкрепленному старым интересом к экзотике. Появились новые виды игрушек, изображающие колониальные предметы Африки. В конце 1880-х годов, после военного захвата Германией заморских территорий, производители игрушек не просто адаптировали свою товарную линейку к новым имперским достижениям, но и извлекли из этого выгоду. Дети представителей среднего класса, имея в распоряжении разнообразные игрушки — оловянных солдатиков, фигурки животных, открытки, книжки, кукол с выраженными расовыми признаками, оптические приборы, — получили возможность реализовывать империалистические амбиции Германии, не выходя из своей детской. В это же время особое значение в семейном укладе среднего класса приобрело дарение подарков.

В конце XIX — начале XX века, приобретая наборы оловянных солдатиков, немецкие дети и их родители воспроизводили имперские нарративы о силе и господстве. Оловянные солдатики, «завоевавшие мир», появились еще в начале XVIII века. До того как стать детскими игрушками, они были вполне себе взрослым развлечением[689]. В раннемодерных оловянных фигурках Zinnfiguren (солдатиках и сценках военной жизни) из нюрнбергских и других мастерских и магазинчиков неизменно отражались все последние достижения Германии. Не стали исключением и солдатики, сделанные по образцу колониальных и имперских войск[690].

В коллекции игрушек Городского музея Берлина хранится набор солдатиков, выпущенный приблизительно в 1900 году. В этих колониальных солдатиках легко узнать Schutztruppe — колониальные войска Германской Юго-Западной Африки, в серой униформе с характерными широкополыми шляпами. На одной из этих фигурок пальмовый лист за пушкой выдает экзотическое, африканское место действия. Все было устроено так, чтобы подобные мальчишеские игрушки имели выраженный образовательный и политический характер. Разыгрывая воображаемые сражения, мальчики должны были научиться основам военного дела, освоить Tugendkatalog, «перечень добродетелей», весьма отличный от того, который предъявлялся девочкам[691]. В наборе из Городского музея Берлина оловянные солдатики (марширующие и нападающие бойцы) стоят в позах, демонстрирующих их готовность поразить африканских врагов, которые тоже часто присутствовали на игрушечной сцене.

Ил. 12.1. Колониальные оловянные солдатики: германец и африканец. Производитель неизвестен. Ок. 1900

Одна фигурка (ил. 12.1) изображает бой лицом к лицу между африканским «воином» и германским Schutztruppler. У германца есть сабля, которой он насмерть зарубает противника. Всем, кто покупал в то время эту игрушку, был очевиден ее смысл. Она должна была внушать мысль, что победа более дисциплинированных и «цивилизованных» германцев над местным населением неминуема. Эта мысль — часть бытовавшего стереотипа о том, что жизнь местного африканского населения связана с хаосом и беспорядком[692]. Хотя эти империалистические наборы предназначались детям, они откровенно пропагандировали идею власти и доминирования сражающихся германских солдат. Сегодня нам сложно установить, насколько послушно дети Германской империи отыгрывали родительские нарративы о немецком господстве. Вполне возможно, что кому-то из них больше нравились фигурки африканцев, а не фигурки германцев. А кто-то, вероятно, позволял африканским бойцам разбить солдат Schutztruppe.

Растущее влияние колониализма вильгельмовской эпохи отразилось в появлении еще одного вида игрушек массового производства — фигурок животных, Massetiere. Их лепили из мастики, в состав которой входили опилки, каштановая мука, гипс, каолин и клей, а затем расписывали от руки. Подобная техника восходит к старинному способу изготовления игрушечных животных и миниатюр. Примером могут служить оловянные обезьянки, которых в 1780 году делал нюрнбергский игрушечный мастер Иоганн Гильперт. Такие фирмы, как Lineol и Hausser Elastolin, выпускали очень популярные реалистичные фигурки диких животных Африки[693].

Для этих фирм была настолько важна достоверность, что для фигурок фирмы Lineol скульптор Альберт Каазман использовал в качестве моделей животных из Берлинского зоопарка[694]. До недавнего времени исследователи недооценивали влияние, которое оказала широкая доступность этих игрушек на представление буржуазии о нормативной детской игре, — влияние, которому, несомненно, дал толчок германский колониализм. К началу XX века звериное царство Африки завоевало себе постоянное место в комнатах немецких детей.

Также в Городском музее Берлина хранятся образцы игрушек, которые предназначались для знакомства ребенка с дикой природой Африки посредством игры. Зоологическое лото (Zoologisches Lotto) продавалось в качестве «развлекательной и образовательной салонной игры». В набор входило несколько картонных силуэтов. Один из них представлял собой Африку: на нем был египетский храм, река, две пальмы и темнокожий человек с копьем. На этой картонке ребенок должен был разместить восемь маленьких карточек, на которых были изображены африканские животные: гориллы, жирафы и зебры. На дополнительной картонке помещалось стихотворение с вопросом о том, какого животного не хватает, а на маленьких карточках с одной стороны был написан ответ, а с другой — нарисовано соответствующее животное. К примеру, на одной карточке читаем: «Как называется лошадь с тигриной шкурой? Это пугливая и шустрая зебра»[695]. Известна еще одна зоологическая игра — Zoologisches Quartett-Spiel, игра на трех языках для четверых участников. Цель этой игры — расширение словарного запаса. На сорока восьми карточках было написано по четыре наименования животных, относящихся к различным категориям: «африканское животное», «европейское животное», «птицы», «морское животное» и т. д. Все эти слова дублировались на немецком, французском и английском. На каждой карточке было изображено лишь одно из животных каждой категории, и ребенок должен был спросить других игроков, нет ли у них недостающих животных, но только не на немецком, а на английском или французском. В инструкции объяснялось, что «в игре ребенок учит новые слова иностранного языка», а также запоминает названия животных, живущих в разных уголках мира[696]. В этих игрушках на животную тематику игра соединялась с дидактическим материалом о диких животных Африки. Можно сказать, что помимо очевидной образовательной задачи (научить ребенка запоминать название и внешний вид незнакомых животных) подобные игрушки были ответом на культурно-политические импульсы. В самом деле, в эпоху, когда охота на крупного зверя считалась привилегированным занятием, знание о такой «охоте» позволяло ребенку косвенным образом участвовать в колониальном проекте. А имея информацию о сокращении популяций отдельных видов, дети даже могли участвовать в зарождающемся движении в защиту окружающей среды[697].

В Германской империи, как и в остальных странах Европы и Северной Америки, отдавали предпочтение гендерно дифференцированным игрушкам. Взрослые полагали, что игрушки на военную тематику, вроде оловянных солдатиков, больше подходят мальчикам, а для девочек выбирали эквиваленты в виде