Дизайн детства. Игрушки и материальная культура детства с 1700 года до наших дней - Коллектив авторов -- Искусство

их купили или привезли из Великобритании. Модель, будучи отправной точкой для сравнения, дает нам возможность задуматься о естественном пейзаже колониальной Новой Зеландии, в том числе о растущем городе Нельсоне. Кроме того, покупные шаблоны являются образцами явной товаризации и развития игрушечной индустрии. Мы можем видеть, какая идеология и педагогическая мысль доминировала в колониальную эпоху. Хотя до недавнего времени музейные кураторы, как правило, не обращали внимания на предметы, сделанные детьми, они являются важными артефактами социальной истории и, возможно, дают нам прямой доступ к жизни детей прошлого, их внутреннему миру и личному опыту. Большинство экспонатов, находящихся в музеях и частных коллекциях, отражают взрослую ностальгию, эстетику и передовые технологии игрушечной индустрии — или же общие принципы коллекционирования (а иногда и то и другое). В отличие от этих экспонатов предметы, сделанные детьми, такие как модель Сакстонов, тесно связаны с живым опытом детей поселенцев. Это непосредственный пример того, как дети проводили свободное время, какой творческий выбор совершали и с каким материальным миром сталкивались. Я настаиваю, что подобные объекты вполне пригодны для исследования, ведь они делают детей видимыми в исторической перспективе, дают возможность заглянуть во внутренний мир ребенка, соприкоснуться с уникальным опытом ребенка, с тем, как день за днем протекала его жизнь.

Джейкоб Золманн

12. ИГРУШКИ ДЛЯ ИМПЕРИИ?

МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ДЕТЕЙ ГЕРМАНИИ И ГЕРМАНСКИХ КОЛОНИЙ В ЮГО-ЗАПАДНОЙ АФРИКЕ В 1890–1918 ГОДАХ

В начале XX века в среде немецкой аристократии и буржуазии главным элементом детской одежды для торжественных случаев стала матроска. Объединение Германии произошло не так давно, в 1871 году, и император Вильгельм II (годы царствования — 1888–1918) вел амбициозную политику по превращению Германской империи в великую «мировую державу». В годы его правления матроска стала символом воодушевленной поддержки имперского флота и колониализма, символом семейной гордости быть частью возрождающейся нации[678]. Эти настроения также повлияли и на образование немецких детей в школе и дома. Мир колоний, расширяющихся за пределы Европы, привнес в материальную культуру новые объекты. В 1890 году министр образования Пруссии Густав фон Госслер объявил следующее: «Теперь, когда наши глаза открыты… когда мы видим колонии перед собой; все теперь говорит о том, что так или иначе мы преодолеем барьеры, сдерживавшие нашу систему образования»[679]. И действительно, поколение детей, выросших после объединения Германии, жило в более открытом мире, чем поколение их родителей. Это был мир, в котором открывались глобальные перспективы, широкие экономические и политические возможности.

В этой статье я хочу подробно остановиться на том влиянии, которое оказывали на детские игрушки конца XIX — начала XX века германский империализм и колониализм. Я покажу, что комнаты немецких детей явно или неявно наполнялись имперскими фантазиями, а также идеями о германском господстве и «покорении» народов Африки. В частности, в детских игрушках часто появлялись элементы экзотизма, что заметно по оловянным солдатикам, книжкам и наборам фигурок животных, которые пополнились африканской фауной[680]. Во второй части моего текста вслед за исследованием игрушек, испытавших влияние колониализма, я представлю анализ кейса материальной культуры детства германской колонии в Юго-Западной Африке (современной Намибии).

Несмотря на то, что Германия поздно присоединилась к «драке за Африку», ее конкуренция с Великобританией за территорию и торговые и морские базы по всему миру принесла свои плоды. В 1884–1885 годах были захвачены колонии в Африке (Того, Камерун, Восточная и Юго-Западная Африка) и в Океании (Новая Гвинея, Маршалловы острова в 1884–1885 годах и Западное Самоа — в 1900-м). Территория Юго-Западной Африки, которая принадлежала Германии, была расположена между Капской колонией Британии и португальской Анголой. Большей частью эта земля представляла собой пустыню (к примеру, там находилась пустыня Намиб) и полупустыню. Но несмотря на отсутствие дождя и пересыхающие реки, считалось, что именно эта германская колония станет домом для тысячи фермеров. Главной целью германской администрации было превратить Юго-Западную Африку в «страну белых людей», по аналогии с политикой соседней Капской колонии[681]. Поскольку и власти, и поселенцы всеми силами стремились заселить землю немецкими семьями, то в самом центре их колониальных замыслов оказались дети и детство. Для немецких поселенцев произвести на свет новое поколение белых колонистов было настоящим патриотическим долгом. Этот идеальный образ немцев, рожденных и выросших в колонии, возник полностью под влиянием педагогической мысли немецкого среднего класса. В качестве отправной точки моего анализа я возьму историю трех детей чиновника Пауля Рорбаха и его жены Клэр, которая была учительницей в Виндхуке, столице Юго-Западной Африки.

«Драка за Африку» и производство игрушек в Германской метрополии

Однако непосредственный захват колоний и тщательное научное изучение неевропейской дикой природы не были первопричиной того, что германские производители стали выпускать игрушки, в частности наборы фигурок животных, с экзотическими и «первобытными» мотивами и «туземные».

Еще за несколько веков до начала «драки за Африку» в европейском искусстве появились изображения неевропейской дикой природы, в том числе и Африки: обезьян, львов, слонов. Позже по их образцу стали делать игрушки в виде животных[682]. В течение XIX века, по мере того как через энциклопедии, журналы и регулярно выходившие в газетах отчеты путешественников распространялась точная информация об африканских животных, «экзотические» игрушки становились все более похожими на настоящих зверей. Позже историки назвали это явление «массовым интересом к неевропейскому миру среди немцев, живущих даже в самых отдаленных уголках Германии»[683]. Покупая игрушечных животных, взрослые удовлетворяли свое любопытство, свою тоску по всему «невиданному», «чужеземному» и «авантюрному». Те же чувства, как мне кажется, вполне могли разделять их дети. Кроме того, возник новый вид игрушек-пазлов: раскрашенные от руки деревянные кубики, которые складывались в точное изображение какой-нибудь африканской птицы, например страуса. Это также показывает, что в детских стало появляться все больше образов неевропейской дикой природы[684]. Едва ли случайно то, что известный фортепианный цикл «Детские сцены» Шумана начинался с пьесы «О чужих странах и людях»[685]. (Цикл был написан в 1838 году, но оставался популярен на протяжении всей вильгельмовской эпохи.)

С началом «драки за Африку» в 1870-х годах научный и массовый интерес к флоре, фауне, географии и народам африканского континента достиг у немцев своего апогея. В значительной степени это повлияло на то, как родители и педагоги стали представлять широкий колониальный мир своим детям. После захвата колоний в 1880-х годах в учебниках появились разделы, в общих чертах описывающие германские завоевания в Африке. На картах «Германией» были теперь помечены некоторые части Африки и Тихоокеанского региона[686]. Хотя о колониальных