Что знают мои кости. Когда небо падает на тебя, сделай из него одеяло - Стефани Фу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новый год я начала с работы на кинофестивале Санденс в Юте, где мне предстояло показать одну из своих радиоисторий. В Юте я собиралась встретиться со своей лучшей подругой детства, Кэти, и в полной мере насладиться природой – горячие источники, может быть, лыжи… Я надеялась, что эта поездка станет символом наступающего года: приключения вместо страха, дружба вместо одиночества, успех вместо самобичевания.
Я направлялась по терминалу Delta к самолету и вдруг почувствовала острую резь в животе. Боль была настолько сильна, что я замерла на месте, опершись на свой чемодан на колесиках. У меня была менструация, но боль была другой, такой резкой, словно кто‑то вонзил в меня гарпун и с каждым шагом тянет его на себя.
Во время поездки боль то стихала, то нарастала. При ходьбе мне было больно, в горячих источниках становилось легче. По возвращении я отправилась к гинекологу. Она заказала анализы крови, провела ультразвуковое исследование – надо сказать, довольно неприятное. А потом усадила меня за стол и деловито сказала:
– Что ж, похоже, у вас эндометриоз.
– Что? А что это такое?
– Слизистая, выстилающая матку, начинает разрастаться наружу. Она окружает ваши фаллопиевы трубы, всю область таза, иногда затрагивает кишечник или мышцы спины. Понять, что это такое, без операции невозможно. И лечения нет. Только обезболивающие или, возможно, гормоны, способные затормозить агрессивный рост. Если состояние будет ухудшаться, придется делать операцию и удалять разросшиеся ткани, но мы постараемся без этого обойтись.
Я сразу же подумала о своем диагнозе.
– У меня комплексное ПТСР. Это может быть причиной?
– Эндометриоз случается у каждой десятой женщины. Довольно распространенное заболевание. Ничего особенного. О психических проблемах беседуйте с психиатром, не со мной.
Ее прямота меня обескуражила, хотя я слышала подобное и раньше: «Поговорите с психиатром. Ваш разум никак не влияет на ваше физическое здоровье». Хотя я знала, что это не так, мне не хотелось терять драгоценные минуты общения с врачом на лекцию о влиянии травмы на мозг и физиологию тела.
Доктор сказала, что менструации будут становиться все более болезненными. У меня и без того были проблемы, но носили они психологический характер. У меня долгое время было агрессивное предменструальное расстройство – в течение недели перед менструацией я испытывала злость и депрессию. А теперь к этому добавится еще и физическая боль? Доктор сказала, что для замедления прогрессирования эндометриоза можно вовсе прекратить месячные.
– Как это можно сделать?
– С помощью таблеток, – доктор что‑то набирала на компьютере, не глядя на меня.
– Постойте, но у меня аллергия! Я принимала ряд препаратов, и у меня начиналась такая сыпь, что после нее оставались шрамы! – возразила я.
– А спираль? Здесь написано, что у вас медная спираль. Вы не пробовали «мирену»?
– От «мирены» у меня депрессия, – спокойно ответила я. – Я два месяца была на ней и уже подумывала о самоубийстве. Может быть, просто удалить спираль? Может, это поможет?
– Бесполезно. В меди нет гормонов, и это ничего не изменит. Впрочем… Хорошо – тогда, полагаю, нам придется стимулировать раннюю менопаузу. Я выпишу вам «лупрон» – у вас начнутся приливы, перепады настроения и все такое, но менструации прекратятся.
Ее тон выводил меня из себя. Словно в этом не было ничего особенного.
– Подождите! – воскликнула я, напрягая разум.
Я испробовала все методы контрацепции, и все повергали меня в депрессию. Но менопауза на двадцать лет раньше времени тоже не способствовала психическому здоровью. Решение казалось невозможным: чему следует отдать приоритет – здоровью физическому или психическому? Но я знала, что они тесно взаимосвязаны. Если пострадает здоровье психическое, то и физическому будет несладко. Следует ли мне отказаться от лекарств и терпеть боль, которая, несомненно, повлияет на мое психическое здоровье? Или таблетки улучшат физическое состояние, но погубят мою психику?
– У меня есть выбор? Не следует ли что‑то сделать? Разве нет другого выхода?
– Если вы не будете принимать лекарства, боль будет усиливаться и станет невыносимой, поверьте, – доктор улыбнулась. – Многие мои пациентки не могут думать ни о чем, кроме боли. Это не сделает вас счастливее.
– Допустим, – сдалась я. – Как‑то я пробовала «НуваРинг» – депрессия была, но не настолько сильная, как от гормонов. Если это единственное, что можно сделать…
– Именно! Отлично! Я выпишу вам рецепт.
– Похоже, вы не понимаете. Это совсем не отлично. Мне очень грустно, – сказала я, ежась в ее холодном, сером кабинете.
– Если у вас начнется депрессия, я выпишу вам «золофт», и все будет в порядке, – радостно ответила доктор и умчалась к следующей пациентке.
Ноги у меня дрожали от подобных новостей, поэтому я поехала домой на такси, по пути изучая статью «эндометриоз» в Интернете. Одно исследование показало, что у женщин, перенесших детскую травму, это заболевание развивается на 80 процентов чаще.
Еще бы.
В нашем обществе ПТСР считается мужским состоянием, и в этом заключена большая сексистская ирония. Это болезнь воинов, помрачение разума, которое следует заслужить боями в опасных заморских пустынях или джунглях.
Но реальная статистика показывает обратное: ПТСР у женщин встречается вдвое чаще, чем у мужчин. Десять процентов женщин страдают ПТСР – и всего четыре процента мужчин. Но даже после начала движения #MeToo, подтвердившего реальность женской травмы, лечение этого состояния не считается важным. ПТСР у женщин бледнеет в сравнении с ПТСР солдат. И так было всегда.
В книге «Травма и исцеление» Джудит Герман утверждает, что, хотя женщины сыграли видную роль в развитии современного психоанализа, нашу боль всегда презирали и игнорировали. Нулевым пациентом разговорной терапии была Анна О., пациентка пионера психоанализа Йозефа Брейера. Именно она позволила понять, что травма может вызывать психическую болезнь. Зигмунд Фрейд первым выдвинул гипотезу, что женская «истерия» проистекает из сексуального насилия в детстве, но быстро отказался от этой теории, поняв, что в богатом венском квартале, где он практиковал, процветают сексуальные хищники и педофилы1.
Спустя сто лет наше научное сообщество все еще пытается замести женскую травму под коврик. До недавнего времени ученые, исследовавшие влияние ПТСР на мышей, использовали только самцов. Но, начав исследования на самках, ученые обнаружили, что они реагируют на удары током иначе2. Если самцы замирали, то самки начинали метаться и искать выход. Отсутствие научных исследований женщин очень важно, поскольку ПТСР у мужчин и женщин проявляется по-разному.
Мужчины с ПТСР чаще проявляют гнев, паранойю и преувеличенные реакции. Женщины же чаще уклоняются и испытывают расстройство настроения и тревожность. Сосредоточиваются на урегулировании своих эмоций, тогда как
