Двойной без сахара (СИ) - Горышина Ольга

— Я засек время.

Джеймс Джойс виляла хвостом. Я вновь поправила волосы.

— У меня глаза щипит. Надо умыться.

— Тебе без косметики лучше. Правда.

Мы пошли рядом. Собака побежала вперед.

.— Ну… Едешь?

Мой ответ перебил телефон.

— Какая нетерпеливая у тебя племянница! — улыбнулась я, уже решив не расстраивать ребенка. Я еду ради обиженной девочки и мира в семье, и ради Килларни.

— Твою ж мать! — заорал Шон в трубку, и я аж подскочила. — Твоя дочь не в силах пять минут подержать язык за зубами? Мона, ты дура, скажи? Нет! Нет! И еще раз нет! Я ничего от тебя не скрываю. Слушай, позвони Падди, если не веришь. Ты будешь первая, кто об этом узнает, обещаю. Не веришь, да? Тогда я скажу тебе правду.

Шон подмигнул мне, и я перестала слышать собственное сердце.

— Я наконец-таки решил научиться рисовать и мне не хотелось бы из-за твоих детей пропускать уроки. Не устраивай только королевского приема, ладно? Во всяком случае, не завтра. За тебя это сделает Оливер Планкетт. И вообще, Мона, я еще не дошел до коттеджа.

Теперь я, не скрываясь, размазала под глазами тушь, но уже от смеха.

— Мона, дай мне хотя бы десять минут. Я не спринтер.

Шон вновь спрятал телефон в карман и прислушался:

— Не звонит. Значит, у тебя есть десять минут передумать.

— Кто такой Оливер Планкетт?

— Лучший паб в Корке. Жаль, рагу там не такое вкусное, как у Мойры, но это можно будет исправить пивом.

— Ты так складно врешь, — попыталась я успокоиться. — Надеюсь, хотя бы про уроки ты сказал правду?

— Я не сказал ни слова неправды. Меня спросили, серьезно у меня с тобой, я ответил — нет. Разве я солгал?

Я еще раз потерла глаза.

— Пойдем паковать карандаши, — бросила я и побежала к замершей в отдалении собаке.

— Лана! — Шон догнал меня и схватил за руку. — Прости, что я разозлился. Больнее всего бьют люди, которых сильнее всего любишь. Йона всегда была для меня идеалом. Красивая, умная, всегда знающая, как и что надо делать. Не то что ее младший брат. Наплевав на всех, она закончила Тринити Колледж и нашла хорошую работу, прекрасного мужа, не погрязла в детях, хотя родила троих…

— Шон, — попыталась я остановить очередной поток сознания.

— И я не могу без слез смотреть на Мону. Сколько раз я просил Йону образумить ее, но меня вечно посылали — твоя сестра счастлива. Но я же вижу, что это не так. Я уже и не вспомню ее без живота или висящего на груди младенца.

— Шон, — я сжала его руку. — Кто-то находит счастье в детях. Может, Йона права…

— Послушай, если после Корка ты не вступишь в ряды «без детей», то я очень удивлюсь.

— А это тебя волновать не должно, — постаралась я улыбнуться как можно открытее.

— И все же волнует…

— У меня на детей иммунитет, — не выдержала я слишком пристального взгляда.

— Ты забыл, кто я?

Теперь он замолчал на несколько длинных секунд.

— Если ты не о постели, то скорее всего о работе. Но ты ведь больше не работаешь, значит…

— Шон! Ты опять?!

— Так мы ж не в церкви! — Он вырвал руку и стиснул мне плечи. — И пока не в доме Моны. Сейчас можно не только говорить…

Он почти поцеловал меня, но я сумела увернуться.

— Шон, Джеймс Джойс подсматривает.

— А я так и не решил, кого к кому она ревнует…

— Шон, возвращайся с собакой домой. Мне нужно время, чтобы собраться. Я не хочу, чтобы она торчала на улице.

— У тебя будет стимул поторопиться, — Шон отпустил меня. — Я немного разбираюсь в женщинах. Я вырос с тремя идиотками под боком.

— Конечно, они же не уходят из дома без спроса с одним рюкзаком.

Шон промолчал.

— Нет, они предупреждают по телефону, что не вернутся. Ладно, я отведу собаку и вернусь с рюкзаком. Он походный, так что туда прилично вещей влезет.

— Шон, ты можешь хотя бы минуту побыть серьезным?

— Нет, не с тобой. С тобой я хочу насладиться несерьезными отношениями. Серьезной будешь со своим Эриком. Я для серьезных отношений не подхожу. Джеймс Джойс, ко мне!

Собака в этот раз подчинилась сразу. У нее с мистером Муром очень серьезные отношения. А у меня впереди очень серьезный разговор с Лиззи — предстоит объяснить, что я забыла в Корке. Хотя, если мы пробудем там меньше недели — а сколько я смогу торчать в чужом доме? — Лиззи ничего не узнает. Так и будет. Так и будет. Все равно никаких сообщений, ей сейчас не до меня. Значит, и я могу посвятить себя чему-нибудь другому, кроме Шона, конечно, — например, его племянникам.

Я быстро умылась и заодно почистила зубы — как только дети могут днями не вспоминать про чистку зубов! Теперь взять только самое важное — теплую кофту, больше я свитер Шона не надену! Карандаши, маркеры и альбом, чтобы было чем занять детей. И… Где Шон? Уже можно было раз двадцать сбегать туда-обратно.

— Я отвел собаку к Мойре, — Шон опустил глаза и протянул мне рюкзак, — чтобы она не подглядывала.

Я запихнула в него одежду, будто набивала подушку.

— Не злись, — Шон отобрал рюкзак и, высыпав все на кровать, принялся аккуратно складывать мои вещи. Я отошла к стене и уставилась ему в спину. Где же у тебя кнопка переключения с озабоченного подростка на нормального мужика?

— Я хочу выехать пораньше, чтобы успеть с утра погулять в Бларни и приревновать тебя к камню.

— К какому камню?

Шон обернулся и сел на кровати, чтобы затянуть рюкзак.

— Ради которого я везу тебя в Корк, ты чего?!

А я чего?! Я понятия не имею, зачем ты на самом деле везешь меня туда, но ты все равно не скажешь правду.

— Ты не знаешь про камень? Это же магический камень, дарящий красноречие всем, кто его поцелует. Ну, некоторые верят, что он дает нечто иное…

Как порой хочется размазать эту гадкую улыбку по его лицу.

— Мне нечто другое не нужно.

— Еще как нужно, еще как нужно… — И тут он радостно сжал кулак. — У меня вновь получилось заставить тебя покраснеть! Какая же ты красивая в гневе!

Я постаралась не улыбаться.

— Я не злюсь. Я уже привыкла к твоим дурацким шуткам. Лучше сам его поцелуй.

— Непременно, — Шон нисколько не смутился. Он спустил рюкзак на пол и остался сидеть на кровати. — А тебя я отведу к колодцу желаний. Если бы ты хотела, а я бы мог, у нас бы что-то, возможно, и получилось.

Я присела подле рюкзака и взяла руки Шона в свои:

— Шон, не надо относиться к этому так серьезно. Давай попытаемся побыть просто друзьями, — Я провела рукой с кольцом по его шершавой щеке. — Мы только портим все, понимаешь?

— Понимаю, — он поймал мои пальцы в свою широкую ладонь и сильнее прижал к щеке. — Но ведь всегда есть это «а вдруо>…

Моя рука легко выскользнула из-под его. Я встала и прошла в ванную за щеткой. Она оставалась мокрой, я стряхнула ее и забрызгала зеркало. В моей душе тоже шел дождь. Как и на улице. Я уже слышала его шаги на крыше.

— Надевай куртку и бери зонтик, — скомандовал Шон, снимая с плеча рюкзак. — Я уже проверил двери. Осталось только вынести мусор.

Я кивнула, протянула ему гигиеническую сумочку и не стала возвращаться, чтобы поправить одеяло, которое он примял. Оделась, перекинула через плечо сумку с карандашами и раскрыла за порогом зонтик. Овечки радостно приняли на себя крупные капли дождя.

— Так что там с горячей водой у Мойры? — спросила я Шона, когда тот юркнул ко мне под зонт.

— Ничего, все у нее хорошо. Ты забыла, кто я? — Нет, это я прекрасно помнила.

— Она ж выросла на ферме, мать всю жизнь так мыла посуду, по-другому Мойра не умеет.

— А набрать из крана в тазик никак?

— Вода в кране не такая горячая. Не смейся! Мы тоже во многом еще те придурки. Просто не замечаем за собой.

Да, зато в других мы прекрасно видим дурость. С камнями и колодцами. Во мне есть желание, только я до сих пор не поняла, каково оно — прижаться к тебе или оттолкнуть?

Глава 32 "Сложение в столбик"

— You’re driving me daft, so you are.