Двойной без сахара (СИ) - Горышина Ольга

Мойра коснулась плеча Шона и заглянула в глаза:

— Он так серьезно разбился?

— Не думаю. Иначе Йона была б уже здесь и придушила меня голыми руками. Но в Корк он не едет. И Майкл из солидарности решил остаться с братом. Так мне сказали, но я знаю, что это их мать не пустила, потому что больше мне не доверяет.

— Шон… — Мойра провела ладонью по его плечу, но Шон скинул руку старухи.

— Мойра, не надо. Не надо меня успокаивать! Ты просто не знаешь мою психованную сестру. Она и Мону попыталась накрутить. Та, правда, ее послала, как всегда, но буча поднялась. Кейтлин завалила меня слезными сообщениями, что все равно хочет ехать, но я не поеду только с ней и Дерри, потому что эти двое сожрут друг друга. Короче, там вопли, крики, слезы… А виноват во всем Шон.

— Ты не едешь в Корк? — выдохнула Мойра, а я наоборот затаила дыхание. Только не это, только не это…

— Еду, но без велосипеда. Я должен дать крольчихе чуток передохнуть. Но я ума не приложу, что делать с этими двумя обормотами столько дней. Чему там тебя учили на курсах? Как заставить дикарей вести себя по-людски, не применяя грубой физической силы?

Мойра с сочувствуем улыбнулась:

— Столько воды утекло, — и ко мне повернулась. — Вот же у тебя учитель. Что ж ты Лану не попросишь помочь, — повысила Мойра голос, но Шон резко оборвал ее:

— Я просил уже мисс Донал, но она ни в какую не соглашается ехать со мной в Корк.

Теперь оба смотрели на меня. Хорошо, я сидела, а то бы ноги подкосились. И не скажешь теперь про отсутствие физподготовки.

— У меня много работы, — отчеканила я.

— Лана, это же Корк! — возмутилась Мойра. — Как можно отказываться?!

— Ну и что, что Корк?! — Господи, всякий кулик хвалит свое болото!

— Кто не видел Корка, тот не видел Ирландии, — Мойра уселась напротив и принялась сверлить во мне взглядом дырку. — А Килларни, это же красота неописуемая. Туда можно поехать на машине и гулять, гулять, гулять… А у замка Росс можно взять лодку, ведь так, Шон.

Тот кивнул, глядя в пол. Что там сейчас в его глазах, раз он от меня их прячет?

— Возьмете детей и поедите. Они при тебе, Лана, будут смирным, так ведь, Шон?

— Эти монстры не будут смирными. Брось, Мойра, — Шон скрестил руки на груди.

— Лане надо рисовать, а не вытирать сопли чужим детям. Я справлюсь. Если нет, прибью их с чистой совестью. Минус два, крольчиха и не заметит. Родит себе еще.

— Шон, — Мойра произнесла его имя так, что тот сразу поднял голову. — Мне не нравится, что ты таким тоном говоришь про сестру.

— Мне тоже много чего не нравится! — Шон хотел ударить по стене кулаком, но испугался своей разрушительной силы и коснулся обоев ладонью. — Мне не нравится, во что она превратилась. Во что превратил ее муженек! Какого черта она рожает ему шестого?

— Шон, это не твое дело! — попыталась не повысить голос Мойра, но у нее не получилось.

— Мое дело, Мойра! Мое! Она моя сестра!

Шон выскочил на улицу, шарахнув дверью. Мойра осталась сидеть. Я не знала, что делать. Меньше всего мне хотелось бежать за Шоном. Если он ушел насовсем, я вернусь в съемный дом. Но тут Джеймс Джойс напомнила о себе, положив мне на колени морду. Придется вести ее домой. Или можно оставить на ночь у Мойры? Что скажет хозяйка, то я и сделаю.

— Лана, — я взглянула в каменное лицо Мойры. — Пожалуйста, поезжай с ним. Иначе он переругается там со всеми, а у него никого больше нет.

Что Мойра скажет, то я и сделаю. Точно гадание по книге. Только что я открыла: классическую драму или бульварную романтику?

— Хорошо, я поеду в Корк, — ответила я чужим голосом.

Мойра протянула ко мне руки и пришлось поднять свои с колен и сжать сухие пальцы доброй бабушки. Сколько боли читалось в ее взгляде. Она знает о Шоне много больше, чем знаю я. Может, потому она его и любит, а я с трудом выношу его общество и еду из жалости. Или скорее из любопытства. Пусть будет последнее — мы играли в сувенирные карты с видами Ирландии. Я действительно ничего еще на острове не видела, кроме полей и тракторов.

— Джеймс Джойс, ко мне!

Шон чуть приоткрыл дверь и поманил собаку. Та нехотя пошла к хозяину, но на пороге обернулась и завиляла хвостом, спрашивая, а ты идешь с нами? А я?

— А как же я? — спросила я, не размыкая с Мойрой рук.

Шон переступил порог, но двери не закрыл. Лицо его оставалось по-прежнему суровым.

— Можешь оставаться, — Шон пригвоздил меня к стулу тяжелым взглядом. — Но, если хочешь, я тебя провожу.

Хотелось спросить — куда? Но при Мойре я не могла задать подобный вопрос. Поставил ли он точку в наших отношениях или решил дать мне выбор, где провести последнюю ночь: у него или дома? А почему последнюю? Он не сказал, что уезжает прямо завтра.

Мойра отпустила мои пальцы, и я шагнула к радостной Джеймс Джойс. Эмоции Шона я не смогла оценить до самой калитки. Но после того, как он шарахнул ею, как ненормальный, я почти решилась остаться здесь, чтобы расписать Мойре почтовый ящик, хотя не была уверена, что почтальон хоть раз сюда приезжал. По такой тропе на его велосипеде не проехать.

Шон шагал со скоростью велосипеда, и мы с Джеймс бежали следом.

— Шон!

Он остановился, как вкопанный, но не обернулся. Собака замерла подле моей ноги.

— Ну, что ты меня постоянно боишься? Я хоть раз тебя ударил?

Я не сразу поняла, к кому обращены слова. Джеймс Джойс собачьим вздохом засеменила вперед и лизнула хозяйскую руку. Он потрепал ее за ухом.

— Шон!

Он обернулся. Я сделала к нему шаг, второй, третий. Шон принял меня в свои объятья и сжал так, что в спине что-то хрустнуло, но я не отстранилась. Шон уткнулся носом мне в плечо и даже не пытался гладить. Лошадь, похоже, выдохлась…

— Спасибо, — Шон отстранился и даже не взял меня за руку. — Мне стало легче. Честно. Я когда-нибудь научусь рисовать круг.

Я улыбнулась, хотя и не уловила смысла сказанного.

— Шон, я поеду с тобой в Корк.

Он покачал головой.

— Не надо. Я справлюсь с детьми Моны.

— Конечно, ты справишься! — воскликнула я, пытаясь скрыть обиду на то, что он не запрыгал от счастья. — Я хочу посмотреть Килларни. Возьми меня, пожалуйста.

— Это от подарков нельзя отказываться, а от выпрошенной Мойрой помощи можно и нужно, — отчеканил Шон. — Я получил от тебя трезвой отказ. Жалостливое «да» я не принимаю.

— Хорошо, — я почувствовала на ресницах влагу. Раздражение на тушь, ничего другого. Сейчас все смою, и станет легче! — Легкой дороги!

— Спасибо.

Он замолчал. Я убрала волосы за уши, чтобы незаметно смахнуть слезы. Что за черт!

— Пока, — я шагнула в сторону, чтобы опередить Шона и спрятать мокрое лицо. Собака ринулась следом. — Не надо меня провожать, — бросила я обоим, хотя Шон не сделал за мной и шага.

У него зазвонил телефон.

— Кейтлин, хватит! — заорал он в тишине дивного вечера. — Я не передумал за последние пять минут. Что значит, я хочу? Хочешь, проси отца с тобой ехать. Я дождусь Эйдана, и мы поедем все вместе. А если так, то не поедем вообще. И прекрати орать на меня! А если обижусь я? Что значит, я тебя не люблю? Кейтлин, я не твой отец, на меня это не подействует. Я сказал хватит. Возьмем Эрла в парк, что в этом плохого? Я тоже сожалею, что так получилось. Кейтлин, ты меня вообще слышишь? Хорошо… Послушай хоть минуту спокойно. У меня есть решение, но я не знаю, сработает ли оно. Я знаю одну художницу…

Я замерла, и Шон остановился. Все время он шел следом, не вняв моей просьбе не провожать. Бежать от него было глупо. Я же попыталась из школьницы превратиться во взрослую женщину. Хотя бы на вечер.

— Я могу спросить, хочет ли она посмотреть Корк. Тогда мы могли бы вместе показать ей округу. Нет, она сейчас не рядом со мной.

Я обернулась, и Шон поднял к губам указательный палец.

— Дай мне полчаса. Я прогуляюсь до коттеджа и спрошу ее. Я перезвоню. Так, тихо! Ничего не говори матери.

Шон спрятал телефон в карман и сказал: