Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты хочешь сказать, Сашенька, что это казна тамплиеров?
— Да. Правда не вся. Я никогда не поверю, что эта все сокровища ордена храмовиков. Но, как я думаю, самая ценная часть. Почему, сейчас сами увидите. Я уверена, что казну тамплиеры хранили в разных рыцарских орденах. Они имели большие связи. Двести лет эта часть казны хранилась у тевтонов. Но, скорее всего у тевтонского ордена возникли разногласия с императором Священной Римской империи германской нации Максимилианом. Он, я так думаю, стал подозревать, что тевтоны гораздо богаче, чем заявляют официально. То есть, стало происходить то, что уже имело место между тамплиерами и французскими королями. Поэтому Верховный Магистр и отдал распоряжение, вывезти эти сокровища в Ливонию. Ливонский орден формально подчиняется Тевтонскому ордену. Находится у него в подчинении, хотя и обладает определённой свободой действий, автономностью. Но при этом, не находится на территории империи. Довольно ловкий ход со стороны Верховного Магистра. Ну кто в здравом уме будет прятать такие сокровища на границе с русскими еретиками и схизматиками, как они нас считают? Так ведь? Именно поэтому фон Деницу и передали пушки, порох и дали пушкарей. Сам Ульрих навряд ли бы смог оплатить всё это. А предлогом передачи ему артиллерии, якобы укрепление границы с Русью. Никто ничего не подумает иного. И всё бы у них получилось, но тут вмешался случай. Появились мы и захватили замок. Захват был стремительным, и они ничего не успели сделать для того, чтобы спрятать сокровища. Ведь никто не предполагал, что такой укреплённый замок можно взять так легко. Пока ещё нет подобных тактик взятия крепостей.
— Умно, дочка, умно. И что же теперь?
— Сокровища нужно отсюда убирать. И как можно быстрее. За гораздо меньшее начинались войны. Вы в этом сейчас убедитесь. Но я думаю, что скоро орденцы соберут достаточные силы, чтобы вторгнуться сюда и осадить нашу крепость. А она не каменная, а деревянная.
Достала ключи, которые так и хранились у меня. Открыла первый сундук. Он был доверху набит кожаными мешочками. Взяла один мешочек и развязав его, высыпала содержимое на стол.
— Золотые флорины. Нужно посчитать.
Ключник сел за стол и стал пересчитывать монеты. Вяземский-старший, взял один флорин, оглядел его с обеих сторон.
— Старые флорины. — Сказал он. — Полновесные.
— Ровно пять десятков. — Сказал Афанасий. Я вытащила ещё один мешочек. Посчитанные монеты он собрал назад. Я высыпала на стол содержимое второго.
— Считай.
Монет и в этом оказалось ровно пятьдесят.
— Значит в каждом по пятьдесят монет. — Сделала вывод я. — Теперь считаем мешочки. — Доставала их, проверяла золотые ли монеты. В итоге оказалось, что золотые только половина. Остальные были серебряные, но тоже флорины. Афанасий всё записал в амбарную книгу. Сколько золотых флоринов, сколько серебряных. Выходила внушительная сумма. Боярин вытирал вспотевший лоб платком. Его супруга крестилась и шептала молитвы. Правильно, такого богатства они никогда не видели. И это не смотря, что род Вяземских был не далеко не последним в Московской Руси. У них даже было место в Боярской думе.
— Это только в одном сундуке? — Толи спросил, толи просто сказал Фёдор Мстиславович.
— Батюшка, поверьте, это только начало. — Все флорины сложили назад в сундук, я его заперла. Потом открыла второй сундук. Взяла лежащий поверх всего крест. Передала его Фёдору Мстиславовичу. Он смотрел на него, выпучив глаза. — Батюшка, это не просто красивый крест, из золота и украшенный драгоценными камнями. Это патриарший крест. Из Константинополя. Этим крестом крестили, обращая в христианство первого христианского императора Рима Константина Великого. А впоследствии крестили всех восточно-римских императоров. Византийских кесарей, базильевсов или по другому августов.
— Господи, пресвятая богородица! — Крестилась Евпраксия Гордеевна. — Страсти то какие!
— И что же с ним делать то? — Боярин посмотрел на меня вопросительно.
— Мы его преподнесём митрополиту Московскому.
— Владыке Симону?
— Ему.
— Правильно, дочка. Не вправе нам владеть таким сокровищем.
— Согласна. Заодно и благословение русской православной церкви получим и поддержку.
— Истина твоя, Сашенька. — Поддержала меня матушка Евпраксия.
— А к этому кресту мы присовокупим вот это. И род Вяземских будет прославлен в веках потомками. — Я достала из сундука раку с мощами святого Георгия.
— Что это? Евсей, это то, о чём ты говорил? — Вяземский опять судорожно вытер пот на лбу.
— Да, Фёдор. Русское воинство обрело, наконец, мощи своего святого покровителя. Понимаешь, что это значит? И для Москвы в первую очередь. Возвысится род Вяземских. Ибо князь не сможет не отметить тебя, сыновей твоих.
— Господи, спаси и помилуй мя, грешного. — Крестился Фёдор Мстиславович. Евпраксия Гордеевна, как мне показалось, так и не переставала креститься. И как только у неё рука не устаёт? Я открыла раку. Все, кто сидел встали. Смотрели с благоговением на череп. Я тоже перекрестилась. Ленка, глядя на меня, так же наложила на себя крест. Вытащила из сундука кожаный чехол.
— Батюшка, мощи святого, это тоже ещё не всё. — Положила чехол на стол. — Здесь находится одна из величайших святынь христианства. Одно из орудий Страстей господних, плащаница.
Боярин ошалело перевёл взгляд с черепа святого на меня. Он был бледен, как, впрочем и остальные, кроме, конечно же меня и Елены. Даже Иван и дядька, которые видели ранее плащаницу, всё равно побледнели. Постоянно крестились.
— Какая плащаница?
— Саван, в который апостолы завернули тело Христа, после того, как его сняли с креста на Голгофе и унесли в склеп. На плащанице проявился лик Христа и всё его тело. Иван с дядькой видели. Могут подтвердить. Я не хочу лишний раз трогать ткань, она очень старая. Ей полторы тысячи лет.
Обратила внимание на маман. Она не крестилась. Стояла и зажимала ладошкой себе рот. По её щекам бежали слёзы. Вот что значит набожность в это время.
— Правда ли это? — Спросила она у меня.
— Правда, матушка.
— Истинная правда. — Подтвердил мои слова Ваня. Евсей кивнул.
— Там даже высохшая кровь Спасителя. — Добавила я.
Фёдор Мстиславович расстегнул кафтан.
— Как я понимаю, это тоже ещё не всё? — Спросил он.
— Не всё. — Показала Ване на ларец. Он взял его и поставил на стол, рядом с ракой и плащаницей. Я достала серебряные ключи, одним из них открыла ларец, тот самый, который открывала ещё в замке Ульриха. Там лежал наконечник копья.
— Что это? — Спросил хрипло боярин.
— Копьё Судьбы или по другому, копьё Лонгина. Римского легионера, который подарил Иисусу милосердие, ткнув этим копьём его между рёбер и попав в сердце. Тем самым, прекратил мучения распятого Христа. Это копьё было у Константина Великого, когда он одержал победу над своими врагами в борьбе за императорский трон. Копьё хранилось в Константинополе. Но триста лет назад
