Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
М-да, неплохой хабар. На фоне этих сокровищ, казна Ульриха, вернее её половина не впечатляла. Золота практически не было. В основном серебряные монеты пфенниги, бременские гротены и шварены. Всё это были серебряные монеты немецких государств — княжеств, герцогств, курфюршеств. Серебряная посуда. Золотой было не так много, пара блюд и один кубок.
— И ещё, батюшка Фёдор Мстиславович, хранить всё это, здесь, в приграничной крепости нельзя. Надо это куда-то увезти, вглубь Руси.
— Как куда-то? В Москву. — Ответил боярин.
— Сашенька, у нас там подворье большое. — Поддержала мужа Евпраксия Гордеевна. — Сад яблоневый. Терем о двух поверхах. Фёдору то ещё два года тут службу государеву нести, потом в Москву вернёмся. Здесь вместо себя человека на управление оставим. Давно хотим.
Я смотрела на свекровь. Всё верно, здесь глушь. А там она может перед товарками своими похвастаться. Всё же Москва, столица. Ничего не меняется. Даже по прошествию столетий. По мне так сейчас наоборот, куда подальше, зато сам себе хозяин. И до границы близко, можно удачно в набеги ходить. Вот только сокровища эти. Они же как магнит будут притягивать к себе всех, кому не лень, всякую шушару, гиен и шакалов. Но то, что в Москве есть оперативная база, меня обрадовало.
— Ну что, дочка, на этом всё? Больше ничего не будет? — Спросил меня боярин. Он всё так же продолжал вытирать со лба пот, но уже не так интенсивно и явно успокаивался. Хотя я видела, что он чувствует себя не в своей тарелке, находясь рядом со святынями.
— Всё, батюшка. Но прежде, чем мы отсюда уйдём, заперев на замок сокровищницу, хочу предложить матушке выбрать себе и дочерям своим украшения из третьего сундука. Там достаточно вещей, которые будут достойно смотреться на боярыне Вяземской.
— Александра, дочка, да разве так можно? Надо всё описать, в книгу ключника внести. — Боярин явно боялся брать что-то из сундука. Маман недовольно посмотрела на супруга. Уже хотела что-то сказать, но я её опередила.
— Фёдор Мстиславович, конечно, запишем, но не в эту книгу. В другую, как собственность и имущество семьи Вяземских.
— Правильно дочка говоришь. Чего это ещё? — Свекровь меня поддержала и продолжала недовольно смотреть на своего мужа. — Наше тут всё. — Боярин махнул рукой.
— Выбирайте, что хотите. Но, Евпраксия, меня только оставьте в покое.
— Иди, батюшка, мы тут сами с невестками разберёмся. — При этом так зыркнула на Афанасия, что тот присел.
Фёдор Мстиславович выскочил из комнаты, Ваня с Василием посмотрели на нас с Еленой, потом на мать свою. Хорошая у меня всё же свекровь. Она всё поняла.
— Дети идите с богом. Мы тут сами разберёмся, без вас. — Ваня посмотрел на меня вопросительно, я ему кивнула. Оба брата ушли. Остался только Афанасий. Он как кролик на удава смотрел на нашу с Еленой свекровь.
— Ничего пока не пиши. — Сказала она. И полезла в сундук. Я посмотрела на Ленку. Та сделала страшные глаза. Подошла к ней.
— Лен, успокойся. Сиди ровно на заднице. Присмотри себе цацки. Тут они крутые.
— Серьги, величиной с колесо? Ты издеваешься, Сань? — Прошипела Елена.
— Там кроме серег есть, что взять. И ты возьмёшь, дура! Ты должна выглядеть в Москве, как настоящая царевна, гребаная прЫнцесса! Ты поняла меня?
— Поняла.
— Вот и хорошо, подружка! — Сама сделала страшные глаза.
Свекровь, набрала там, мама не горюй. Вот аппетит у женщины. Подвески, перстни, серьги, браслеты. Серебряные, усыпанные драгоценными камнями, золотые. Я смотрела на всё, что она берёт, и кивала ей, когда она смотрела на меня, словно ища поддержки.
— Правильно, матушка. — Приободряла её. В итоге, свекровь была довольная и счастлива. А когда свекровь, да ещё такая довольная и счастливая, то это вообще высший класс! И тут у меня возникла мысль, а может на фиг? Может третий сундук в опись вообще не включать? Подошла к свекрови.
— Матушка, а давайте весь сундук себе заберём и делится ни с кем не будем?
Она замерла. Удивлённо смотрела на меня.
— Как так можно?
— Очень просто. Этого сундука нет. Его вообще нет, и мы его не привозили. Об этих сундуках знают немногие. С ними переговорим, они будут молчать.
— Хорошо, Сашенька. Давай сделаем это. Не гоже отдавать такое чудо в другие руки.
— Согласна, матушка. Не будем.
Афанасий смотрел на нас, испуганно. Особенно на хозяйку.
— Афанасий, ты же не кому не скажешь про этот сундук. — Ласково спросила боярыня, поглаживая его по голове.
— Госпожа, но боярин видел его!
— С бояриным я сама решу. Твоё дело записывать всё, что в двух первых сундуках. Понял меня?
— Понял, матушка. А что с этим сундуком делать?
— Ничего. Ты про него забыл и вообще не видел. — Это уже я вклинилась. Свекровь посмотрела на меня и кивнула. В итоге, Евпраксия Гордеевна, положила назад в сундук всё, что она взяла ранее.
— Это всё наше! И ничьё более! — Выдала она вердикт. Я её поддержала.
Смотря все эти цацки в сундуке, напоролась на странный перстень-печатку. Серебряную. Старая она была. Но рисунок печати был мне знаком. Напрягала память, бесполезно. Забрала этот перстень-печатку. Причём так, что этого не увидела свекровь и ключник. Потом сидела рассматривала её. Поняла, что знакомое мне в печати показалось. Двузубец. Странная печать, если не знать историю династии Рюриковичей. Взяла печатку и решила показать её Елене. Поздно вечером, оставив Ваню одного и недовольного, наплевать, прошла в опочивальню Ленки. Там романтик шёл в полный рост. Всё не угомониться, дурочка! Учитывая сколько, Вася в неё вливает, точно беременная уже. Таблеток то нет и презервативами они не пользуются. Постучала в их дверь. Тишина. Опять постучала. Причём настойчиво. Вскоре дверь открылась. Выглянул Василий. Смотрел на меня удивлёнными глазами. Я толкнула дверь и зашла.
— Вась, прикройся. — Сказала ему и прошла дальше. На супружеском ложе лежала Ленка во всей своей красе, то есть голая. Всё же, красивая она зараза. Увидев меня, матюкнулась.
— Завязывай. У меня к тебе вопрос!
— Сань, ты издеваешься⁈
— Успеешь натрахаться, как крольчиха. У меня вопрос. Отнесись к этому серьёзно!
Взглянула на Василия. Практически голого. Оно и понятно, муж с женой решили заняться любовью, а тут я такая-растакая, сука, одним словом.
— Саша! — Взвыл Вася.
— Что, Саша? Успеешь поять свою жену. Каждый день её пояешь. Беременная она у тебя, уже похоже, Вася!
— Саша⁈ Что правда? Елена беременная?
— Это ты у неё спросишь. А мне с ней переговорить надо. Так что, иди отсюда.
Вася недовольно вышел. Наплевать. Подошла к Елене. Та тоже недовольно смотрела на меня.
— Лен, завязывай, я же сказала тебе, что успеешь ещё. У меня вопрос к тебе.
— Знаешь, что, подруга, а не пошла бы ты на…
— Знаю. Поэтому и пришла к тебе. Лен, прошу тебя, мозги собери.
— В смысле, собери? Я их что растеряла?
— Надеюсь, что нет. Короче, смотри на перстень, что видишь?
Ленка взяла перстень-печатку. Рассматривала её. Я решила подлить масла в огонь.
— Лен, смотри, там двузубец. Что за печать?
— А почему ты меня спрашиваешь об этом?
— Ты сама говорила, у тебя дружок был историк. Может запомнила, что он говорил?
Ленка села и стала рассматривать печатку. В горницу сунулся Вася. Я его опять отослала. Ленка погрузилась в воспоминания.
— Сань! — Наконец выдала она. — Короче, это тамга!
— Почему так решила?
— Я слушала как-то их спор, ботаников этих долбанных.
— Почему долбанных?
— А каких ещё? Они привели нас, девчонок, на встречу. А сами зависли в споре. Придурки. В итоге, мы остались одни. Обидно.
— Дальше давай. Что не так?
— Всё не так. Короче, украинский герб помнишь?
— Трезубец что ли?
— Он самый. Ты знаешь, что это за символ?
— Герб Украины.
— Правильно, а что он обозначает?
— Понятия не имею.
— А он обозначает хазарскую тамгу.
— Не поняла?
— Я сама не совсем понимала их спор. Но главное запомнила. Трезубец, это хазарская тамга. Ей метили влиятельные хазары своё имущество — скот, вещи и рабов. Потом, какой-то киевский князь их помножил на ноль.
— Святослав.
— В смысле?
— Князь Святослав! Прозванный ещё Неистовым. Папаша Володимера Красное солнышко! Киевского князя, принявшего христианство.
— Ладно, забей! Короче, последующие Рюриковичи приняли эту тамгу, как собственную печать. Саш, я так поняла, из их спора.
— Может быть. Давай дальше.
— Короче,
