Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит Августин (Никитин)

«Лихие годы»

…После 1917 г. Русская Православная Церковь вступила в полосу испытаний, и Казанский собор разделял все тяготы лишений (Приложение 4). Настоятель собора протоиерей Философ Орнатский решительно обличал злодеяния большевиков и вместе с митрополитом Вениамином был организатором многотысячных крестных ходов в защиту Святой Православной Церкви. Не щадя своей жизни, он смело проповедовал в самых горячих точках Петрограда, призывая верующих защищать православные святыни от поругания.

Узы глубочайшей Христовой любви и многоголетней духовной дружбы связывали о. Философа со Святейшим Патриархом Тихоном[894]. Во время приезда Патриарха в Петроград в июле 1918 г. протоиерей Философ Орнатский участвовал во многих поездках и встречах Патриарха. Первосвятитель привез в Казанский собор святые мощи Патриарха Ермогена, имя которого было непосредственно связано с чудотворной иконой Божией Матери Казанской. Отец Философ в это неспокойное для Церкви время занимался устройством пещерного храма во имя святителя Ермогена в подземелье собора.

Патриарх Тихон служил в Казанском соборе на праздник Вознесения Господня, и прот. Философ приветствовал его по прибытии в храм. А во время проповеди за богослужением он сказал проникновенные слова: «Прекратилось 200-летнее вдовство Русской Православной Церкви. Патриарх – с нами. Он – лицо видимой Церкви, ее сердце, средоточие наших упований, объединяющий всех центр».

Бесстрашие батюшки вызвало лютую ненависть богоборческих властей. В августе 1918 г. вместе с двумя сыновьями, гвардейскими офицерами Николаем и Борисом, его арестовали чекисты. В сентябре их расстреляли с тридцатью петроградскими мучениками – офицерами, преданными Царю и Отечеству. Перед началом казни, утешая сомучеников, отец Философ произнес: «Ничего, ко Господу идем. Вот, примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы». Встав на колени, ровным и твердым голосом он начал читать отходную… Точная дата и место мученической кончины протоиерея Философа Николаевича Орнатского, его сыновей и иже с ними убиенных 30 мучеников неизвестны. Место казни – неподалеку от Финского залива между Лигово и Ораниенбаумом[895].

Как только стало известно о гибели о. Философа, митрополит Вениамин с соборным духовенством, братом о. Философа отцом Иоанном и двумя молодыми священниками, о. Петром Балыковым и о. Михаилом Яворским (мужьями дочерей батюшки, Марии и Веры) отслужили панихиду по убиенному протоиерею Философу. Вскоре все эти священники, как и митрополит Вениамин (Казанский), стали жертвами Красного террора.

Весной 1918 г. из Казанского собора похитили – по официальной версии, в результате грабежа – большое количество икон и церковной утвари. В дальнейшем грабежи церковного имущества участились, а в мае 1922 г. по декрету ВЦИК от 23 февраля из собора для передачи в органы Наркомфина изъяли почти все находившиеся в нем предметы из золота, серебра и драгоценных камней[896].

Не раз губкомовцам приходилось сталкиваться с твердой позицией музейных работников. Например, из-за участи иконостаса Казанского собора: он был изготовлен из трофейного серебра, добытого легендарными казаками атамана Платова в бою с наполеоновскими войсками и стоял как раз напротив могилы Кутузова. Заведующий Петроградским отделом музеев Ятманов послал телеграмму в Москву: «Иконостас Казанского собора разобран. Протестовал безрезультатно. Петроградские специалисты и ученые протестуют. Марр, Ольденбург вышли в отставку…» Но вскоре уполномоченные доложили, что в Казанском «добыто» 129 пудов 37 фунтов и 20 золотников серебра[897].

О Казанском соборе в одном из своих стихотворений упоминает Ирина Одоевцева (1895–1990):

Но была ли на самом деле

Эта встреча в Летнем Саду

В понедельник на Вербной Неделе

В девятьсот двадцать первом году?

………………………………………

Мы о будущем не говорили,

Мы зашли в Казанский собор

И потом в эстетическом стиле

Мы болтали забавный вздор.

Ирина Владимировна Одоевцева (Ираида Густавовна, урожд. Гейнике) родилась в Риге, в семье адвоката. После 1917 г. жила в Петрограде. В 1921 г. дыхание смерти в Петрограде уже было весьма ощутимо, но поэтесса словно не чувствует этого:

А весна расцветала и пела

И теряли значенья слова

И так трогательно зеленела

Меж торцов на Невском трава[898].

(Прозренье пришло через год, и с 1922 г. поэтесса жила в Берлине, затем – в Париже. В 1987 г. она вернулась в город на Неве, где и скончалась в 1990 г.)

С приходом на Русь новой, «коммунистической веры» власти предприняли попытку установить у Казанского собора еще одну скульптуру. Она представляла первого пропагандиста марксистского учения в России (так сказать, ее «крестителя» на новый лад), знаменитого Г.В. Плеханова. Формальным поводом послужило то, что именно у стен этого собора в 1876 г. состоялась первая в стране политическая демонстрация рабочих, где выступил молодой Плеханов, бывший тогда студентом Горного института. Неуместность этой затеи довольно быстро стала ясна даже самим властям. А памятник, отлитый заново из бронзы, в 1925 г. перенесли к зданию Технологического института, где и поныне стоит в маленьком сквере напротив метро[899].

Весной 1923 г. Казанский собор, несмотря на протесты верующих, передали обновленцам, и до начала 1932 г. он являлся их кафедральным собором[900].

Где же истоки той трагедии, которая привела к взрыву храма Христа Спасителя в Москве, к закрытию многих тысяч соборов и церквей в России, в том числе и Казанского собора? Во второй половине XIX в. в развитии русской духовной культуры стали наблюдаться тревожные тенденции. Поколения, своими исканиями, покаянием укреплявшие русскую культуру на стезях Православия, с озабоченностью смотрели на возрастающее явление нигилизма в обществе. В начале XX столетия кризис русского общества усилился.

Во время Первой мировой войны русская культура была поколеблена до основания, как, впрочем, и европейская культура в целом. Через некоторое время этот процесс усугубился возникновением тоталитарных диктатур и шествием промышленной цивилизации. В России совокупность упомянутых обстоятельств сочеталась с установлением государственной атеистической идеологии, преследованием духовенства и массовым закрытием храмов и монастырей. «В условиях революционной катастрофы, истребления культурного слоя в России новый нигилизм грозит культурным срывом России, превращением ее в безбрежное и серое, допустим, православное и демократическое – Пошехонье», – писал известный русский публицист Г.П. Федотов в 1930 г.[901]

Как раз в это время «отцы города» во главе с Григорием Евсеевичем Зиновьевым решали вопрос о закрытии Казанского собора. 26 апреля 1931 г. с их подачи на заседании секретариата ЦИК СССР дано разрешение на «…организацию при Академии наук Союза ССР музея по истории религии». Вот как более полувека спустя оценивал тогдашнюю ситуацию О. Мироненко, сотрудник Музея истории религии и атеизма: «Это был период времени, когда по стране прокатилась очередная волна борьбы с „религиозным дурманом“. При этом мнение людей верующих во внимание не принималось. Кампания базировалась на заранее организованных „многочисленных письмах трудящихся и постановлениях трудовых коллективов“»[902].

1931 год. Прошло всего семь лет с того времени, когда по инициативе Г.Е. Зиновьева град Петров утратил свое прежнее название и стал носить партийную кличку вождя. В городе шло массовое закрытие храмов. Оскудение религиозной жизни имело своим следствием кризисные и упадочнические явления в духовной культуре, которые привели подлинное творчество к деградации и омертвлению, поскольку народ, в котором каждое поколение начисто отрицает дело отцов, не может создать органической культуры. «Вместо Бога был поставлен идол, обожествивший сам себя человек, и тогда уже необходимым последствием было все дальнейшее развертывание культуры, имевшей целью оправдать всюду человеческое самообожествление»[903], – писал по этому поводу о. Павел Флоренский.

Приход Казанского собора являлся одним из самых богатых в Петербурге. Но к описываемому периоду многих его прихожан не было в живых, часть уехала за рубеж. А другие, рискуя навлечь на себя серьезные неприятности, все же приходили на поклон к такой исторической святыне, как образ Божией Матери Казанской, связанной с именами Ивана Грозного, князя Пожарского, Петра I, фельдмаршала Кутузова.

Из документов. «В президиум райсовета Смольнинского района. От инспектора культа тов. Михайловой. Докладная записка. Стол регистрации обществ Смольнинского района просит поставить вопрос о закрытии Казанского собора на основании имеющихся наказов (Гараж ЛСПО № 2, Рабкоопвод и т. д.). Указанная церковь… находится на учете Главнауки по высшей категории. Посещаемость верующими храма в обыкновенные дни 20–40 человек, в воскресные от 200–100 человек… 6.Х.1931 г.»[904].