Запечатление - Анастасия Князь

достижения подросших воспитанников. Не столь важны были темы их бесед, сколько само общение. А глядя на измождённого Кая, Эл понимал, что только в эти часы наедине с ним тот позволял себе отдохнуть.

Сегодняшний день не стал исключением. Кай с широкой улыбкой на лице вошёл в комнату, которая когда-то принадлежала ему, и поставил у кровати поднос с едой, спрашивая о самочувствии. Но Эл давно стал замечать, что в последние недели Кай улыбается устало и вымученно. Он не заставлял себя, но было видно, как тяжело ему даётся даже столь крохотное веселье. Выдавал его состояние и бодрый, но надломленный, осипший голос:

– Я тут думаю сходить в лес и поискать ягоды арии. Они редкие, но, слышал, хорошо помогают от сердечных недугов. В лавке аптекаря я их не нашёл, мне сказали, их очень тяжело добывать – они только в дождь показываются. Но я маг, может, у меня получится…

– Кай, у меня нет проблем с сердцем, даже несмотря на преклонный возраст. – Эл попытался ласково утихомирить его пыл, но тот словно не слышал его.

– Но они помогут укрепить его, и ты встанешь на ноги. Я бы смешал их сок с отваром из листьев болиголова, и…

– Кай, – уже твёрже перебил его Эл. Он не хотел прибегать к строгому тону, но иначе достучаться не получалось: – Мне давно стоило поговорить с тобой. Пожалуйста, прекрати искать для меня лекарство. Лучше поспи и отдохни, ты тратишь силы на бессмысленное дело.

– Но… – попытался возразить Кай, однако Эл вновь перебил его.

– Садись, мальчик мой, и внимательно послушай, что я скажу.

Кай подчинился. Нехотя, с сомнением, но он опустился на стул подле кровати. Эл отдал ему поднос с едой, пока отказываясь от трапезы. И только когда поводов оттянуть неприятный разговор больше не осталось, с тяжёлым вздохом начал:

– От старости нет лекарства. Как и от времени. Что бы ты ни делал, ты не сможешь продлевать мою жизнь вечно. Но самое главное в другом: не стоит больше этого делать. Я хочу отойти в мир иной.

– О чём ты говоришь?!

– Имей уважение и не перебивай старших!

Попытка вышла странной, но своим ворчанием Эл надеялся успокоить начавшуюся было зарождаться истерику Кая. Возможно, тот и смог бы сдержаться, но по ужасу, что отразился в его глазах, Эл понял, о чём думал Кай. И, как ни странно, ворчание подействовало – маг пристыженно опустил голову и затих, виновато поглядывая на старика.

– Я прожил долгую жизнь, Кай, – уже спокойно и мягко продолжил Эл. – Мне более двух тысяч лет. После такой долгой жизни к смерти нельзя относиться иначе как к доброму другу. Я много раз видел её, встречался с ней и уже давно перестал бояться. И тому же должен научиться ты.

– Я не боюсь смерти, – выдавив из себя кривую улыбку, бесцветным голосом молвил Кай. – Но как я буду без тебя?..

– Счастливее, чем ты думаешь. – Эл ответил ему более искренней, тёплой улыбкой, но, к его сожалению, Кай не заметил её. – На моих глазах зародилось более сотни жизней. И я говорю сейчас не о рождении, а о том, что происходит позже. Когда подрастающий ребёнок начинает жить сам, без чужой помощи, заботясь о себе и полагаясь на тех, кого выбрал, а не на тех, кто всегда был рядом, – тогда он начинает жить по-настоящему. Я всегда считал своей задачей научить детёнышей не только письму и счёту, но и этому простому правилу. И я искренне рад, что мне довелось за свою жизнь воспитать не только драконов, но и одного вздорного молодого человека.

– Эл… я…

У Кая не хватало слов, чтобы передать то, что он чувствовал сейчас. Всё происходящее, казалось, пронизывало одно болезненное слово: «прощание». Кай боялся его, не хотел признавать и произносить вслух, считая, что ещё слишком рано. Но какая-то часть души уже выбрала для себя смирение. Он не мог отрицать очевидное вечно. Сейчас как никогда хотелось передать всё то, что он чувствовал, всю ту благодарность и привязанность, что испытывал по отношению к Элу.

Но сказать было нечего. Казалось, что если он попытается облечь чувства в слова, то только запятнает их. Не существовало слов, что могли вместить всю их полноту и глубину, а те, что он знал, не передали бы и малой части. Поэтому Кай молчал, боясь, что скажет недостаточно, скажет не то, обманет в неловкой мелочи и лишь испачкает грязью человеческой речи всё светлое, что связывало его с этим стариком.

Вот только Кай не понимал, что вовсе и не нужно говорить что-либо. Эл по-отечески ласково улыбался ему, глядя в глаза, в которых всё отражалось лучше слов. И Элу хватило мудрости, чтобы его понять.

– Я прожил долгую жизнь, парень. Мне не о чем сожалеть. И я не оставляю тебя одного, ты сам это знаешь. Так отпустишь ли ты старика отдохнуть после двух тысяч лет жизни?

– Могу я что-нибудь сделать для тебя?..

– Пожа-а-алуй, можешь, – задумчиво протянул Эл и тут же добавил: – Пообещай мне хорошенько выспаться. Сейчас, а не когда я помру. А то я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты собрался уйти в мир иной вместо меня. Не хочу видеть твоё сонное лицо в последние дни. Я всё-таки не планирую умирать в ближайшие пару недель.

Как ни странно, это подействовало, и Каилил слабо улыбнулся на ворчливую речь Эла. Сейчас ему было особенно приятно видеть любимые и родные привычки старика, когда каждое мгновение стало ценным. И даже самые раздражающие из них теперь казались дороже всего на свете.

– И когда будешь уходить, позови Яна и Вика. Мне хочется сказать и им пару слов, – попросил Эл напоследок.

Кай сделал, как ему велели. Уйти было нелегко – он чувствовал тяжёлый камень на душе после разговора. И в то же время казалось, что этот камень присутствовал всегда, только теперь удерживающие его верёвки натянулись, заставив ощутить тяжесть предстоящего горя. Братья скрылись за дверью спальни, и Кай остался один. Словно во сне, не осознавая, куда и зачем идёт, он бродил по дому, и тот же сон завёл его в гостиную. Он был в плену своих мыслей и чувств. Казалось, они заполонили голову и комом осели на душе. Мысли и чувства липли друг к другу, перемешивались, мешая осознать себя, сводили с ума, не позволяя ухватить главное. Это ощущение мучило, не давало покоя, словно что-то внутри упрашивало действовать, но не давало цели. Он ощущал себя загнанным в