Запечатление - Анастасия Князь

– Лучше. Который сейчас час?

– Половина шестого.

– Вечера? Я проспал почти сутки, – измученно застонал Кай, вспоминая обо всех позабытых обязанностях. – Вы не голодны?

– Я сходил утром к Элу, и он объяснил мне, как приготовить суп. Посоветовал сварить куриный бульон для тебя. Подожди немного, я его разогрею.

Янтил отвечал бодро, не отходя от плиты, на которой тушил мясо. Ловко водрузив рядом со сковородой кастрюлю с супом, он разжёг под ней огонь щелчком пальцев, уже без усилий прибегая к магии.

– Кто научил вас пользоваться плитой?

– Я попросил Лиана.

– Он заходил утром? – Кай почувствовал, как его накрывает паника, когда он понял, что позабыл про ученика.

– Да, и мы отправили его домой. Но сначала попросили объяснить, как всем этим пользоваться.

– А дрова? Дом же не натоплен, да и вода, где вы её…

– Кай, расслабься, – вмешался в разговор Вик, который успел вернуться к луку и то и дело шмыгал носом. – Мы же с детства бегали за тобой всюду и видели, какие дела по дому ты совершаешь ежедневно. Я как-то не вдавался, а вот Ян запомнил, что где лежит и для чего нужно. Так что отдохни пару дней, мы сами всё сделаем. Мы и Лиана предупредили, что ты болен, и он пообещал пока не приходить.

Кай не мог поверить своим ушам. Даже спустя столько времени он продолжал считать братьев неумелыми, неразумными детьми, которых всему нужно учить. И порой они с удовольствием подыгрывали ему в этом заблуждении. Теперь же выходило, что они вполне могут позаботиться о себе сами. И даже позаботиться о нём.

«Пора бы уже определиться, кем ты их считаешь: детьми или кем-то чужим», – мысленно ругал себя Кай, кивая на слова Виктера. Успокоившись, он с благодарностью принял тарелку с супом, испытывая толику гордости за парней. Пока не попробовал первую ложку, которой буквально поперхнулся.

– Почему он такой острый? – едва откашлявшись, спросил Кай, жмурясь и пытаясь смахнуть выступившие в уголках глаз слезинки.

– Что? – в недоумении спросил Янтил, мгновенно оказываясь рядом и отбирая у него ложку. Но когда он попробовал суп, его недоумение только усилилось. – Он не таким должен быть?

– А по-твоему, таким?

– Я добавил всё по рецепту. Эл сказал: «Щепотку соли и перца». Разве щепотка – это не вот? – И Ян сложил ладонь горстью.

Кай сам не знал, что на него нашло. Но когда он осознал, что Ян даже не понимает, в чём ошибка, от вида его растерянного и удивлённого лица захотелось рассмеяться. Смех рвался на волю, сотрясая тело и мешая дышать. Кай хохотал от души, держась за живот и едва борясь с болью в рёбрах. И чем сильнее вытягивалось лицо Яна, тем веселее ему было.

– Нет, Ян, – едва отсмеявшись, с влажными от слёз глазами, обратился к нему Кай. – Щипают пальцами, а не всей ладонью.

Сложно сказать, что именно произошло в тот день, но в их отношениях что-то изменилось. Кай так и не извинился, а его нервный срыв более не упоминался в разговорах, став негласным табу. Но изменения чувствовались: едва осязаемые, они проявлялись в мелочах и оттого казались куда более важными.

Кай больше не пытался уйти от разговоров с братьями. Он не избегал их, не искал кого-то третьего, кто мог бы стать посредником между ними и катализатором их общения, и уже не прятался за делами или книгами, когда они оказывались рядом. Наоборот, откладывал всё лишнее в сторону, с едва заметной улыбкой на губах слушая их истории и мысли. Но что было особенно удивительно – когда он понял, что ему необязательно отвечать, а братья почувствовали, что их действительно слушают, оказалось, им очень даже есть что рассказать.

Виктер делился почти каждым впечатлением – его интересовало и восхищало всё. Любая мелочь казалась ему важной и интересной, особенно если была новой. Открытый миру, как ребёнок, он мог часами рассказывать о зверьке, которого заметил в лесу, и гадать, был ли это кролик или он видел кого-то совсем незнакомого. Он мог делиться впечатлениями от новых выученных заклинаний или мечтами о том, где хотел бы побывать и что увидеть. Для Каилила стало настоящим открытием, что тот всегда мечтал путешествовать и крайне любил говорить о дальних странах и других культурах. Вик делился с ним знаниями, почерпнутыми из книг, и своими фантазиями, предположениями и представлениями о других народах.

И начиная говорить, просто не мог остановиться. Ему вовсе не нужен был собеседник: стоило дать понять, что ты заинтересован, и у него будто срывало внутренние заслонки. Для Кая так и осталось загадкой, зачем Вик до этого сдерживался, но, давая себе волю, он говорил без умолку. Много, с чувством, восторгом и воодушевлением, которым удивительным образом заражал всех остальных. Порой даже Кай, равнодушный к миру за пределами своей норы, слушая его, ощущал желание увидеть воображаемые Виком чудеса своими глазами. Или показать ему их. Иногда Кай делился тем, что он сам знал и помнил о других городах и странах, и ощущал непривычное тепло и радость, когда видел, как загораются глаза Вика и с каким живым, неподдельным интересом тот его слушает.

Янтил же, открывшись ему, оказался куда более практичным и приземлённым. Он говорил мало, предпочитая, как и Кай, слушать, кивать и наблюдать, подмечая детали. Порой он задавал вопросы, а порой улыбался или качал головой на ту или иную фразу, выражая своё отношение. Он вступал в разговор охотно и только если ему было что сказать или спросить, а когда болтовня Вика затягивалась надолго, то быстро уставал и словно отстранялся. Но всё равно продолжал слушать и улавливал всё, что ему говорили.

А чуть позже Кай обнаружил в нём и черту, которой не мог не гордиться. Янтил всегда проявлял интерес к наукам и магии, но до сих пор Кай не подозревал, насколько этот интерес силён. Едва темы уходили к чему-то близкому для Янтила, как тот словно оживал и перетягивал беседу на себя. В такие моменты он будто вспыхивал, глаза его загорались, и он, расхаживая по комнате, строил одну теорию за другой, рассуждая прямо в разговоре, формулируя мысли, опровергая и тут же доказывая их.

Вик во время монологов Яна тут же терял интерес и, кивая на те или иные реплики, занимался посторонним делом: выводил каракули, складывал из бумаги фигурки, собирал домики из перьев. Но Кай внимал воспитаннику с жадностью, и Ян находил в нём благодарного слушателя. Если он не приходил к одному выводу или решению, то