Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зашифрованное сообщение, полученное третьим заместителем министра войны Одиннадцать Лавром от капитана Флота Шестнадцать Мунрайз Двадцать четвертого легиона, 95.1.1.-19А
Вопрос для вас, Тарац: сколько еще других имаго-линий могла испортить наша досточтимая коллега? Готовы ли мы терпеть эпидемию таких, как Дзмаре, теперь, когда Тейкскалаан ведет сотворенную вами через наши головы войну, а мы ждем, пытаясь понять, есть ли от Дзмаре, которой мы уже заболели, вообще какой-нибудь толк? Скажите мне. А если вы можете заверить меня, что я могу реквизировать новый ряд имаго-линий пилотов для замены тех, которых теряю день за днем, и о целостности новых не нужно будет беспокоиться… что ж, тогда, я думаю, с меня выпивка.
А я обычно не покупаю кому-либо выпить.
Частное послание, написано от руки и доставлено лично от советника по пилотам советнику по шахтерам, 95.1.1-19А (тейкскалаанское летоисчисление)
Девять Гибискус находилась на мостике, когда враг отправил корабли так близко в их сторону, что они оказались в зоне прямой видимости. По меньшей мере, сомневаться в этом не приходилось. Когда хищного вида серые трехколесные кольца, два больших и одно маленькое, переливаясь, разорвали мрак на самом дальнем краю зоны видимости «Грузика для колеса», она уже стояла там, потрясенная, как и все остальные. Такого сближения еще не было. Это означало, что они могли все это время приближаться на такое вот расстояние, но не делали этого. От этой мысли по ее коже побежали мурашки, но в тот же момент она подняла руку, привлекая всеобщее внимание, и сказала:
– Не стрелять. Ждем.
Они семь часов по всем открытым каналам транслировали послание специального уполномоченного, волна отражалась от задней стороны Пелоа-2 и уходила в глубину сектора, контролируемого инородцами. Но Девять Гибискус все равно удивилась, что им ответили. Если это был ответ, а не атака, удар прямо в сердце ее Флота, неожиданный, как электрод электрошокера, прижатый в темноте к уязвимой области за ухом.
Два корабля могли означать что угодно. Например, передовую разведку как доказательство того, что они способны материализоваться словно из ниоткуда прямо перед военным кораблем класса Вечный, коим был «Грузик для колеса» – и при этом их приближение даже не было замечено. Мог это быть и дипломатический корабль с сопровождением, большим и малым. Это мог быть и ударный отряд, если у них имелось оружие, более разрушительное, чем растворяющая полужидкая сеть, которая сожрала пилота «Осколка». Два корабля несли с собой недостаточно информации.
– Капитан, – сказал Пять Чертополох и тут же поправился: – Яотлек, они продолжают приближаться, наши энергетические пушки направлены на вектор их подхода.
Они все рассматривали корабли-кольца – все солдаты и офицеры, словно глазами могли разгадать их намерения. Груз человеческого внимания, сосредоточенного на нечеловеческой проблеме. От притока адреналина сердце Девять Гибискус бешено колотилось в груди. Ее главный офицер по оружию только что оговорился, забыл ее настоящее звание, назвал так, как называл прежде, когда их враги были понятными и манипулируемыми, предсказуемыми.
Все на мостике ждали ее решения – атака или ожидание. Оставалось только надеяться, что агенты министерства информации и в самом деле такие умные, какими кажутся, что, какими бы чуждыми и злобными ни были эти инородцы, с ними можно разговаривать. Или уничтожить, если они продолжат приближаться. Она не могла выкинуть из головы мысли об «Осколке», который была вынуждена сбить, о том, как пилот умоляла о смерти, прежде чем была сожрана. Как все остальные пилоты «Осколков», которых она могла слышать, умоляли ее, и их биологическая обратная связь была полна неприкрытого ужаса. Отзвуки этого потрясения все еще были слышны.
И все же она вызвала специального уполномоченного, обратилась в министерство информации, а не в Третью Ладонь. Там никогда не одобряли ее методы работы с людьми, не говоря уже об отношении к тому, какую стратегию она может избрать относительно инородцев. министерство информации приготовило сообщение, и после его отправки что-то изменилось.
– Ждем, – повторила она. – Ждите моего сигнала. Два Пена, вы мониторите все открытые каналы?
– Да, – сказала Два Пена. – Пока ничего, только незашифрованные переговоры Флота и повторяющееся послание инородцам. Я приглушила его прием, чтобы не повредить наши уши, но громкость достаточна.
– Сообщите мне, если что-нибудь изменится, – сказала Девять Гибискус. – Сразу же, при малейших изменениях. Пять Чертополох, оставайтесь в этом векторе и ждите меня.
Корабли-кольца вращались. Они еще приблизились. Девять Гибискус заметила, каким сдавленным и неглубоким стало ее дыхание, она вдыхала через нос, выдыхала ртом – древнее успокоительное упражнение времен ее первого года в качестве кадета Флота. Оно мало помогало тогда и теперь работало не слишком хорошо. Меньший из кораблей-колец встал перед более крупным. Они вращались в разных направлениях, словно электроны вокруг атомной сердцевины, случайное распределение, облако, которое трудно увидеть. Меньший корабль был темнее. Его гладкий серый металл отливал красным. Кровь на полу плохо убранной палубы. Пятно.
Она чуть было не уронила руку и не отдала приказ Пять Чертополоху открыть огонь. Чуть было.
– Кое-что есть, – сказала Два Пена. – Они транслируют нам наше послание, яотлек. У меня целая минута ушла, чтобы сообразить – это то самое послание, которое отправляли мы, так что я даже не поняла, – но оно усилено, как расширяющаяся синусоидальная волна. Оно громче.
«Тысяча черных дыр, надеюсь, уполномоченный знала, что говорит, когда отправляла это! – подумала Девять Гибискус. – Потому что они говорят ровно то же самое. Впрочем, есть только один способ выяснить».
– Соедините меня с «Отражающей призмой», – сказала она, и ее уверенность усилилась, когда она услышала спокойную командную нотку в собственном голосе. «Отражающая призма» находился ближе всего к позиции Флота из всех кораблей Десятого Легиона, и ей требовался кто-то в пределах звуковой интерференции кораблей-колец. – Передайте приказ капитану Двенадцать Цезуре или его офицеру по связи тоже транслировать послание уполномоченного. Прицельная трансляция, на врага. Дайте им понять, что мы их слышим. И упаси бог кого-нибудь выстрелить – лично выкину в космос.
– Ясно, яотлек, – сказала Два Пена, ее руки уже работали в воздухе, глаза совершали быстрые микродвижения туда-сюда с такой скоростью, что казалось, будто это не управление коммуникационной вселенной Флота, проецируемой на ее облачную привязку, а приступ. Все, кто находился на мостике, кожей чувствовал себя продолжением Девять Гибискус, мерцающей напряженностью, которую являло собой сосредоточенное внимание ее подчиненных, ловящих каждое ее слово, ожидающих, что сейчас она укажет им выход из безвыходной ситуации, как делала это раньше во многих других безвыходных ситуациях.
Она уже чувствовала, что, вероятно, справится и сейчас. Вероятно. Если солнце и космос не будут возражать, она, возможно, справится. Если будет продолжать двигаться. А это означало, что ей нужно, чтобы инородцы говорили и дальше.
– Кто-нибудь, срочно сюда людей из министерства информации! – добавила она, чувствуя, как ее губы вытягиваются в варварской пародии на улыбку. – Быстро, быстро! Нам в конечном счете придется сказать им что-нибудь еще, а я ни черта не понимаю в этих шумах. Ну-ка, шевелитесь!
* * *
Каураанскому котенку не нравились никакие известные Три
