Спектр - Сергей Лукьяненко

Мартин ступил на пандус и замер, оглядываясь. Парочка ключников за столом причудливой многогранной формы с любопытством взирала на него.

— Этот мир опасен для людей, — сказал один из ключников. — Когда твоё тело начнёт жить по законам Беззара, ты умрёшь.

— Твой организм не способен существовать при повышенной силе поверхностного натяжения, — добавил второй.

— Спасибо, я знаю, — сказал Мартин.

Он действительно знал, какие опасности подстерегают человека в мире беззарийцев. Безбоязненно дышать местным воздухом он мог не более суток. Есть и пить он не мог вообще ничего. Субстанция под ногами была самой обыкновенной водой — но водой с чудовищной силой поверхностного натяжения. Планета была каменным шаром, равномерно покрытым тонким слоем воды, — и вся жизнь здесь шла либо на дне, либо на поверхности упругой водной плёнки. Что именно меняло поверхностное натяжение на Беззаре — оставалось неизвестным, хотя учёные склонялись к мнению о каком-то химическом агенте, действующем буквально в следовых количествах. Когда организм Мартина впитает достаточную дозу этого агента (или подвергнется достаточному воздействию неизвестного излучения, что было ещё одной гипотезой), вода в его теле тоже изменится.

Со всеми вытекающими последствиями.

Но Ирина Полушкина номер пять существовала на этой планете уже больше недели. Конечно, если он правильно понял её намёки.

Мартин подошёл к краю пандуса, пнул субстанцию носком ботинка. Ногу мягко отбросило. Будь удар достаточно силён… например, разбегись он по пандусу и нырни вниз головой — плёнка поверхностного натяжения лопнет и пропустит его в донный мир.

Занятный метод самоубийства.

Не прибегая к таким крайностям, Мартин мог отправиться в пешее путешествие по Беззару. Скучная, очень скучная прогулка по поверхности бескрайнего океана… порой в одиночестве, порой в компании животных, выныривающих на поверхность воды, под медленно ползущим по небу солнцем…

А потом кровь его тела одним скачком изменит показатель поверхностного натяжения — и он умрёт.

— Эге-ге! — крикнул Мартин, поднимая руки к чистому небу. Здесь не было облаков, да и быть не могло. — Ирина!

Ключники за спиной с интересом ждали.

Ждал и Мартин — сам не зная чего. Крепло подозрение, что ребус решён неправильно и Ирочка Полушкина звала его вовсе не на Беззар.

— Эй! — ещё раз крикнул Мартин светло-синему небу, голубой субстанции и тёмным силуэтам на дне.

Отошёл от края пандуса, снял и бросил на доски пандуса куртку. Сел на неё по-турецки и приготовился ждать.

Было жарко. Хотелось пить. Очень не хотелось думать о том, какой приём окажут ему на Земле подполковник Юрий Сергеевич с коллегами.

Мартин думал о чекисте и облизывал пересохшие губы. Солнце, за час почти не сдвинувшееся с места, пекло голову.

Наконец что-то изменилось. Лёгкая, едва уловимая дрожь пошла по упругой поверхности воды. Пандус стал мелко вибрировать.

Мартин встал, разминая затёкшие ноги, и постарался принять вид спокойного, уверенного в себе и ничего во Вселенной не боящегося человека.

Метрах в десяти от края пандуса всплыл на поверхность воды прозрачный стеклянистый пузырь размером с микроавтобус. Поверхность пузыря почти ничем от воды не отличалась, казалось, будто со дна подымается исполинская, заполненная прозрачным газом полость.

Но в пузыре этом виднелись две фигуры — одна из которых была человеческой.

Мартин дождался, пока скользящий по поверхности пузырь приблизился к пандусу и раскрылся — превратившись в полупрозрачное синее блюдце. И помахал рукой Ирине Полушкиной, стоящей рядом с двухметровым беззарийцем.

Тело Чужого было прозрачным, не имеющим даже лёгкого голубого оттенка, свойственного субстанции. Он представлял собой не более чем огромную живую каплю. Комки органелл, свободно плавающие в жидком теле, даже не соединялись между собой. Тело Чужого было водой, и водой была его кровь.

Беззарийцы были амёбами. Единственной разумной одноклеточной формой жизни.

— Мир вам! — сказал Мартин.

Взгляд не мог оторваться от беззарийца, а в душе непроизвольно зарождался страх. Не имеющий никаких предпосылок и оснований… дикий, перемешанный с отвращением и даже гадливостью.

Прозрачный бурдюк шевельнулся и потёк вперёд, не меняя при этом своего условно-вертикального положения. Чёрные комочки зрительных рецепторов собрались на обращённой к Мартину поверхности тела. Между ними всплыл тёмный диск мембраны-резонатора, и Чужой заговорил:

— Мир и тебе, многоклеточный. Буль-буль-буль. Мир тебе, пленённая колония моих неразумных собратьев. Буль!

Голос был мягким, напевным… влажным.

Амёба выплеснула в сторону Мартина ложноножку… или, правильнее будет говорить — ложноручку? Стиснув зубы, Мартин протянул руку и коснулся амёбы.

Ощущение ничем не отличалось от касания субстанции. Холодное пыльное касание.

— Мир тебе, одноклеточный брат мой, — торопливо подстраиваясь под лексику беззарийца, сказал Мартин.

Покосился на Ирину — жива ли?

Девушка пока не собиралась умирать. Смотрела на Мартина и улыбалась.

— Не угнетаешь ли ты клетки, составляющие твой организм? — продолжала амёба. — Буль, товарищи? Ты не принимаешь ядохимикатов, уничтожающих амёб? Буль?

— Джон Буль тебе товарищ! — не выдержал Мартин. — К чему этот спектакль?

Амёба мелко затряслась, мембрана издала кашляющий смех. Потом беззариец пояснил:

— Это обычно срабатывает. Люди очень нервничают, разговаривая с разумной клеткой.

— Я читал про ваше чувство юмора, — пояснил Мартин. — Да, я испытываю очень неприятные ощущения — мне впервые доводится разговаривать с одноклеточным.

— Ты не вкладываешь в слово «одноклеточное» оскорбительного смысла? — забеспокоилась амёба.

— Нет, это обычное биологическое определение.

— Тогда проходи в транспортную каплю, — предложила амёба. — Твой товарищ давно ждёт тебя.

Мартин посмотрел на «товарища». Девушка выглядела более чем соблазнительно… давно Мартину не приходилось встречать таких хороших товарищей. Ирина была одета в те же самые шорты защитного цвета и серую футболку, что и на Библиотеке. Босые ноги и голубая ленточка в волосах придавали облику «товарища» скромную деревенскую сексапильность.

Да, странно было бы ожидать от амёб понимания половых различий. Впрочем, и для Мартина сейчас не время и не место любоваться девчонкой.

— Привет, Иринка! — сказал он, шагая на «блюдце».

По сравнению с субстанцией транспортная капля была более плотной и ощутимо тёплой.

— Привет, Мартин! — ответила Ирина, и, всхлипывая, повисла у него на шее.

Это было так неожиданно, что Мартин совсем растерялся — принялся неуклюже поглаживать девчонку по плечам, бормотать что-то глупое и даже стыдливо озираться на беззарийца.

Амёба кривлялась — иного слова Мартин подобрать не смог. Амёба приплясывала перед ключниками, отращивала себе ноги, руки и хвост, покрывалась прозрачными чешуйками и шерстью, так что на мгновение становилась стеклянной копией ключника. Амёба издавала тихие каркающие звуки и разве что не складывала ложноручки в оскорбительном жесте. Заметив взгляд Мартина, амёба прекратила паясничать и потекла назад, в движении перебросила голосовую мембрану на «спину» и сообщила:

— Ну не люблю я их! Имею право?

— А… ага, — все ещё обнимаясь с Ириной, согласился Мартин.

— Решили заняться митозом? — мгновенно оценив ситуацию, произнёс беззариец. — Я не помешаю?

— Павлик, прекрати! — попросила Ирина, резко отступая от Мартина. — Мой друг невесть что о тебе подумает!

— А я что? Я ничего, — скользя в центр «блюдца», ответил Чужой. — Так, шучу…

— Павлик? — спросил Мартин у Ирины.

— Ну надо же его как-то звать? — вопросом ответила Ира. — Настоящее звуковое имя у него есть, но выговорить его невозможно… Ты извини. Я почти не надеялась, что ты придёшь. После всего, что случилось…

Конечно, она помрачнела при этих словах, но совсем не так, как полагается переживать при таких воспоминаниях. Мартин огляделся.

— Что-то ищешь? — спросила Ирина.

— Да. То, что тебя убьёт, — объяснил Мартин.

Достал из кармана револьвер и стал заряжать барабан.

— Не думаю, что это понадобится, — глядя на оружие, сказала Ирина.

— Кто знает? На Факью тебя убил мой хороший приятель.

— Геддар? — Вот теперь по лицу Ирины пробежала настоящая боль. — Он… тоже погиб?

— Да, — не уточняя деталей, ответил Мартин. — И мне надоело тебя хоронить.

— Я не буду убивать Ирину, — сказал из-за спины беззариец. — Не надо в меня стрелять. Это очень больно. Вы готовы?

Мартин понял, к чему относился вопрос, и кивнул: