Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

«Здесь сложилась антипатриотическая буржуазно-эстетская группа, деятельность которой наносит серьезный вред делу развития советского театра и драматургии. Эта группа, в состав которой входят критики Ю. Юзовский, А. Гурвич, Л. Малюгин, И. Альтман, А. Борщаговский, Г. Бояджиев и др. заняла монопольное положение ‹…›. Критики, входящие в эту группу, последовательно дискредитировали лучшие произведения советской драматургии, лучшие спектакли советских театров, посвященные важнейшим темам современности…»[499]

При этом не был упущен и национальный вопрос:

«Следует отметить, что национальный состав секции критиков ВТО крайне неудовлетворителен: только 15 % членов секции – русские»[500].

24 января 1949 г. состоялось заседание Оргбюро ЦК ВКП(б), где выступил Шепилов, предложивший принять разработанный его Отделом проект постановления ЦК, но Маленков отклонил это предложение. Оргбюро ЦК решило осудить критиков в редакционной статье «Правды». Несомненно, в этом была воля Сталина, но, по-видимому, такое решение было принято как минимум по двум причинам: во-первых, было бы явно лишним таким образом поощрять Шепилова; а во-вторых, необходимо было локализовать конфликт в аппарате ЦК, переведя решение этого вопроса в иную плоскость.

По-видимому, именно на этом заседании Маленков произнес ставшую знаменитой фразу, определившую судьбу литературных критиков: «Не подпускать на пушечный выстрел к святому делу советской печати!»[501]

Редакционную статью для газеты «Правда» писали, что называется, всем миром: ответственный за статью главный редактор П. Н. Поспелов, публицист Д. И. Заславский, писатель В. М. Кожевников (возможно, и кто-то еще) взяли за основу доклад А. В. Софронова и записку Д. Т. Шепилова и А. Н. Кузнецова; также участвовали «в процессе» А. А. Фадеев, К. Н. Симонов и А. В. Софронов. В 3 часа 55 минут ночи 27 января Г. М. Маленков, в непосредственном ведении которого находилась главная партийная газета, принял Поспелова; без сомнения, перед этим окончательный вариант статьи был показан Сталину. По результатам этой беседы главный редактор сделал следующую запись:

«С тов. Маленковым. 3 ч. 55 м. Поправки к статье “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”. Для разнообразия дать три формулировки: в первом случае, – где упоминается слово “космополитизм” – уракосмополитизм; во втором – оголтелый космополитизм, в третьем – безродный космополитизм. После внесения этой поправки можно печатать в завтрашнем номере “Правды”[502].

«Статья действительно появилась 28 января и послужила основанием, точнее, инспирировала тут же начавшуюся шумную, разнузданную кампанию, более всего напоминавшую то, что происходило в 1937–1938 гг. Позволила проявиться самым низким инстинктам, предоставив возможность начать новую охоту на ведьм, заняться поиском очередного врага – космополитов, облегчавшуюся тем, что достаточно было просто выбрать из своего окружения противников с “нерусскими” фамилиями. Кампания быстро охватила все творческие союзы и организации, научные учреждения, приняв откровенно антисемитский характер»[503].

В связи с изложенным удивительно читать в воспоминаниях Д. Т. Шепилова, который как никто другой причастен к развертыванию борьбы с космополитизмом, те короткие строки, которыми он ее описывает:

«Тогда же начала развертываться омерзительная по своей сущности кампания против космополитизма, во многих случаях принимавшая характер открытого антисемитизма. Началом ее была опубликованная 28 января 1949 года в “Правде” статья на четыре полные колонки “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”. До сих пор не знаю, как и почему родилась идея этой позорной кампании <sic!>. Но не подлежит сомнению, что она причинила огромный ущерб нашей партии и стране»[504].

Аналогичным способом обходит события со своим участием и К. М. Симонов:

«Борьба с низкопоклонством, о котором шла речь в сорок седьмом году, приобрела новые и тягчайшие формы. Рубежом в этом смысле оказалась напечатанная в “Правде” редакционная статья “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”. Статья эта имела тяжелейшие последствия для литературы, а инициатива ее появления в “Правде” принадлежала непосредственно Сталину.

Я не могу в данный момент входить в то, что происходило в литературе в конце сорок восьмого и на протяжении сорок девятого года. Изложение всего этого должно включать целый ряд моих старых записей, которых у меня сейчас нет перед собой, и, чтоб два раза не возвращаться к одному и тому же, будем считать, что между написанным в этой рукописи раньше и тем, к чему я перехожу сейчас, пропущено по крайней мере несколько десятков страниц, которые мне предстоит восполнить. Оговорив это, перехожу в пятидесятый год»[505].

Повсеместно проводились специальные собрания, посвященные борьбе с космополитизмом в отдельно взятой области искусства, науки, производства. Т. Н. Хренников поднимал на дыбу музыковедов-космополитов[506], И. Г. Большаков – кинокритиков-космополитов, Г. Ф. Александров – философов-космополитов… Этот перечень можно продолжать долго.

Но эта бурная кампания по линчеванию евреев неожиданно даже руководству страны, привыкшему и не к таким тыловым сражениям, вдруг показалась чрезмерной. Идеологическая машина стала «подрессоривать» ситуацию. 10 марта заместитель начальника Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) М. А. Суслов собрал редакторов центральных газет и журналов на совещание «по вопросу о борьбе с космополитизмом и об ошибках некоторых наших газет в связи с освещением этого вопроса»[507].

Датой окончания печатной борьбы с космополитизмом является 7 апреля 1949 г. В этот день в «Правде» была опубликована статья Ю. Павлова «Космополитизм – идеологическое оружие американской реакции»[508], которая переводила всю борьбу с космополитизмом во внешнеполитическое русло. Под этим псевдонимом скрывается Ю. П. Францов, утвержденный 3 апреля 1948 г. Секретариатом ЦК ВКП(б) на должности заведующего отделом печати МИД. Без всяких сомнений, такое одномоментное сворачивание громкой кампании происходило по распоряжению руководства страны:

«Узнаем ли мы когда-нибудь, где и какая фраза была брошена Сталиным, прервав печатные поношения? Но как и лицемерный окрик в пору коллективизации мало что изменил в существе дела, так и в конце марта 1949 года высокая команда не изменила реального положения вышвырнутых из жизни людей»[509].

Государственный антисемитизм под прикрытием

Каждая из послевоенных идеологических кампаний имела свою направленность и, кроме персонально обозначенного идеологического антипода власти, всегда подразумевала более широкую аудиторию, по которой эта кампания должна была нанести удар – то были значительные пласты советского общества. Персоналии были случайными попавшимися под руку жертвами, тогда как неизмеримо большая по масштабу цель выбиралась с тонким расчетом. Так было и с так называемой борьбой с космополитизмом, начало которой фактически провозгласило эпоху неприкрытого антисемитизма.

Некогда именно советская власть дала долгожданную свободу тому народу, который в различной степени, но постоянно притеснялся в Российской империи. Если ранее он был закован в кандалы многочисленных запретов, процентных норм, а главное, черты оседлости, то новая власть уничтожила все это.

«Большинство евреев, оставшихся в революционной России, не остались у