Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

еврейского, обособление еврейского населения от других народов СССР. Объективно ЕАК в советских условиях продолжает линию буржуазных сионистов и бундовцев и по существу вместе с ними борется за реакционную идею единой еврейской нации»[528].

Здесь Суслов давил на давнишнюю сталинскую мозоль – недоверие к евреям. Несмотря на то что Сталин пытался хотя бы внешне оставаться лояльным, его недоверие к этой нации было для окружающих очевидным. Как писал впоследствии Хрущев,

«Сталин тоже поддерживал антисемитскую бациллу и не давал указаний, чтобы в корне ликвидировать ее. Он внутренне сам был подвержен этому гнусному недостатку, который носит название антисемитизма. ‹…› Если говорить об антисемитизме в официальной позиции, то Сталин формально боролся с ним как секретарь ЦК, как вождь партии и народа, а внутренне, в узком кругу, подстрекал к антисемитизму»[529].

Но тогда Сталин не закрыл ЕАК – помогло заступничество В. М. Молотова, объяснявшего необходимость существования ЕАК внешнеполитическими факторами, проявившимися в открытой поддержке Советским Союзом создания независимого еврейского государства на Ближнем Востоке. Как можно усмотреть по волне поощрений представителям избранного народа, и сам Сталин в 1947 г. делал ставку на Израиль.

Перечислим лишь те решения ЦК ВКП(б), которые касались еврейской литературы и затем были продублированы решениями Секретариата ССП СССР. 10 января 1947 г. Секретариат ССП принял по докладу А. А. Фадеева решение об образовании специальной комиссии ССП: «Поручить Бюро Национальной комиссии [ССП СССР] оформить комиссию Еврейской литературы»[530]; 22 августа – «О выходе московского альманаха на еврейском языке»: «Разрешить выпуск литературно-художественного альманаха на еврейском языке в г. Москве. Принять название альманаха “Геймланд” (“Родина”). Объем альманаха установить – 10 печатных листов, формат по образцу альманаха “Дружба народов” с периодическим выходом 6 раз в год. В 1947 г. выпустить два номера с тем, чтобы первый номер альманаха вышел к 30-й годовщине Октябрьской революции»[531] (в редакцию вошли ответственный секретарь ЕАК И. С. Фефер, П. Д. Маркиш, Д. Р. Бергельсон и др.); тогда же: «Поддержать перед московскими государственными и партийными организациями ходатайство издательства “Дер Эмес” об освобождении принадлежавшего ранее издательству помещения, в связи с расширением объема работы издательства»[532] и «Сообщить председателю Правления ССП Украины тов. Корнейчуку А. Е. об указании ЦК ВКП(б) издавать также альманах на еврейском языке в г. Киеве через Государственное издательство Украины»[533]; 12 сентября Секретариат обсудил вопрос «О созыве Всесоюзного совещания критиков и редакторов альманахов еврейской литературы», постановив: «Разрешить Бюро секции еврейских писателей созвать совещание критиков и редакторов альманахов на еврейском языке в октябре 1947 г.»[534]

Несмотря на временное благоволение главы государства, В. С. Абакумов с прозорливостью и со свойственным ему обостренным чутьем тайных страхов Сталина продолжил активную разработку еврейского вопроса, в результате чего удалось «обнаружить» сионистские следы в ближайшем окружении вождя.

               ‹…› Пример мне нужен был

Чтоб вне закона царь Израиль объявил.

Я ложью действовал, не брезгал клеветою,

Представил их царю мятежною ордою

Могущественных, злых, отъявленных врагов,

Чей бог не признает ничьих иных богов.

«Зачем, – я восклицал, – терпеть тебе коварство

Людей, стремящихся твое разрушить царство?

Чужие Персии, обычаям страны,

От человечества всего отщеплены,

Они повсюду смут и козней сеют семя

И, презирая всех, равно презренны всеми.

Обезоружь врагов, разоблачив их ложь,

Свои сокровища богатством их умножь!»

Картиной устрашен предсказанных несчастий,

Царь перстень мне вручил, верховной символ власти,

И молвил: «Обеспечь спокойствие мое,

Всех истреби дотла, а что возьмешь – твое».

Так он обрек на смерть израильское племя.

Мы вместе с ним резни установили время[535].

В результате был «раскрыт» заговор, а многие родственники Н. С. Аллилуевой оказались в застенках МГБ. Со слов арестованного 19 декабря 1947 г. знакомого Е. А. Аллилуевой И. И. Гольдштейна, следствию с применением «мер физического воздействия» удалось установить, что главной фигурой в деле был глава ЕАК С. М. Михоэлс. Показания допрошенного по этому делу Гринберга о том, что Михоэлс завербован американской разведкой и проявляет большой интерес к подробностям личной жизни Сталина, вызвали надлежащую реакцию вождя: в беседе с руководителями МГБ СССР 27 декабря 1947 г. Сталин дал распоряжение о физическом устранении Михоэлса; в ночь с 12 на 13 января 1948 г. Михоэлс погибает в Минске «в результате наезда автомашины, которая ехала с превышающей скоростью»[536].

На этом Абакумов, уже освоивший тонкую механику воздействия на Сталина и потакания тайным желаниям и страхам вождя, не успокоился: он и дальше разрабатывал «еврейскую» жилу (тем более что сотрудники МГБ за ликвидацию Михоэлса были достойно поощрены орденами и внеочередными званиями). Аресты и «физическое воздействие» на подозреваемых продолжились с новой силой, в результате 26 марта 1948 г. министр госбезопасности подал пространную секретную записку, где были подытожены выявленные «в результате проводимых чекистских мероприятий» сведения о незаконной и антисоветской деятельности членов ЕАК[537]. Совокупность представленных в этом документе сведений, сфабрикованных в конце 1947 – начале 1948 г., легла краеугольным камнем в основание дела ЕАК, закончившегося расстрелом членов комитета в 1952 г.

Однако внешнеполитическая ситуация еще не давала возможность спустить курок уже готового громкого дела: это могло усложнить взаимоотношения с провозглашенным 14 мая 1948 г. государством Израиль. А СССР не только первым признал новопровозглашенное государство, но и проводил через Чехословакию поставки оружия, чем оказал Израилю решительную помощь; Сталин возлагал на Израиль надежды как на советского союзника на Ближнем Востоке. Вместе с тем признание Советским Союзом нового государства всколыхнуло невиданный доселе подъем еврейского самосознания, носящий характер эйфории.

Особенно это было очевидным в сентябре 1948 г., когда в качестве посланника нового государства в Москву 3 сентября прибыла Голда Меир (будущий премьер-министр Израиля). Ее встречали, как папанинцев в 1937 году! В субботу, 11 сентября, она посетила московскую хоральную синагогу, где собралась ликующая толпа людей; то же самое произошло 16-го числа при посещении ею Московского еврейского театра; такие массовые акции в Москве, а также приезд делегаций евреев из провинции не могли оставить Сталина равнодушным[538].

События октября 1948 г. казались просто-таки революционными:

«…4 октября 1948 г. В тот день в московской хоральной синагоге началось празднование еврейского Нового года (Рош ха-Шана). По такому знаменательному случаю туда прибыли израильские дипломаты во главе с Меир. По “приблизительному подсчету” чиновников из Совета по делам религиозных культов, в этом богослужении, по сути ставшим празднованием возрождения еврейской государственности, участвовало до 10 тыс. человек, многие из которых не вместились в помещении синагоги. Нечто подобное имело место и 13 октября, когда Меир посетила синагогу по случаю праздника судного дня