Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес

Какой бы ни должна стать наша история, она не может закончиться здесь. Не сегодня.

Я открываю глаза и опускаю забрало шлема. Мой дух сужается до наконечника копья, сосредоточенный на грядущей битве. Я отдам все, абсолютно все, что только могу отдать. А затем вернусь к ней.

– Драг-ор! – реву я и пришпориваю Кнара. Мои всадники несутся волной позади меня. Морлеты не издают ни звука – никакого грохота копыт по равнине. Мы – летящая тень смерти, мчащейся на дышащих серой скакунах.

Хобгоблины в своем украденном городе чувствуют наше приближение. Они набиваются на самые высокие разрушенные башни и стены, размахивают руками и бьют себя в грудь, словно приветствуя нас. Их так много: больше, чем я когда-либо видел в одном месте. Как Рувену удалось перевезти их сюда, не потеряв в процессе собственную жизнь, – ума не приложу. Но они здесь, и они не боятся трольдов в трольдской броне. Пускай сами они обнажены, не считая жестких волос, покрывающих их кожистые шкуры, они с дикой безудержностью выставляют себя на обозрение. Быть может, они жаждут объятий смерти; для столь омерзительных существ покинуть эту жизнь, наверное, – облегчение.

– Оргхру, ортоларок! – реву я и вгоняю шпоры в бока Кнара. Он отвечает на мою команду и взмывает в воздух, ему не терпится взобраться в это темное небо. В тот самый миг, когда мы добираемся до самых передних стен павшего города, туча морлетов вздымается единой волной, проносясь над головами ярящихся хобгоблинов. Летят снаряды: камни, черепа, сломанные копья, отрубленные головы. Все, на что только могут наложить свои гадкие лапы эти чудовища. Большая часть снарядов даже не долетает до бьющих по воздуху копыт наших морлетов, а прочие отскакивают от нашей крепкой трольдской брони. Несколько ударяются о мой наплечник и раскалываются при столкновении, осыпаясь облаком костяной пыли. Под нами звучат вопли бессильной ярости, а улицы кишат монстрами.

Несколько моих всадников опускаются ниже, чтобы рубануть мечами по этим тварям.

– Держаться выше! – реву я, но слишком поздно. Их стаскивают с седел. Хобгоблины наваливаются на них горой, вопя от кровожадной радости, заглушая их крики, пока сами пытаются сорвать их броню и пронзить плотные трольдские шкуры. Мы не можем остановиться и помочь. Мне остается только молиться, чтобы им удалось стряхнуть нападающих и вновь взобраться на своих скакунов.

Мы поднимаемся выше. Но это слишком опасно, потому что сверху нас опаляет дикая магия. В одного из моих воинов ударяет разряд необузданного колдовского света, отчего морлет под ним тут же испаряется. Он жестко падает, пробивая прогнившие крыши внизу. Я не вижу, что с ним стало.

Затем мы покидаем город. Те заграждения, которые не могли пробить Мифаты, мы попросту перелетели. Теперь мы глядим на равнину, раскинувшуюся между городом и цитаделью, примостившейся в тени горы. Резкий свет магии открывает нашему взору войска Рувена. Мое сердце пропускает удар.

Все хуже, чем я думал. За один только взгляд я насчитал по меньшей мере три сотни оррианских копейщиков, вооруженных своими лунными клинками. От их рогатых голов и скалящихся шлемов-масок может сложиться впечатление, что Рувен призвал к себе на службу демонов из глубин девяти преисподних. За ними стоят пешие солдаты, ноксаурийские берсерки, уже остервенелые от вирулиума и жаждущие схватки, молотящие своими клинками по щитам. Однако они не могут приблизиться к цитадели, потому что мощные защитные чары их не подпускают. Даже сейчас творится какая-то контрмагия, попытка смести эти чары, и именно из-за этого по всему небу волнами расходятся хаотические вспышки света и силы. Пока что защита держится, подпитываемая Мифатами изнутри цитадели. Но долго они не протянут, и тогда нахлынут берсерки.

Крепость уже под угрозой. Пускай защитные чары и сдерживают большую часть войск Рувена, великаны прошли прямо сквозь них, невосприимчивые к магии людей. Это жестокие одноглазые монстры с громадными кабаньими челюстями и желтыми бивнями, самый высокий из них ростом по меньшей мере сорок метров. На их обнаженные торсы падают огромные кусты спутанных бород. Взмахивая массивными боевыми молотами, они бьют по воротам и стенам цитадели, пробиваясь сквозь магические усиления с той же скоростью, с какой маги по ту сторону успевают их восстанавливать. Скорее рано, чем поздно у магов попросту закончатся заклинания.

Великанов нужно сразить, иначе все, что еще случится этой ночью, не будет иметь никакого смысла.

– Драг-ор! – кричу я и бросаюсь вперед, ведя Кнара через магическую бурю над головами Оррианских копейщиков. Те взмахивают своими копьями, отчего снизу взметаются арки заостренного лунного света. Когда эти арки попадают в морлетов, звери тут же распадаются, а их ездоки камнем падают вниз. Однако трольдов падением не напугать. Мои воины приземляются с оружием на изготовку и принимаются прорезать в рядах врагов круги смерти, когда те пытаются навалиться на них.

Резкий голос Парх рявкает, отдавая команды справа от меня. Она поворачивает своего морлета, ведя группу воинов на одного из великанов. С левого фланга то же самое делает Лур, в то время как я лечу прямо, с бойцами за спиной, нацелившись на центрального великана, который в эту самую минуту молотит по воротам.

– Метьте в глаз! – реву я, когда мы подлетаем ближе. Боевой молот взмывает ввысь, и мы ныряем, чтобы увернуться от него. Один из нас оказывается не столь проворным, поэтому всадник падает, а его морлет исчезает в клубах дыма.

Кнар быстр и хорошо отзывается на мои прикосновения. Мы избегаем столкновения как с молотом, так и с держащей его рукой великана и приближаемся к этому омерзительному лицу. По моим чувствам бьет порыв гнилого дыхания. Я стискиваю зубы, немного свешиваюсь с седла набок, вытянув руку с мечом. Чудовище поворачивает свою тяжелую голову, едва увернувшись от удара по глазу. Вместо того мой клинок прорезает верхнюю половину его огромного уха с кисточкой.

Великан ревет и дико машет своим молотом, отмахиваясь от моих всадников, как от роя олков. Еще один всадник падает, за ним еще один. Этот громадный молот проносится так близко, что я чувствую поднятый им порыв ветра. Я натягиваю поводья Кнара.

Внезапно передо мной появляется массивная зеленая рука. Я пытаюсь уклониться, но Кнар недостаточно проворен. Мы ударяемся об эту покрытую линиями и грязью ладонь, как о кирпичную стену. Кнар тут же исчезает из этого мира, вернувшись в свое собственное измерение, оставляя меня стремительно нестись к земле.

Падения я почти не замечаю – в одно мгновение я в воздухе, а в следующее плюхаюсь в грязь и дыхание вышибает из моих легких. Прежде