Книга жизни - Сабир Рустамханлы

Известный специалист X. Короглу приводит интересную ссылку на работу Османа Байбуртлу "Таварихи джадиди мирати джахан" (XVI век). Оказывается, огузы "Отца Коркута" жили на Кавказе за семь веков до ислама. У них было единобожие, и верили они в Гёктанры - Бога Неба. Их верховный предводитель Баяндур-хан жил в эту эпоху, а во времена Христа Грузия платила огузам дань размером в девять туменов (Cм.: Китаби Дэдэ Горгуд, Бакы, "Язычы", 1989, Предисловие).

Необыкновенные размеры огузских могил поражают любого человека. Рост похороненных в этих могилах доходил, примерно, до двух метров с половиной. По скелетам это видно достаточно определенно, т. к. длина их кости от запястья до локтя размером в руку современного человека.

Внушительный вид огузов повергал в смятение. От их кличей "глохли уши", "обрывалось сердце". Кёроглу - герой одноименного дастана - был потомком огузов и его боевой клич производил на врагов столь же грозное воздействие.

К слову. С животворным родником, вселившим волшебную силу в Кёроглу, связан один из самых любопытных, имеющих мифологическую основу эпизодов эпоса. По завету своего отца Алы-киши Кёроглу должен дождаться, когда вода в роднике вспенится и испить такой воды - происходит это один раз в семь лет. Эта фантастическая периодичность не так уж и фантастична - достаточно вспомнить о родниках в горах Кельбаджара, Лачина, Шуши - многие из них закипают с особой силой через определенные промежутки времени, а потом ток воды убывает и прерывается.

Глядя на сухие камки красноватого оттенка в Туршсу, по дороге в Лачин, не верится, что из-под них может забить вода. Но запаситесь терпением. Через определенное время можно услышать подземный гул, потом этот гул все близится и близится, и в нескольких местах начинают пробиваться шумные струи. Можно и напиться, и запастись водой. Только не мешкать! Гул этот, как появился внезапно, так же внезапно исчезнет, и родник, как само дыхание земли, затаится.

Огузов сравнивают с легендарным Рустам-Залом, с библейским Самсоном, с античным Гераклом.

Не всякая лошадь выдерживала могучего Узун-Гасана, из рода огузов - под его тяжестью, гласит легенда, хребет лошади переламывался. Даже, сидя на самом высоком коне, он ногами чуть ли не до земли доставал...

Мой предок Рустамхан, согласно фамильному преданию, был очень высок ростом и обладал чрезвычайно зычным голосом. От своей стати он часто испытывал не удобства. В самые высокие двери он вынужден был проходить, согнувшись вдвое. Когда он садился на пол, поджав под себя ноги, колени его оказывались на уровне голов сидящих рядом...

... Однажды созвали людей то ли у ленкоранского, то ли у ардебильского хана. Рустамхан опоздал и, едва oн присел, как раздраженный хан велел приближенному: "Хватай его за ноги да на середину". Пока исполнитель ханской воли опомнился, Рустамхан схватил его в охапку и как овцу положил к ногам хана. Хан рассмеялся подобной сноровке и простил его.

...Напротив нашего села высятся горы.

Их оберегают две небольшие речки, между которыми разместилось соседнее сельцо в десять-пятнадцать дворов... У подножия горы мальчонка пас овец. Неожиданно на стадо ринулся волк и схватил одну животину Мальчонка - в крик, а волк, знай себе, бесчинствует. Рустамхан-киши находился в это время на окраине села и все видел. Издалека, через две речки, через все село, он загремел что есть мочи: "Гром тебя рази!" И волк, отпустив добычу, дал деру!

Немецкий путешественник Адам Олеарий, посетивший в 1638 г. "могилу Коркута" в окрестностях Дербента, ""видел в том же Дербенте старинное кладбище и на нем несколько тысяч одинаковых по форме могильных плит длиною более человеческого роста", с арабскими надписями, и записал об этом кладбище "следующую историю": "Жил будто бы в древние времена, однако уже после Магомета, в Мидии царь по имени Кассан (т.е. Казан), по происхождению из нации "Окус" (т. е. огуз)" (Книга моего деда Коркута. М.-Л., 1961, с. 178).

К сожалению... эти могилы, которые уходят в столетнюю, тысячелетнюю древность, сегодня разрушаются. Некоторые наши недалекие хозяйственные руководители при производстве строительных работ или в погоне за валом, бездумно расширяй посевные площади, варварски уничтожают старые памятники, в том числе старые кладбища.

Так сегодня разрушены дербентские кладбища, о которых рассказывал еще Адам Олеарий.

Бульдозер сравнивает с землей могилы, в которых похоронены те, кто веками боролся за свободу и независимость Азербайджана, кто на дербентском валу жертвовал жизнью во имя своей родины - теперь именно здесь понадобилось проводить улицу, именно здесь должна проходить магистраль Баку - Ростов, именно здесь, где похоронены тысячи и тысячи наших героических предков, память о которых должен хранить народ.

К сожалению... Такое же неуважение к памяти предков можно наблюдать и в Армении, в районах проживания азербайджанцев. После выселения азербайджанцев из района Веди (теперешний Араратский район) древние захоронения огузов были разрушены. Не можешь поверить, что подобное кощунство происходит в нашем веке, в нашей стране, на наших глазах. Негоже соседу тщиться вытравить след соседа. Можно переиначить названия, можно сровнять с землей памятники и могилы... Но память неискоренима! Память истории, крови, фольклора, слова память справедливости!

* * *

Я приехал в Дербент как паломник. Ведь в Дербентской крепости, на Дербентском валу пали жертвой тысячи доблестных, храбрейших сыновей моего народа.

Как утес отражает морские валы, так Дербент отражал валы чужеземных нашествий.

Дух павших защитников витает над Дербентом. Каждая пядь этой земли пропитана кровью моих соотечественников. Сколько их полегли здесь костьми, ушли в небытие, чтобы город дожил до наших дней - их в сотни, тысячи раз больше, чем все современное население города.

Люднее Дербента кладбища его,

Где мудрого пращура чувствую духом.

Восставший от вечного сна своего

Коркут наречет меня пусть по заслугам...

... Но каюсь и я в прегрешенья своем,

Бойницы взирают суровым вопросом...

Бывало, прикрытый тобой, как щитом,

В тылу я спокойно поклевывал носом...

И как этот стыд и печаль утаю...

Не наша ли кровь исходила на кручи?..

Шли с севера, с юга угрюмые тучи,

И молнии бились о крепость твою...

Дербентские кладбища напоминают каменный лес... Кажется, это дух героев прорвал толщу земли и пророс каменными мечами.

Кладбище Сорока. Это место паломничества дербентцев. Я думаю о символике числа "сорок" в нашем фольклере. И сожалею о том, что подобным знакам народной пямяти приклеивают религиозные ярлыки. А ведь в сущности - и мавзолей Шейха Джунейда в Кубинском районе, и дербентское кладбище Сорока и другие подобные - последняя обитель тех, о ком живет в народе благодарная память, тех, кто пожертвовал своей жизнью во имя отечества. Иными словами павшие за родину у нас почитались не меньше павших за веру, - их имена освящались в пантеоне народной памяти.

Нарын-кала. В большинстве городов, где проживают азербайджанцы-тюрки, есть своя Нарын-кала. До сих пор сохранилась одноименная цитадель в Тбилиси. Своя Нарын-кала была и в Ереване. Я встречал такие крепости "тезки" и в Крыму, и в Средней Азии, и в Турции. Одна из самых величественных из них - в Дербенте. Зубцы крепостных стен, видные на всю округу, придают крепости особый колорит. Нарын-кала напоминает корону, возложенную на голову Дербента.

С крепостных стен открываются две прекрасные панорамы. Одна - ступенями спускающийся к морю город, другая - дербентский вал, начинающийся от крепости, проходящий через ущелья, петляющий по склонам гор предполагается, что он проходил по подножию Больших Кавказских гор от Каспийского до Черного моря, скорее всего так оно и было. Может, поэтому сегодня никто не может сказать, где кончается Дербентский вал. Он тянется и тянется по этим горам и поражает своими бесконечными башнями, их размерами. Но самое главное, сооружение это рождено чувством любви к родине, высоким порывом защитить ее, уберечь от врагов.

В свое время Дербентский вал сравнивали с Великой китайской стеной.

С давних пор у меня в душе жило желание пройти этот вал до конца. Уверен, что многие тайны этого монументального строения еще не раскрыты.

Существуют сотни легенд, преданий, исторических рассказов, любопытнейших свидетельств путешественников об этом Дербентском вале - к сожалению, они до сих пор не собраны и не изданы.

Я вспоминаю слова Александра Дюма о Дербенте, о дербентских азербайджанцах. Вспоминаю письмо Бестужева-Марлинского, в котором замечательный художник с большой увлеченностью и любовью говорит об азербайджанском языке. Дюма считал Дербентский вал памятником еще более древним, чем эпоха пеласков.

Северные и южные стены Нарын-кала тянутся до моря. Древний Дербент, т.е. первозданный Дербент, население которого доныне составляют азербайджанцы, раскинулся в пределах этих стен. Современный же город растет вовне.