Ворон Хольмгарда - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обходи, обходи! – расслышал Свенельд крик из мерянского строя. – В тыл им заходи! Шайтун твою мать!
Кричали на языке русов, с примесью хазарской брани. Меряне, имея более длинный строй, и правда могли бы завернуть его в обход русского и зайти им в тыл – на этот случай Свенельд поставил на края надежных людей и объяснил, что делать. Но меряне не следовали приказам, а наоборот, жались в кучу, повинуясь животному порыву прятаться поближе к своим. А скорее, просто не понимали, что им кричат на языке русов.
Но, видно, кто-то из них все же понял, как выправить положение. С десяток мерян побежали в обход русского строя, увлекая за собой остальных. На ногах в это время их осталось еще около пяти десятков – достаточно много. По ним пускали стрелы, и с близкого расстояния стрельба была успешной – из десятка бежавших пятеро упало. Но за ними тянулись и другие – понимая или не понимая, что присходит, просто пытаясь не отстать от своих.
Мерянский строй окончательно смешался и превратился в толпу. Кое-кто уже пытался отступать, но Аталык – его легко было узнать по той яркой шелковой шапке – держался позади строя и возвращал бегущих назад, крича, бранясь, размахивая топором. Почти все оставшееся его войско навалилось на правый край русского строя, вынудив русов развернуться и выставит стену щитов уже на это направление. Сражение сместилось, на месте первого столкновения остались десятки тел – одни лежали неподвижно, другие, раненые пытались сесть или отползти. На белом снегу везде алели пятна, дорожки, брызги, потеки крови. Но русы, лучше вооруженные, опытные – неопытных среди них не было – и хорошо управляемые, пострадали меньше, и теперь численность уравнялась.
– Вперед, вперед, ёлсовы дети! – кричал Аталык.
В глаза Свенельду вдруг бросилось яркое красное пятно щита – прямо напротив. Щит потерял одну крайнюю доску, в нем засели две обломанных стрелы, он был испятнан следами ударов, но еще годен. Над ним блестел шлем – варяжский, низкий. Но это был не кто-то из своих. Едва успев удивиться, Свенельд заметил болтающиеся ремешки и сообразил: кто-то из рядов противника снял шлем с кого-то из русов – с убитого или раненого – и подобрал чей-то оставшийся без хозяина щит.
Заметно было умение со всем этим обращаться. Неведомый воин рвался к нему. Мельком увидев лицо, Свенельд узнал Хаварда. Да, разжившись снаряжением, тот стал опасным противником. Но не опаснее нас…
И вдруг в толпе мерян поднялся крик. Кое-кто из русов чуть раньше заметил – от берега озера к месту сражения мчался всадник, в броне и в хазарском шлеме, размахивая искривленным хазарским мечом. На вороном коне среди белизны снега, он смотрелся грозно и жутко – будто вышел из Синего камня.
– Керемет, керемет! – закричали у мерян. – Канде-ку-керемет! Дух Синего камня!
Ошеломленные зрелищем, они не успели даже сообразить, на чьей стороне бьется воин Синего камня, как всадник был уже рядом и обрушил на их головы сверкающий меч. Хазарские мечи имеют не ту точку равновесия, как русские – ближе к концу клинка, и поэтому ими трудно работать с земли, но намного удобнее с коня – удар, направленный сверху вниз, получается намного весомее. Всадник метался среди мерян, рубя их сверху и топча конем. Сопротивляться ему никто не мог – люди лишь воздевали руки и падали, будто трава под косой. Меряне вовсе никогда не видели конных воинов – для них это было грозное божество, но не человек.
Вот вороной конь, будто туча, оказался прямо перед Свенельдом. Увлеченный боем с Логи, Хавард не услышал его приближения, и кривой клинок обрушился ему на плечо сзади. Арнор метил между плечом и шеей – таким ударом человека можно рассечь пополам. Но Хавард сместился, ослабив удар, и клинок вошел в плечо дальше от шеи, почти отрубив руку. От удара его немного развернуло, и Хавард упал на спину. Левая половина его тела враз облилась кровью из огромной раны, но он успел повернуть голову.
Взгляд выпученных голубых глаз, на этот раз лишенных обычной дерзости, упал на реющий над ним окровавленный клинок. Секиру Хавард выронил; левая рука его была уже мертва, но правая дернулась, пальцы шевельнулись. Он не успел взглянуть в лицо всаднику – он увидел только меч. Но Арнор, глядя с коня, вдруг понял и это движение, и этот пристальный взгляд, полный изумления и упрека.
«У нее на руке мое кольцо…»
Меч в руке Арнора тоже раньше был его… И Хавард погиб от своего оружия.
Голубые глаза погасли. Арнор развернул коня и выбрал себе новую жертву.
Для русов появление всадника не было неожиданным. Они лишь усилили натиск, и меряне, зажатые между пешим русским строем и всадником, утратили последние остатки боевого духа. Те, кто смог выскользнуть из этих тисков, пустились бежать по льду, побросав оружие и движимые лишь жаждой спастись. Но таких было не более двух-трех десятков, остальные остались лежать на испятнанном снегу.
– Арнор, гони! – сорванным голосом закричал Свенельд, делая знаки – в погоню, к болу!
Тяжело дыша, Арнор кивнул и поворотил коня. Не считая схватки на реке у восточной мери, это была его первая в жизни попытка сражаться верхом, и он сам чувствовал себя каким-то грозовым богом. У русов такого навыка не было, но у сарацин и в Хазарии Арнор не раз видел, как бьются всадники. В добыче зимнего похода нашелся хазарский меч – очень хороший, с самоцветами в рукояти, явно сделанный для знатного человека. Движимый естественным любопытством к оружию, Арнор на досуге пробовал с ним упражняться, приноровиться. Среди захваченных коней были такие, что тоже предназначались под богатое седло; Арнор и Виги оба пробовали рубить хворост, воткнутый в землю, и соломенных «врагов», поставленных на высоту человеческого роста. Собираясь ехать со Свенельдом, Арнор взял хазарский меч с собой – больше для того, чтобы при случае подразнить им хазар. А вчера, когда обсуждали битву, ему пришло в голову – а чего бы не попробовать? Против хазар, привычных к конному бою, он бы не вышел, зная, что не хватит знания приемов и навыка управлять конем и одновременно рубить. Да и как конь себя поведет в бою, он тоже не знал. Но Свенельду мысль понравилась: исключив из строя Арнора, он терял не так много, а вот «поддержка конницей» могла оказаться полезной.
Конь не подвел. Рука с непривычки уже болела, но Арнор погнал по льду и по берегу вслед за бегущими, рубя одних и отрезая путь другим. Обогнав всех, он поскакал вперед, к селению Келе-бол.
Стрела из-за тына свистнула мимо, и Арнор опомнился. Развернул коня, отъехал назад. Видно, в селении еще оставались люди, способные держать оружие. Не давая им случая его подстрелить, он ждал, преграждая путь отступающим мерянам.
За ними шли остальные русы. Частью меряне рассеялись по берегу, ища спасения в зарослях. Иные бежали к Келе-болу, преследуемые русами, но на пути к воротам их ждал керемет Синего камня с окровавленным клинком в руке…
Глава 11
Победа была полной. Из участников сражения с мерянской стороны уцелело человек десять, успевших скрыться в зарослях – Свенельд прикинул разницу между первоначальным числом воинов и нынешним числом мертвых тел на льду и на берегу. Пленных он заранее велел не брать. Когда ломали ворота Келе-бола, оттуда стреляли всего три-четыре лука. Когда ворвались, внутри нашли перепуганных женщин и детей да несколько стариков, таких дряхлых, что могли стоять только с посохом.
– Избы обыскать, полон затворить, – велел Свенельд.
Его люди знали, что делать. В избе Аталыка обнаружили Самуила – старик в битве не участвовал и теперь сидел, угрюмо сгорбившись и сцепив руки, только бормотал что-то себе под нос.
– Где ваши остальные? – спросил его Свенельд.
Старик даже не поднял на него глаз. Сообразив, что тот его не понимает, Свенельд повторил по-славянски:
– Где твои друзья?
Самуил поднял голову и молча указал в сторону ворот.
– Они все были на озере?
– Так. И подошли к смерти…
Чем битва кончилась, спрашивать было излишне.
В избу заглянул кто-то из хирдманов.
– Свенельд! Хравна нашли!
– Ну и где он? – Свенельд обернулся.
– Под стеной
