Маугли из Космоса - Марк Антоний
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Глядите, пацаны! — крикнул Борант, указывая на поляну.
Мы повскакивали, силясь разглядеть, что там под «тарелкой» в круге мертвенного света делается. Оказывается, киркилийцы уже начали высадку. Маленькие, коренастые, в поблескивающих скафандрах, один за другим скатывались они по голубому лучу. Скатились и выстроились полукругом, направив какие-то штуки, бластеры типа, на Учителя, который топал к ним как ни в чем не бывало, будто папироску собирался стрельнуть.
Все наши страхи улетучились, мы даже дышать перестали. А ну как пальнут сейчас — и все, нету Михаила Васильевича… С перепугу, мы даже забыли о группе Босяка и его загадочных чужих. Вот же они, чужие! Каких вам еще?! Учитель приблизился к самой границе голубого света и почти ночной темноты, поднял руки. Не как в кино, когда сдаются, а как на физзарядке — ноги на ширине плеч, руки в сторону. Потом он согнул правую в локте, ладонью вверх, потом — левую, но ладонью вниз. Потом как-то весь изогнулся, руки у него заплясали, волнами пошли, будто в них не было суставов, да и все тело заколыхалось, задергалось…
Мы вытаращились. Хлюпик даже рванул было куда-то. Пришлось его уронить, сунув мордой в траву. Правда, на его месте я бы и не так подпрыгнул, я бы ноги оттуда сделал. Сами подумайте! Над поляной тарелка висит инопланетная, под нею до зубов вооруженные пришельцы, а перед ними выплясывает, как марионетка, наш Михаил Васильевич! Жутко выплясывает, аж дрожь пробирает, на него глядючи. Пришельцев, по ходу, тоже проняло. Стоят как вкопанные, пушки свои опустили, вот-вот уронят.
И в это мгновение на сцене появился незнакомец. Чужой! Выскочил как из-под земли, едва не сбив с ног одного из пришельцев, загипнотизированного выгибонами Учителя. Наверное, чужой что-то кричал. Нам не было слышно, слишком далеко. Да и гравикомпенсаторы гудят будь здоров. Еще бы, они же за секунду сжирают сотни мегаватт… Я только заметил, что к незнакомцу метнулся Михаил Васильевич. Вернее, я потом понял, что это он кинулся, а так будто вихрь пронесся. Р-раз… и чужой уже валяется в траве, а Михаил Васильевич стоит над ним, но смотрит не на него, а на успевших очухаться киркилийцев. Потом стало твориться нечто несусветное. Учитель бросился к своему рюкзаку и что-то выдернул из него. А дальше началась натуральная чертовщина.
Воздух под рейдером расчертили огненные нити плазменных разрядов. Пришельцы явно целились в Михаила Васильевича, но попасть не могли. Он двигался быстрее плазмы. А когда оказался у киркилийцев за спиной, открыл ответный огонь. Потом-то я узнал, что в рюкзаке Учителя был не обрез, а самодельный бластер, из которого он и порешил киркилийский десант, но в тот роковой миг мне почудилось, что смертоносные молнии вылетают прямо из рук Михаила Васильевича.
Потом мне стало не до чудес. Заверещала рация, требуя ответа старосты кружка. Он не откликнулся. Рация заверещала снова.
— Митяй! — заорал я. — Оглох, что ли?!
Тот промолчал, а рация продолжала надрываться. Ночная тьма навалилась со всех сторон, только от «тарелки» по-прежнему исходил призрачный голубой свет, но когда я обернулся, то сразу понял, что астрогатора и след простыл. Откуда-то несло паленым пером. Пенальчик рации валялся в траве и продолжал отчаянно зуммерить. Я подхватил его, вдавил тумблер приема.
«Судаков! — прохрипел в динамике голос Учителя, видимо махнувшего рукой на все правила радиопереговоров. — Почему молчишь?! Бери своих, и дуйте сюда…»
— Слушаюсь, Первый! — отозвался я, умолчав, что на связи не Судаков. — Отбой!
Посмотрел на «своих». Глаза по пять копеек. Боятся, но примеру старосты последовать не смеют.
— Не сцы, братва! — попытался я подбодрить их. — Прорвемся! Учитель там один, нельзя его бросать. Ну, дунули!
Мы кое-как поднялись и «дунули». Трясло нас не по-детски. Никому не хотелось идти к «тарелке», но еще страшнее было оставаться в лесу. А вдруг часть пришельцев успела укрыться там и сейчас они накинутся на нас?.. Не накинулись. Не могли. Все они лежали на границе голубого света. Я только глянул, и меня вывернуло наизнанку. Это были вовсе не гуманоиды. Они больше походили на птиц. Под прозрачными колпаками шлемов виднелись клювастые головы на тощих шеях, покрытых чем-то вроде цыплячьего пуха. Большие выпуклые глаза были подернуты пленкой третьего века. Пришельцы были мертвы, все до единого. В блестящих их скафандрах зияли опаленные по краям дыры. Так вот почему воняло паленым пером… Меня все еще полоскало, когда ко мне подскочил Учитель, выкрикнул:
— Вставай, слабак! — Никогда я еще не слышал в его голосе столько злобы. — Где астрогатор?! — проорал он. — Струсил, гаденыш… Собрать оружие!
Борант и Хлюпик принялись выдирать бластеры из скрюченных птичьих пальцев, которых у киркилийцев было не больше трех. Я попытался помочь братве, но едва я наклонился над трупом пришельца, меня снова скрутило в рвотном спазме. Учитель смотрел на меня с брезгливым недоумением, как смотрят на низшее существо. Потом свистнул и указал на меня Боранту и Хлюпику, хотя те вряд ли чувствовали себя лучше. Парни подхватили меня за подмышки и поволокли в центр светового круга. Спазмы все еще не давали мне разогнуться. Так и подняло меня на корабль, свернутого в бараний рог.
Наверху меня ждало еще одно испытание. На несколько минут Михаил Васильевич оставил нас в просторном десантном отсеке одних. В этот момент в кармане у меня запиликала рация, я о ней и думать забыл. Я машинально откликнулся.
«Кто на связи? — осведомился незнакомый мужской голос. — Прием…»
— Эрик Флейшман, — пробормотал я. — Кто говорит? Прием…
«Эрик, говорит генерал Привалов! — Где ты находишься? Прием…»
— На борту киркилийского рейдера, — откликнулся я. — Прием…
«Боря Антонов и Коля Степанов с тобой? Прием…»
— Да, рядом. Прием…
«Держитесь, ребята! — взволновано выкрикнул генерал. — Гриша Туров, Митя Судаков и еще пятеро ваших парней уже в безопасности. Мы идем за…»
Кто-то с силой вышиб рацию у меня из рук. Я вскинулся, чтобы дать сдачи, но… Передо мною стоял Михаил
