Дом на болотах - Зои Сомервилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все хорошо. Со мной все хорошо.
Не снимая с плеч одеяла, Мэлори, хрустя снегом, двинулась по занесенной дорожке к проулку. Ночная изморозь покрыла деревья сверкающей корочкой. Небо было бледного, сияющего голубого цвета, и снежный и ледяной покров там, где на него падал солнечный свет, вспыхивал чистейшим блеском. Стояла мертвая тишина, только издали слышались звуки лопат, скребущих снег, и гул мужских голосов. Она перешла проулок с дурным предчувствием, словно – и объяснить себе, почему ей это пришло в голову, она не могла – сейчас найдет старуху, похожую на полевку, в ее домике мертвой.
Небо над домиком было чистым. Дым из трубы не шел. Она постояла перед дверью целую минуту, прежде чем постучать. Что-то ее останавливало. Не то чтобы страх, не совсем, дневной свет унес ужас прошлой ночи. Фрэнни поправилась. У нее же осталось всепоглощающее ощущение пустоты.
К ней мелкими вспышками возвращались воспоминания прошлой ночи: старуха ее обнимает, у нее пергаментная кожа, голос все повторяет и повторяет одно и то же. Ее собственное призрачное лицо в зеркале, но она не знала, что все это значило.
Она постучала в дверь. Было важно по крайней мере попрощаться. Старуха была с ней прошлой ночью. Она к ней прикасалась.
Никто не ответил, и Мэлори постучала снова. Никто по-прежнему не отвечал. Ее непокрытая голова мерзла, утреннее солнце не грело.
Она занесла руку постучать еще раз, когда услышала у себя за спиной хруст тяжелых шагов и в то же мгновение мужской голос:
– Смысла нет сюда стучаться, мисс. Он пустой стоит. Насколько я знаю.
Она резко обернулась с колотящимся сердцем. Мужчина из лавки, Джордж Бейфилд.
– Но… женщина, которая здесь жила… Она не могла закончить.
Он приложил пальцы к фуражке, словно хотел снять ее из старомодной почтительности.
– Я думал, вы собирались уезжать, когда мы в прошлый раз виделись, до того, как все заметет.
– Мы застряли.
– Это я вижу.
– Ей не нравилось, как он на нее смотрит – оценивающе, изучающе. Она не понимала, что ему от нее нужно, но ей надо было узнать хотя бы одно. Мистер Бейфилд, вы не могли бы мне рассказать, кто раньше жил в этом доме? Мне просто любопытно.
Он сощурился, подняв глаза на старый дом.
– Сколько я помню, тут старая дева жила. Знающая, как ее старики называли. Звали Джейн Гидни. Все ее звали Джейни. Я ее мальцом боялся. У нас, у ребят, про нее стишок был. – Он вполголоса прочел нараспев:
– Ведьма, ведьма старая, что в миске у тебя?
Зеленые лягушки и пяточки ребят.
Ведьма, ведьма старая, чем запить захочешь? Лунной отравой, чернильной кровью ночи. Ведьма, ведьма старая, в чем твои труды? Зелья и проклятья, вот и проклят ты.
– Забавно, – сказал он, – засело в памяти. Это считалочка, кто водил, тот ее пел, а потом надо было крикнуть «ты» и кого-нибудь поймать. Злые игры.
Взгляд его стал далеким и мечтательным, и произнес он это с наслаждением, словно то были лучше дни его жизни. Он увидел, как Мэлори на него смотрит, и смутился.
– Ужасно жестокими мы тогда были. Дети, они такие, да?
Внутренности Мэлори медленно заливало холодом.
– Что с ней сталось? Страшный был скандал. Ее повесили. Я это хорошо помню. Тогда мало женщин вешали, так что дело не рядовое. Знаменитое.
Это было невозможно. Но это было правдой.
Слова слетели с губ Мэлори, она не успела даже подумать:
– За что? Что она сделала? Он помолчал.
– Говорите, вы ничего об этом не знали, прежде чем сюда приехали? О том, что случилось в том доме?
Она покачала головой.
Он цокнул языком, пробормотал вполголоса что-то вроде: «Нельзя позволять».
Когда он ответил, ее охватил холодный, сокрушительный ужас оттого, что она уже знала.
– Двоих убила в тридцать четвертом, вот что. Отравила мышьяком. Я первым об этом узнал. Но другая, молодая, – это она на самом деле была виновата. Странная такая. Больше на привидение похожа, чем на живую девушку. Злой бывала, это да, но в конце мне ее было жалко. Всегда мне нравилась, хотя она об этом не знала. Печально, как оно все обернулось. Я и не думал… не знаю…
У него затуманились глаза, словно он погрузился в прошлое.
Розмари? – едва слышно произнесла Мэлори. Мужчина пристально на нее посмотрел.
– Точно. Так вы о ней знаете?
– Мне нужно присесть, – сказала она. Человек, стоявший перед ней, казалось, сжимался, шел волнами и переворачивался вверх ногами. Небо рушилось. У нее подогнулись колени, она почувствовала, как тропинка взлетает и ударяется в ее тело.
49
Я видела, как она упала, и знала, что это все Бейфилд. Такой же, как мальчишкой был, сует нос не в свое дело. Все ему неймется, потому что моя Роза пошла с тем мальчиком Лафферти. Все себя жалеет. Вот к этому все в конце концов и сводится: похоть и глупость, которую она с собой приносит. И я подумала про себя: «Джейни, ей пора узнать». Пора узнать обо всем, без утайки, всю правду о том, что произошло. Время пришло.
50
Кромер
Еще не открыв глаз, она услышала бульканье и звон, непохожие на звуки Дома на Болотах, и ее мышцы расслабились, ощутив под собой жесткий матрас. Она не знала, где находится, но пахло чем-то металлическим и резким, вроде чистящего средства, рвотой и немножко паленой пылью. Она попыталась перевернуться, потянуться, но ее ноги были спутаны и, кажется, пристегнуты к кровати. Тело с правой стороны ныло от тупой боли. Было темно и жарко. Насколько она могла судить, она лежала в маленькой комнате с голыми стенами. Единственным светом был крошечный красный огонек, но он, казалось, светил очень издалека.
Она в сумасшедшем доме? Тони ее сюда отправил. Он ее ненавидел, он спал с этой потаскухой из клуба. Она сошла с ума. Он сказал, что она сошла с ума. У нее сжалось горло, зубы заскрипели, и она попыталась вырваться из того, что прикрепляло ее к кровати. Но не смогла пошевелиться. Ее руки и ноги были плотно прижаты к телу. Она снова закрыла глаза и легла спокойно, пытаясь мелко дышать носом и не паниковать.
Она понемногу кое-что вспоминала. Ее ктото тащил, она узнала мужской голос. Чашка теплой воды. Жгучий привкус в горле. Яркий свет в серых рассветных сумерках, скорая, мужские голоса, шутки. Ребенок. Фрэнни. Ох, Фрэнни, где она? Что с
