Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

меньше, так что никто доподлинно не знает, кем был Кунец, который подарил деревне имя. Ученые не сомневаются, что это человек: никакая кунность, то есть красота или куница, родственница соболя, не имеют к названию никакого отношения. Скорее всего, неправ и Владимир Даль, уверяющий, что название подмосковного села Кунцево, где все крестьяне птицеловы, произошло от слова «кунца», то есть синица. Село с крестьянами, пусть и птицеловами, принадлежало сперва Милославским, а потом, после Стрелецкого бунта, – Нарышкиным.

О перипетиях их борьбы за власть и земли вы прочтете в главе «Церковь Покрова в Филях», а пока просто констатируем: волею переменчивой российской истории Нарышкины получили Фили и соседнее Кунцево. За 175 лет нарышкинского владения Кунцево украсилось церковью Знамения Богородицы и усадебным домом, усадьбу окружил пейзажный парк с мраморными скульптурами и монументами в память посещения августейшими особами, среди которых числят Екатерину II и прусского короля Фридриха Вильгельма III. Между нарышкинскими усадьбами пролегла липовая аллея, впоследствии уступившая место Большой Филевской улице.

Нынче дом и церковь совсем не те, что воздвигли Нарышкины. Дворянское гнездо, в ладу с эпохой, постигла судьба вишневого сада, только купцы, пришедшие на смену аристократам, звались Солдатёнковыми, и парка они не вырубали. Новые владельцы перестроили дворец, но архитектуру бережно сохранили. После революции здесь разместили школу маскировки – редкостно удачный выбор, учитывая дремучий лесопарк вокруг. Потом в доме нагородили коммуналок. В 1974 году «воронья слободка» сгорела. Дворец отстроили – на сей раз в бетоне.

А на фундаменте нарышкинской церкви вдова Кузьмы Солдатёнкова – купца, мецената и строителя Боткинской больницы – воздвигла необыкновенный храм. Архитектор Соловьев углядел подобный в итальянском городе Равенна и дотошно воспроизвел в предместье Москвы. При советской власти – даже скучно писать – колокольню снесли, мраморный иконостас разбили, а церковь приспособили под военно-спортивный клуб.

При Солдатёнковых Кунцево стало модным дачным местечком. Список именитых дачников впечатляет: Третьяков, основатель галереи, Чайковский, Перов, Крамской, Саврасов, писавший кунцевские пейзажи, Маяковский, Есенин. Знаменитости тут живали и раньше: Карамзин, Лев Толстой, Тургенев. Их трудами Кунцево попало в литературу. А трудами послереволюционных дачников и в кинематограф – на даче в Кунцеве Гайдар писал повесть «Тимур и его команда», и экранизацию снимали тоже здесь.

Крылатское

Крыльцо с крыльями

Престижный московский район, официальный ельцинский адрес, спортивная Мекка… Все так, и все правильно. И все же еще много за пределами. Хотя пределы невелики: пяток, не больше, московских улиц.

Самое старое сооружение в современном Крылатском – церковь Рождества Богородицы. Первый храм возвели на этом холме еще во времена Ивана Грозного, нынешний – уже третий, выстроенный в 1887 году на месте деревянных церквей прошлых веков. В 1941-м колокольню и верхний ярус храма снесли, чтоб не служили маяками для немецких бомбардировщиков, но потом восстановили.

Само село гораздо древнее. Впервые оно упоминается в духовной грамоте прапрадеда Грозного, великого князя Василия I. В ней его называют Крилатским. А в других грамотках – Крылецким. На крылья похожи овраги, что изрыли местные холмы. С крыльцом и вовсе все просто: стояло сельцо на въезде в Москву – и, стало быть, служило московским крылечком. Но так или иначе, в овражистой пойме на бережку Москвы-реки с седой старины стояло село. Всегда царское – даже когда на престол взошли Романовы, Крылатское принадлежало матери первого Романова Марфе Ивановне.

Вы думаете, что село Крылецкое-Крылатское стояло там, где сейчас расположился микрорайон высоток? А вот и нет: оно находилось по другую сторону от храмового холма, ближе к реке. Чуть севернее сбегала к берегу деревушка Татарово. Река и помогает сориентироваться: пристани носят имена населенных пунктов, да и находятся там, где те когда-то стояли. Одинокая улочка деревни Крылатское спускалась с церковной горки к Москве-реке в сторону нынешнего гребного канала и моста. Она так и называлась: Горка. Вполне возможно, что улочка Горка соседствовала с подъездным дворцом Ивана Грозного. Того самого, в котором великий князь и первый московский царь останавливался на обратной дороге из подвластных Можайска или Волоколамска. Того, в котором болезный Федор Иоаннович встречал батюшку из литовского похода. Дворец Грозного смахнуло с Крылатских холмов Смутное время.

Село еще не было Москвой, но разрасталось: к улице Горка добавились сначала улочка Маниловка в сторону Татарова, Большая Крылатская в сторону Кунцева и Слободка вдоль поймы. Потом улиц стало целых семь. А когда Крылатское присоединили к столице, оказалось, что Школьных и Центральных в разросшейся Москве стало слишком много. Заодно с типичными пострадали и уникальные названия. Даже Маниловку не пожалели: все семь улиц Крылатского стали Крылатскими улицами с номерами – от первой до седьмой. Шесть из них смахнула с карты Олимпиада.

Олимпиада-80 приплыла сюда гребным каналом, крутилась колесами на велотреке с уникальным полотном из сибирской лиственницы и на олимпийской трассе для велосипедистов-шоссейников. Век нынешний добавил гольф-поля, трассы для сноуборда, саней, горных лыж. Вдох глубокий, руки шире, и с Грозным в башке марш переплывать Москву-реку, как это делал когда-то Маяковский. Уместно на свежем воздухе и Есенина почитать: в парке села Крылатского сам Сергей Александрович впервые публично читал стихи.

Комсомольские названия

Метро, комсомол и Москва

При царе, нет, опять не Горохе, а скорее всего, Алексее Михайловиче, стоял на поле царский путевой дворец. И возвышалась над дворцом каланча. За ту каланчу прозвали сначала дворец, а потом и поле, Каланчевским. Долго ли, коротко ли, стоял-стоял деревянный дворец, а поветшал, пришел в негодность и был пущен на дрова. В ту пору (30-е годы XIX века) и поля уж не стало, а стала на его месте площадь, которой по наследству перешло имя – Каланчевская.

Минуло еще сто лет, разбежались от площади железные дороги, встали на ней три вокзала и одна станция все с тем же названием «Каланчевская». Но тут зазвенели на площади молодые голоса, пришли комсомольцы-добровольцы и вырыли огромный котлован – метро строить. Они-то строили, а грозный плывун пришел и помешать захотел, грозил затопить котлован и погубить метро. И встали комсомольцы, и не пустили плывун. И прозвали за то Каланчевскую площадь Комсомольской, чтоб знали все и помнили, кто метро спас и